По воспоминаниям современников, шейх Рашид был человеком, наделенным недюжей коммерческой хваткой. Обладал необыкновенной силой воли. Жестко отстаивал интересы семейства Аль Мактум, как правящей династии Дубая, в структуре федеральной власти ОАЭ.
Вставал рано. Первым делом объезжал город и знакомился с тем, что происходило на рынках и на пристани. И только потом, часам к восьми утра, возвращался в резиденцию, чтобы позавтракать. Двери его офиса в рабочее время и резеденции в вечерние часы, когда мужчины, по существующей здесь традиции собираются, чтобы поговорить и поделиться новостями, были открыты для всех, без исключения, жителей Дубая. Дубайцы обращались к нему напрямую и когда нуждались в совете и в помощи, и когда требовалось его непосредственное вмешательство для решения тех или иных споров и раздоров между семейно-родовыми кланами, родоплеменными коленами и племенами.
Одним из острых для ОАЭ, и в частности для Абу-Даби, вопросов в годы после образования федерации являлся вопрос о территориальных разногласиях с Саудовской Аравией и Катаром.
Что касается Абу-Даби и Катара, то тема эта рельефно обозначилась в повестке дня их двусторонних отношений в 1974 г., когда шейх Заид ибн Султан Аль Нахайан, эмир Абу-Даби и президент ОАЭ, стал настаивать на демаркации границ ОАЭ с Саудовской Аравией и Катаром. Обсуждение данной проблемы привело к тому, что шейх Заид уступил Саудовской Аравии 25-километровый коридор вдоль побережья на стыке с Катаром в обмен на отказ Эр-Рияда от претензий на оазис Бурайми (8).
Зарождение разногласий между Абу-Даби и Катаром, отношения между которыми сохранялись натянутыми на протяжении XIX и XX столетий, можно датировать 1818 г., временем низложения в Абу-Даби шейха Мухаммада ибн Шахбута (правил 1816–1818) его братом шейхом Тахнуном ибн Шахбутом (правил 1818–1833). Лишившись власти и укрывшись в Катаре, шейх Мухаммад ибн Шахбут активно занялся подготовкой набега на Абу-Даби, дабы вернуть бразды правления в свои руки. Задумка не удалась, но зерно раздора и распри между правящими семействами Абу-Даби и Катара посеяла.
В 1836 г. вражда между ними воспламенилась. Причиной тому стало то, что вследствие возникшей межплеменной ссоры от племени бану йас, главенствующего в межплеменной структуре Абу-Даби и поныне, отпало и перебралось в Катар крупное его колено – ал-ку-байсат. Осело оно в Хор-эль-‘Удайде. Вторая миграционная волна из Абу-Даби в Катар прошла в 1849 г., и третья – в 1869 году. Все семейно-родовые кланы, отодвинувшиеся из Абу-Даби в Катар, поселились в Хор-эль-‘Удайде.
Вопрос о принадлежности Хор-эль-‘Удайда оставался все это время камнем раздора между Катаром и Абу-Даби. Шейх Заид Ибн Халифа, правивший в Абу-Даби с 1855 по 1909 гг., считал это место частью земель своего удела. Турки, будучи заинтересованными во введении Катара в зону их влияния в Верхней Аравии, заявляли, что Хор-эль-‘Удайд – это территория, принадлежащая Катару. Англичане поддерживали шейха Заида.
Стороны примирились только в 1880 г.; и племя ал-кубайсат возвратилось в Абу-Даби. Однако натянутость в отношениях между правителями этих уделов, шейхом Заидом и шейхом Джасимом ибн Мухаммадом Аль Тани (правил, 1878–1913), сохранилась. В 1888 г. она переросла в открытую междоусобицу. Причиной тому – убийство одного из сыновей шейха Джасима в схлестке Абу-Даби с Катаром. Разразившаяся между ними война длилась несколько лет. Хотя мир и тишина, в конце концов, между Абу-Даби и Катаром восстановились, но вот вопрос о принадлежности Хор-эль-‘Удайда так и оставался нерешенным, и вновь встал во весь рост в 1974 г., о чем уже упоминалось выше (9).
