А у отцовского поколения? Никакая ленинская теория отражения у них в головах, конечно, не сидела, о любимом нынче М. Лившице тогда в Ленинграде не слыхивали. На самом деле жалко было рисования, этого навыка «ухвачивания», этого драйва охоты на реальность, на телесность. Споры были до утра. И тут по рукам стали ходить некие материалы. Фотографии. Не помню, кем они были вброшены. Скорее всего доброхотами из «физиков». Они тогда часто встречались и выпивали с художниками – время-то было прогрессистское, задорные бородачи активно участвовали в спорах, прямо-таки тянули за шиворот в сторону прогресса: кибернетика, устройство ядра, а вы со своим правильным рисунком, со своим «следком». Это был их звездный час. Тут и появились эти фотоотпечатки. Как бы репродукции с чего-то не изобразительного, но невыносимо прекрасного в своей структурности и загадочности. Позже оказалось – это снятые в макро-увеличении кристаллы. Думаю, «физик», вбросивший их, хотел как лучше, как-то подтолкнуть воображение, что ли. Однако подбросил в огонь дровишек. Тут и другие подтянулись. Один срез клетки, подкрашенный йодом, подсовывает. Другой карту звездного неба. Развернулись баталии. Самые упертые реалисты использовали эти фотографии как провокацию: вот вам ваша абстракция, ее любой технарь сварганит, ни имени не нужно, ни школы. Туфту гонят. А вы и купились… Но художник П. Кондратьев, еще из малевичевских и филоновских учеников, отсидевший, осторожный, умный, дал отпор. Причем, чтобы не дразнить быков, подстраховался ленинской теорией отражения.
– Насколько все же верна эта теория, – доступно объяснял Кондратьев. – Кристаллы-то объективно существуют, хоть пощупай их. Просто голым глазом мы их структуру не «возьмем». А наука своими средствами «берет». И посредством науки природа посылает привет абстрактному искусству.
Такие вот были мировоззренческие споры.
Прошло всего ничего. Лет 50. Смотрю какую-то передачу про современное искусство. Сидят приличные люди: Олег Кулик, Дима Гутов, Иосиф Бакштейн, «Синие носы». Видимо, заманили серьезным разговором. А в глазах ведущего – азарт загонщика. Аж в камеру подмигивает: сейчас расколю авангардистов, заставлю признаться в том, что мы давно и сами подозреваем: дурят нашего брата. Экспертов вызывает по маркетингу. Те бубнят: ценовой сговор, раскрутка, прямо Дон Томпсон, «Как продать за $12 миллионов чучело акулы». Художники просекли все сразу, стали отстегивать микрофоны, прощаться: не хватило у паренька провокаторского профессионализма. И тут он, чуть не со слезами уговаривая их остаться хоть на минутку, выкладывает главный аргумент. Ну, того, что дурят нашего брата.
– Доказательства в зал!
На экране слайд: ярко подкрашенная, чудесная органическая структура.
– Что это? – Вопит паренек. – За сколько миллионов уйдет на Сотбис? Вот он, автор произведения, встречайте!
Зал тренированно аплодирует. Автор, невыразительного мэнэсовского вида ботан, в круге света. Звездный час!
– Это он придумал! – Верещит ведущий. – Кандидат биологических наук такой-то.
(Надо же, действительно ботаник, – это уже я, про себя.)
– Как вам удалось?
– Да как-то вот, приготовил препарат. Срез хряща. Пипеткой ввел раствор, подкрасил…
– Замечательно! И вот перед вами! Произведение искусства! Не хуже других! Художники, переглядываясь, уходят. Ведущий надрывается:
– Господа! Так и не ответите на вызов? Так чем отличается этот артефакт от абстракции? Не поделитесь миллионами? – Это уже в спину художникам.
Зря вы, ребята. Ну, ведущий-то ушлепок, из нынешних, это ясно. Но ботан. Какой типаж, и как сохранился! Как мамонтенок в Сибири. Разморозился. Я бы его обнял. Все-таки легко вернуться в молодость в нашей стране. Хоть и с помощью дураков. Надо же, хрящ раскрашенный!
