Г. Г.: Ничего, кроме инструментов. Технического оснащения.
А. Л.: Не мало?
Г. Г.: Ну, пришлось поработать над этим. Каспаряном пожертвовать. На какое-то время. А все это во имя великой идеи, во имя карьеры… не карьеры, но достижения какого-то результата. Но все средства хороши – неужели вы не понимаете? Ну, просто это полное пожертвование. Самопожертвование. Это увлекательно. Не то чтобы я хочу, чтобы меня съели, быть может, это было ради материальных благ, ради карьеры, или, может быть, это было из идиотизма… Ни то и ни другое не подходит, ну никак! Это все было из любви.
А. Л.: «Звукам Му» пришлось открывать Запад вместе с группой «Кино»…
Г. Г.: Мне было интересно. Любопытно, страшно, все что угодно. Я хотел посмотреть – что же это такое, то, о чем я мечтал всю свою жизнь. Посмотреть мир! Путешествия, свобода, наконец… сколько же мне было лет? Или нам… Сколько было лет… Это чудовищно.
А. Л.: Во Франции концерты?
Г. Г.: Мы же вместе были, Саша. Я очень любил компанию группы «Звуки Му». В первую же ночь я нашел свою среду, свою компанию… Остался на месяц в Париже. Жан-Поль Готье, Грейс Джонс – мои кумиры. Что-то типа этого. Something like this. Приходя утром на работу в жалкий отелишко, я рассказывал только что проснувшимся коллегам о том, где я был ночью, какие клубы я посетил. Я не рассказывал об интимных подробностях… но это было так захватывающе! Ах!.. Никаких наркотиков. Я приехал впервые в Париж, и я не терял ни одной секунды, ни одной минуты! А в Риме как мы зажигали… По-моему, после римских каникул Витя отказался ездить вообще за границу. Какую я вечеринку устроил!..
А. Л.: Вот расскажи про вечеринку. Это был заключительный фуршет?
Г. Г.: Послушайте, это вообще vip! Это круто! Стормбрингер! Ты помнишь, Витя вызвал шторм?
А. Л.: Витя вызвал шторм, чтобы не играть.
Г. Г.: Да, всю аппаратуру унесло ураганом в небо!.. По-настоящему в высокие небеса. Римские-итальянские почернели и сдвинулись. Подул сильнейший ветер… До этого, за полчаса, Витя думал, что делать? «Как я не хочу здесь играть! Как мне здесь не нравится. Что же мне делать?» Пятьдесят или, может быть, сотня эмигрантов… там у них пересылочный пункт… Саш, ты знаешь, как мы все это не любили… Которые потом куда-то дальше пересылались, как бараны, овцы… И вот это наша аудитория. После стадионов вообще…
А. Л.: И десяток коммунистов…
Г. Г.:…которые и организовали все это. Это класс. Это хорошая предыстория. В общем, все это уносит к черту через полчаса ветром. Эту сцену и всю хрень. Играть не надо, слава богу. Потом последний вечер в Риме, очень романтично…
А. Л.: Деньги кончились…
Г. Г.:…я, как панк, устраиваю вечеринку совершенно осознанно, осмысленно. Все мои друзья напиваются. Едут в отели, все нормально… Петя, Леша, Паша и, конечно, Витя. Вечеринка удалась. Вообще, гуляли все до утра! А утром меня в бок будят: «Валим, валим отсюда!..» (Смеется.)
А. Л.: Не заплатили?
Г. Г.: Ну конечно! Пусть коммунисты платят итальянские. Да, это мой был шедевр.
А. Л.: Почувствовал ли ты свой возраст сейчас? Юбилей (50 лет. – Примеч. авт.)?
Г. Г. (смеется): Да. Ты остаешься личностью, как был всегда… а что если тебе 60? (Общий смех.) What’s a fuck? What’s that question?
А. Л.: Специально, чтобы тебя развеселить. (Смех.)