Непросто складывались в те годы отношения ОАЭ и с Саудовской Аравией. Несмотря на то, что урегулировать вопрос о принадлежности оазиса Бурайми и заключить пограничное соглашение сторонам все же удалось (1974), в Абу-Даби со временем стали высказывать неудовольствие насчет зафиксированных в нем прав сторон на нефтедобычу в одной из так называемых разделенных приграничных зон, скроенных в свое время Англией. По мнению эмиратцев, соглашение это предоставило Эр-Рияду необоснованно преимущественные, по сравнению с ОАЭ, права (80 %) на добычу нефти с тамошних месторождений.
Что касается Султаната Оман, то, несмотря на то, что соглашение о демаркации границы с ОАЭ султан Кабус, правитель Омана, ратифицировал только в мае 1999 г., отношения между Маскатом и ОАЭ, федерацией семи эмиратов, в землях которых долгое время властвовал Оман, с его приходом к власти (23.07.1970 г.) заметно улучшились. Шейх Заид ибн Султан Аль Нахайан, правитель Абу-Даби и президент ОАЭ, был первым главой государства, побывавшим в Маскате после восшествия на престол султана Кабуса (1940–2020). До этого он посещал Маскат в 1968 году. Но и этот его приезд туда, что интересно, также запомнился хронистам Омана, так как стал единственным визитом в Оман иностранного лидера за 38 лет правления сеййида Са’ида ибн Таймура (1910–1972), отца султана Кабуса. В годы его властвования журналисты и дипломаты отзывались об Омане как об «Аравийском Тибете», крае, наглухо для всех закрытом и недоступном.
Нормализация отношений между Советским Союзом и ОАЭ и обмен посольствами произошли спустя 15 лет после установления дипломатических отношений. Причин тому несколько. Главные из них – это идеологизированный характер внешней политики СССР, ввод советских войск в Афганистан и связанная с этим настороженность монархий Аравии, подпитываемая США и Англией, относительно целей и задач Москвы в Аравии и в зоне Персидского залива в целом.
Негативные последствия от одной только «афганской акции» для интересов Советского Союза в данном районе мира были настолько глубокими и масштабными, что устранить их полностью не удалось и к началу 1990 – х годов. Эта акция обернулась для для нашей страны резким всплеском антисоветских настроений в нефтедобывающих монархиях Аравии, приведших к замораживанию политического диалога, а потом – и к политико-дипломатическому, и к экономическому бойкоту СССР.
Ввод советских войск в Афганистан сделался доминантой появившихся новых американских доктрин для зоны Персидского залива. После окончания 2-ой мировой войны в Вашингтоне вплотную занялись разработкой разного рода схем по более плотному взаимодействию с расположенными там странами. Цель всех их сводилась к тому, чтобы добиться доминирования США в данном районе мира и не допустить расширения влияния в нем СССР. Доктрины США, модифицируясь со временем, в главном – в противодействии СССР – оставались неизменными, что в значительной мере препятствовало деятельности советской дипломатии в 1970-1980-х гг. по налаживанию отношений с монархиями Аравии.
Примечательным в контексте сказанного выше является заявление, сделанное в 1987 г. в американском конгрессе Каспаром Уйнбергером (1917–2006), тогдашним министром обороны США. В нем он признал, что главной целью деятельности США в районе Персидского залива на протяжении 40 последних лет (с 1946 по 1986 гг.), при восьми президентах, являлось противодействие там советскому влиянию (10).
Знаковыми событиями для ОАЭ и других монархий Аравии в 1980-е годы стали, как уже говорилось в этой книге, создание ими Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ, 1981) и восьмилетняя ирано-иракская война (1980–1988).
