Шли годы. Бартолд рос нелюдимым и замкнутым. Пример отца, отвернувшегося от матери и забывшего о нем самом, говорил о том, что людям, даже самым близким, доверять нельзя. Нежные чувства, которые по мнению гостей дома, существовали между отцом и мачехой, юноша считал ничем иным, как обманом. Искусной ложью, основанной на взаимном интересе и деньгах.
Магические способности у него открылись рано. Замкнутый мальчик никому не сказал об этом. Он помнил, что случилось с его бабушкой и дедушкой. Бартолд слышал высказывания отца о магах, как о врагах империи. Ребенком он боялся, что с ним случится что-то плохое, если кто-нибудь узнает, что он колдун, и старался держать свои магические способности в тайне. Став старше, он перестал бояться, но по-прежнему вел себя очень осторожно. Среди маминых вещей юный колдун обнаружил магические книги и стал тренироваться самостоятельно, тайком от всех. Бартолд оттачивал свои ментальные навыки на слугах до тех пор, пока не убедился, что стал достаточно силен, чтобы отомстить своим обидчикам. Начал он с отца, которого считал лгуном и предателем. Используя ментальную магию, он добился того, что тот сошел с ума. Колдунов к тому времени в Зэодоре уже не осталось, а обычные врачи не смогли графу Нойманну. Отец стал забывать, что делает, где находится. И вот однажды, ускользнув от слуг, призванных за ним следить, он оказался на железнодорожных путях, где и погиб под колесами поезда. Ирония судьбы, решили те, кто знал о том, как погибли его тесть и теща.
Но Бартолд на этом не остановился. Он решил избавиться от ненавистной мачехи, укравшей у него любовь отца. К тому времени у Бартолда уже был брат, но это не заставило его отказаться от своего замысла. Женщина утопилась в реке. Все посчитали это самоубийством, вызванным страданиями по погибшему несколькими месяцами ранее мужу. И только юный маг знал правду. Убивать младенца Бартолд не стал. Тот не был виноват перед ним. Генрих вырос, но друзьями они не стали. Впрочем, вражды между ними тоже не было. Скорее — присущее Нойманнам вежливое равнодушие.
Достигнув совершеннолетия, Бартолд унаследовал имение своей матери и сразу же отправился туда. Юноша понимал, что ему нужно учиться. Он надеялся обнаружить в родовом замке нужную информацию и не ошибся в своих чаяниях. Замок Вернер, точнее, находящаяся там огромная библиотека, стали его домом на несколько лет. Позже он, хоть и самоучка, но уже достаточно сильный ментальщик, уехал в Лафар. В академию он поступать не стал, а учился частным образом, тщательно выбирая преподавателей. Благодаря наследству, полученному после смерти родителей, он ни в чем не нуждался.
Нахлынувшие воспоминания промелькнули, оставив на губах Бартолда Нойманна грустную улыбку. Его путешествие должно было вот-вот завершиться. Громкий гудок известил пассажиров Западного экспресса, что поезд прибывает на центральный вокзал Лафара. Колеса перестали отстукивать привычный для мужчины ритм. Состав дернулся в последний раз и замер. Ректор встал, взял саквояж и, проигнорировав заглянувшего в купе носильщика, направился к открытым дверям вагона.
Вокзал сверкал витражными стеклами и поражал суетой. Впрочем, все вокзалы такие, успокоил себя Бартолд и направился к выходу. Он сделал всего несколько шагов, когда невдалеке появился сотканный из тумана портал, который через секунду стал прозрачным окном. Высокий светловолосый юноша шагнул из него на перрон, внимательно вглядываясь в лица прибывших пассажиров. Заметив Нойманна, он поклонился:
— Бартолд Нойманн?
— К вашим услугам, — склонил голову в ответном поклоне ректор.
— Ректор Леру прислал меня вас встретить. Ален Фурнье, с вашего позволения...
— Очень приятно, — и Бартолд протянул молодому человеку руку для рукопожатия.
— Вы предпочитаете передвигаться порталом или на повозке?
— На повозке.
— Замечательно! — искренне обрадовался юноша и сделал жест рукой, предлагая ректору пройти вперед. Они пересекли огромный, украшенный мозаикой и скульптурами холл вокзала, и вышли на площадь. Старые липы играли листвой, приглашая укрыться в густой тени. Небольшие белые облачка скользили по небу. Фурнье взмахнул рукой, и стоящая неподалеку карета с открытым верхом подъехала к ним. Уложив саквояж в специальный короб позади повозки, мужчины устроились на обтянутых кожей мягких сидениях. Молчаливый кучер щелкнул вожжами, и лошади покатили экипаж по брусчатке.
Ален Фурнье пригладил взлохмаченные ветром светлые волосы и произнес:
— Надеюсь, вам понравится в Лафаре.
Он хотел сказать что-то еще, но Нойманн перебил его:
— Кажется, вручение дипломов состоится сегодня?
— Да. Через два часа.
Увидев, как брови гостя поползли к переносице, Фурнье поспешил добавить:
— Не волнуйтесь, мы не опоздаем. Дорога к академии займет около получаса.
Бартолд довольно кивнул и откинулся на спинку сиденья.
В это же время Дидье Леру беседовал с Астором Нойманном. Они сидели в его кабинете. Юноша держал в руке небольшой овальный медальон.
— Эта вещь поможет избежать слишком навязчивого внимания со стороны вашего дяди,
— произнес Леру и указал на медальон.
— Предполагаю, что он излучает магию, как и браслет Катрин. Неужели дядя не почувствует ее? — недоверчиво спросил Астор.
— Нет, пока находится в Лафаре.
— А потом? — продолжал допытываться юноша.
— Придется вести себя очень осторожно. Хотел спросить: как себя чувствует мадемуазель Катрин? Вы виделись сегодня?
Астор ответил сразу на второй вопрос:
— Да, виделись. Я разговаривал с администратором общежития. Она прошла мимо.
— И? — нетерпеливо выдохнул ректор.
— Сделала мне вот так, — и Астор помахал рукой, повторяя жест девушки.
Ректор сочувственно улыбнулся, таким обиженным был голос юноши.
— Так нужно, Астор. Хорошо, что она относится к вам, как к другу.
— Скорее, как к пустому месту, — пробормотал Астор и посмотрел на медальон. — Что мне с ним нужно делать?
— Ничего. Спрячьте под одежду и старайтесь пореже встречаться с вашим дядей глазами. Если же такое случится, думайте, о чем угодно, только не о Катрин и не о том, что вы теперь знаете о вашем дяде. Этот медальон — довольно хитрая вещица. Он будет рассеивать мысли Бартолда Нойманна, тем самым избавляя вас от его нежелательного внимания.
— Я постараюсь, — вздохнул Астор, одевая подарок Леру на шею.
— Вручение дипломов будет проходить в главном зале академии, — произнес Леру.
— Меня предупредили, — ответил юноша, пряча медальон под рубашку.
— Главное — держите себя в руках.
Астор кивнул и поднялся с дивана. Ректор тоже встал и, подойдя к юноше, по-отечески положил ему руку на плечо.
— Можете рассчитывать на мою помощь, Астор.
