Разумеется, этим делом сразу занялись спецслужбы, но доказать связь Германова с Хусруллиным было трудно, и Авигдор Маратович успокоился, считая, что защитил себя с этой стороны. Судьба «главного предпринимателя» России его никогда не волновала, да и компаньоном он был токсичным. Другое дело, пропал рычаг воздействия на президента – увлечение последним деятельностью «Сбера». Поэтому надо было напрячься и поискать другой способ доступа к телу президента. Пока что договориться с церберами Кремля напрямую Еремею Саркисовичу не удалось, но Хусруллин не терял надежды, задействовав и другие свои каналы – связь с премьером, Росгвардией и Генпрокуратурой. А кроме них Авигдор Маратович задумал использовать и директора ФСБ, имевшего прямой доступ к президенту.
Именно эта идея и стала основной из всего пакета возможностей Хусруллина, уверенного в своих расчётах и начавшего массированную атаку по всем направлениям и коммуникациям властной вертикали.
«Призрак» с его бойцами невидимого фронта слиперами ещё не контролировался в полной мере, опираясь на военные центры ГРУ, но прекращение его деятельности было не за горами. У Хусруллина появился хороший рычаг для воздействия на командование «призрачного отряда» – военная прокуратура, один из сотрудников которой, всё тот же полковник Каменев, удачно приклеил к коже слипера по фамилии Безоружный «маячок». Датчик работал в пассивном режиме, не передавая никаких сигналов, и не мог быть обнаружен. Но стоило облучить его высокочастотным радиоизлучением, как он пробуждался и выдавал координаты местонахождения. Конечно, чтобы его засечь, надо было знать район расположения носителя, то есть слипера, а это удавалось не всегда. Зато конструкция «маячка» позволяла ему «размножаться» – оставлять метку-след на теле человека, к примеру, на руке, если Безоружный с кем-то здоровался, либо на одежде, если слипер плотно соприкасался с собеседником. Именно таким образом была обнаружена Миловидова, его подруга, которую теперь можно было пеленговать на территории Москвы.
Поэтому Хусруллин был уверен, что в скором времени его помощники (Германов успел передать ему группу Слоневского, а кроме того, от прежних Смотрящих у Авигдора Маратовича осталась группа ЧВК «Чёрный орёл», боевики которой не боялись проворачивать грязные делишки) перехватают всех «призраков» по одному.
Понимая риск появления в общественных местах, Хусруллин тем не менее вынужден был появляться и на заседаниях правительства, и на сдаче городских объектов в эксплуатацию. Зато здесь он мог пересечься и с директором ФСБ, которого мечтал перепрограммировать, поэтому сразу после получения сигнала от наблюдателей о прибытии Козодоева в Госдуму поспешил туда, приказав своим подручным аналитикам рассчитать вариант «неожиданной» встречи с директором.
Через четверть часа расчёт был готов; современные компьютерные технологии позволяли делать такие вещи и оценивать риски за весьма короткое время.
Взяв в сопровождение личного телохранителя Белокурова по кличке Бестия, Хусруллин поспешил в Думу, прокачивая в голове варианты встречи с Козодоевым. Попасть в засаду «призраков» он не боялся. В отличие от боевиков того же ЧВК «Чёрный орёл» боевое подразделение Комитета защиты Отечества не работало внаглую. Опасаться следовало разве что самого объекта воздействия – главного чекиста России, окружённого своей вышколенной охраной. Но о подготовке операции Козодоев знать не мог.
К зданию Государственной думы Хусруллин подъехал к двенадцати часам дня.
Всё время в пути ему докладывали о местонахождении директора ФСБ, поэтому искать его не пришлось. Когда Авигдор Маратович прошёл в главный холл известного всей стране «белого дома чёрного цвета», Козодоев сидел в столовой на втором этаже здания и пил кофе.
– Сосредоточились, – пробурчал Хусруллин, почти не раскрывая рта.
Как и многие молодые функционеры, увлечённые нано- и айти-технологиями, он вшил себе под кожу на виске чип связи и теперь не нуждался в проводной и беспроводной гарнитуре. Достаточно было мысленно представить номер абонента, и гаджет включал линию. Правда, о прямом мысленном общении речь пока не шла, техника до такого совершенства ещё не добралась, но удобство в существующем режиме связи было несомненным. Если же требовалось визуальное присутствие абонента, Хусруллин надевал вижн-очки.
Так как Козодоев не любил поднимать шум, как персона ВИП-внимания, ни коридоры госучреждений, ни помещения, ни кафешки при его появлении не перекрывались. Поэтому Хусруллин, сопровождаемый телохранителем, свободно вошел в столовую и словно при неожиданной встрече вскинул руки, радостно улыбаясь и подходя к столику, за которым в одиночестве сидел Козодоев.
– Какая встреча, Иван Егорович! Не ожидал вас увидеть в этом заведении. Разрешите присесть? У меня к вам один вопрос.
Телохранитель директора, сидевший за соседним столиком, привстал, взглядом спрашивая шефа, что делать, и тот отрицательно качнул головой: мол, не вмешивайся.
– Присаживайтесь.
Хусруллин сел, с любопытством глянув на стол: перед директором стояла большая чашка с дымящимся капучино и больше ничего.
– Завтрак?
– Обед, – проворочал Козодоев. – Слушаю вас.
– Собственно, вопрос такого плана. – Хусруллин, греющий ладонью правой руки браслет псевдочасов на левой, нажал на кнопку включения психотронного генератора. Аппарат был направленного действия, поэтому пришлось повернуть браслет таким образом, чтобы стекло «часов» смотрело на клиента. Впрочем, если бы даже луч зомбера рубанул по самому владельцу, он не отключился бы, имея защитный контур.
Он ожидал чего угодно, только не того, что произошло.
Собеседник не вздрогнул, не впал в ступор, не отшатнулся, не раскрыл глаза шире, не поморщился, вообще никак не отреагировав на невидимый и неслышимый человеческим ухом выстрел.
Хусруллин вспотел, не понимая, почему Козодоев продолжает как ни в чём не бывало потягивать кофе. Мелькнула мысль, что аппарат не сработал, и палец ткнул в бугорок на браслете ещё раз.
– Ну, я слушаю, – сказал Козодоев. – Что у вас за вопрос?
– Э-э… скорее просьба… Иван Егорович… – Хусруллин с трудом пришёл в себя. – Мне нужно попасть к президенту, чтобы сообщить чрезвычайно важную новость, а к нему очередь – как в советские времена в Елисеевский за финской колбасой.
Козодоев усмехнулся.
– Не помню такого.
– Просто вы моложе, вот и не помните. Так как, товарищ генерал, поможете по дружбе? У вас ведь неограниченный доступ?
Козодоев качнул головой.
– Боюсь, вы переоцениваете моё влияние на президента. Он больше прислушивается к советникам. Но я попробую.
– Вот спасибо! Век не забуду! Как я узнаю о решении президента?
– Я вам позвоню.
– Всё, не смею больше отвлекать. – Хусруллин поднял руки, попятился и быстро направился к выходу из помещения, чувствуя, как по вискам стекают на шею ручьи пота.