Георгий Гурьянов вспоминает Гарика Ассу
(из интервью журналу «Афиша)[4]
Гарик беззубый! Когда мы общались, у него не было переднего зуба, и в этом тоже был шик. Он одевал всю группу «Кино», всю «Поп-механику»! Одевал, раскрашивал, украшал. Вообще супер-классный парень. Мы с ним очень дружили в 80-е годы, пока он не разозлился на меня. Вернее, он со мной поссорился – я с ним не ссорился никогда, – из-за девушек. Почему-то он меня приревновал к кому-то. А у него же обаяние было: эй, герлз, комон, девчонки! Вокруг него всегда были все самые красивые девушки. Это обязательно нужно вспомнить… Гарик-Горилла, великолепный! Я его любил. Красавец, добрейший человек, весельчак. Всегда «ха-ха-ха» – и это было здорово. Что мне вспоминается? Радость, веселье, красота, элегантность, эпатаж. Он – безукоризненный и бескомпромиссный стилист. И при этом хулиган, бандит и вообще мой единомышленник. Картинка дурацкая перед глазами. Стоит Гарик и вслух думает: «Что мы можем с этим сделать минимальными средствами?» И не было, кажется, никаких «давай примерем» или «давай посмотрим». Было совсем иначе. И в первую очередь, потому что не было выбора. Размер не подходящий? И хорошо, что не подходящий! Так и надо, в этом-то и стиль! То, что он делал, было из области искусства, а не моды даже.
Одно из последних интервью
Интервью с Георгием Гурьяновым (осень 2012 года)
Виталий Калгин: Игорь Петровский рассказывал, что вы какое-то время жили у него, с Шамилем Валиевым. Расскажите, пожалуйста, про это время.
Георгий Гурьянов: Шамиль Валиев – мой друг. Мы были с ним не разлей вода в какой-то момент. В 80-м году.
В. К.: Еще с Рыженко Сергеем в то время общались?
Г. Г.: С Рыженко меня познакомил Тимур Новиков. Наверное, в 80-м или 81-м году. Я вообще в Москве тогда чуть ли не пару лет провел. Это как другая эпоха.
В. К.: Как, когда и где вы впервые услышали песни Виктора Цоя?
Г. Г.: Летом 1982 года. Дома на бобине. Это был только что вышедший альбом «Сорок пять». Меня очень раздражал звук ПТУ, но, конечно, строчки песен были неоднозначны. Это захватило меня, и мне захотелось познакомиться поближе, естественно. Вообще, мы уже были заочно знакомы – у нас были общие друзья, общая среда…
В. К.: Расскажите о том, как вы познакомились с Цоем и попали в «Кино»?
Г. Г.: Я был одержим идеей создания группы, рок, поп, арт и так далее… Вообще, странно что мы раньше с Виктором не познакомились. Мы учились в одном художественном заведении, я много о нем слышал и сделал вывод, что должен непременно познакомиться с этим парнем.
Потом я все же познакомился с ним с помощью нашего общего знакомого. У меня был такой друг – Осел, лучший друг Свиньи из «АУ», роскошный панк. Мы с ним были неразлучниками. И вот в метро, на станции «Василеостровская» (не помню, что мы там делали), мы встретили Виктора. Там я с ним и познакомился. А вместе работать, играть мы стали позже, года через два. До этого мы еще много раз просто встречались в каких-то общих компаниях, присматривались друг к другу, не раз ездили вместе в Москву.
Я уже рассказывал, наверное, как я перебежал из группы «АУ» в группу «КИНО», потому что, когда мы поехали с группой «АУ» на гастроли к Артемию Троицкому в Москву, там все нажрались – и начался какой-то ужас.
Еще я играл с Алексом «Оголтелым» и его партнером «Бегемотом», и это моя гордость. Группа называлась «Народное Ополчение». Алекс – крутой парень, бескомпромиссный, настоящий герой, герой рок-н-ролла, «рок-н-ролл стар». Царство ему небесное.
