– Хорошо, я вас поняла, – холодно ответила Шарлотта. – Впредь буду заранее, за неделю записываться у секретаря, чтобы спросить, как дела у отца девочек. Всего хорошего.
– Лучше совсем не звоните, – пробубнил Александр, чувствуя, как что-то щелкнуло в голове и сдержанность окончательно покинула его. Он надеялся, что его не услышат, но у Шарлотты был острый слух.
– Что-что? Не понимаю, чем я вам так насолила, что вы так со мной разговариваете. С недавних пор Каспар – мой друг.
– Если только под другом вы подразумеваете «парень» или «мужчина».
После затянувшегося молчания Шарлотта спросила заинтересованно:
– Даже если так, какое вам дело?
– Он большую часть моей жизни мой телохранитель. Мне всегда есть до него дело.
– Так вы хотите знать, кто он для меня? Послушайте, Ваше Высочество, теперь моя очередь сказать, что это вас не…
– Это вы послушайте. Доношу до вашего сведения, что Каспар не ваш, как вы изволили выразиться, «друг». Не знаю, на каком этапе ваши отношения, но он мой «друг», понятно? Он мой мужчина!
Александр бросил трубку, и только тут осознал, что натворил. Дал волю эмоциям. Раскрыл свою тайну. Непозволительный проступок для члена королевской семьи! Даже Делинда лучше умела держать себя в руках.
На мгновение Александру даже показалось, что он утратил непогрешимость своих помыслов. Прокрутив в мыслях все сказанное, он осознал, что это действительно так. Нет больше того доброго, исполненного спокойствия Александра. Есть Александр, не терпящий, когда у него отнимают то, что ему дорого.
Как? Как он мог позволить себе сказать такое? Она ведь все расскажет!
– Александр! – К нему подбежал Каспар.
– Ч-что такое?
– Саша наконец прибыл.
36
Время горькой правды
Позабыв о танцах, ожидавшем их ужине и истинной причине, по которой они здесь собрались, гости стремительно начали покидать зал и толпиться в парадном вестибюле, чтобы увидеть воочию легендарного Сашу Клюдера – не то бедного принца-сироту, не то гениального преступника.
Разные слухи ходили о нем с тех пор, как он вышел в свет. Одни говорили, что он девушка, другие – что с рождения инвалид, и так стеснялся этого, что всю жизнь просидел в замке. Кто-то рассказывал, что он собственноручно убил родителей и скрывался до тех пор, пока люди не забыли о них. Слухи о том, что именно он покушался на жизнь Александра, еще не улеглись, но раз Саша осмелился прийти сегодня, то, вероятно, либо настолько безумен, что потерял всякий страх, либо действительно невиновен. Новость о женитьбе смягчила то, как его воспринимали в обществе, но не освободила от всех обвинений, которыми кишели СМИ, интернет и умы людей. Никто не знал правды, но он и не спешил ею делиться.
Саша зашел в вестибюль в сопровождении королевской охраны дворца, поникнув головой. Пока одни разглядывали его ставшее совсем бледным лицо с запавшими глазами и распущенные каштановые волосы, касающиеся плеч, другие обратили внимание на пропитанный грязью подол черного пальто. Он поднял растерянный, опустошенный взгляд на толпу.
– Где Анджеллина? – пронесся по вестибюлю шепот, но не она волновала его в тот момент.
К нему вышла, казалось, искренне восторженная Делинда.
– Добрый вечер, Саша Клюдер! Хоть этот день моего брата, все только о вас и говорят. – Она хлопнула в ладоши. – Вижу, путь был долгим. Забудем же вражду и…
– Где Александр? – спросил Саша тихим, низким голосом.
– Где-то здесь.
И все принялись оглядываться.
– Саша! – из толпы вышел Александр. Он подошел к нему совсем близко, собираясь протянуть руку и поздороваться, но застыл, сраженный видом германского принца. – Что с тобой?
Он заметил, как под челкой поблескивал алый свет покрасневших словно от слез глаз. Обеспокоенный взгляд Александра скользнул к левой руке принца, к сжатым в кулак и слегка испачканным пальцам.
– Ты нужен мне. Прямо сейчас. – Саша схватил его за руку и под пораженные восклицания и нарастающий гул голосов потащил к парадной лестнице. Каспар побежал за ними.
– Вам нужно поговорить? – донесся из общего шума голос Делинды. – Как закончите, присоединяйтесь к ужину.
Но юноши словно не слышали ее.
– Что случилось? – спросил Каспар.
– Пожалуйста, останьтесь в коридоре и посторожите, чтобы никто нас не прервал, – обратился к нему Саша.
Он завел Александра в покои, закрыл дверь на замок, снял пальто, бросил его на пол и прижался спиной к двери, переводя дыхание и закрыв глаза.
– Давай присядем. – Александр кивнул в сторону кресел и столика. На душе у него было неспокойно. То, каким он помнил Сашу, никак не совпадало с тем, что он видел сейчас.
Они сели. Молчание затянулось. Пустыми глазами Саша смотрел перед собой, приоткрыв пересохшие губы. Он прикусил их, грустно ухмыльнулся, и в глазах его поселилась невыразимая печаль.
– Какой ты запомнил Жанну? – спросил он негромко.
Александр сглотнул.
– Она была… милой, тихой и нежной.
– Правда? – Саша вскинул брови, взгляд его оставался затуманенным. – Почему же я помню ее шумной и веселой?
Александр пожал плечами.
– Может, потому что мы с тобой разные, и она, понимая это, пыталась подстроиться так, чтобы нам было с ней хорошо?
– О, я тоже так думал! – Саша покачал головой, грустно улыбаясь и не сводя глаз с Александра. – «Я никогда не умру одна». Жанна никогда не говорила тебе таких слов?
– Нет. – По телу Александра побежали мурашки.
– Значит, так считала только моя Жанна. И была права. Мы дружили с разными Жаннами. И я подразумеваю не одну девочку, которая делила себя на нас двоих. Я подразумеваю двух разных, но совершенно одинаковых девочек.
* * *
Погода портилась. Обещал начаться дождь, а пока о его приближении возвещали только тяжелые темные тучи. Дорога становилась ухабистой и рыхлой. Поля сменили вереницы деревьев, и Саша, все это время поглядывавший на водителя и женщину с короткой стрижкой, сидящую рядом с ним, стал подозревать, что Дирк Марголис решил избавиться от него.
– Это что, новый способ убивать людей? Заманивать их в лес и потом расстреливать? – с усмешкой спросил Саша.
– За ваше убийство нам не платили. – Женщина даже не оглянулась, продолжая всматриваться в экран стеклянного планшета с развернутой картой и красной точкой, к которой медленно подползала синяя стрелка – их внедорожник. – И кстати, обычно мы перерезаем горло. Во-первых, такой способ экономит нам пули. Во-вторых, нам нравится трение лезвия ножа о плоть. Быстрое, конечно, но приятное.
