— Надеюсь устроиться в банк или в крупную торговую компанию.
— Это замечательно! Но, боюсь, без протекции женщине сделать это будет сложно.
— Я попрошу помощи у родителей. Мой отец, граф Эберт Леманн, вхож в высшее общество Зэдора.
Катрин перестала теребить платок. Её взгляд стал холодным. «Да она злится!» — с удивлением подумал Астор. — «Ректор усомнился в ее желании строить карьеру, посчитав первую ученицу курса охотницей за богатыми мужчинами. Интересно, Леру сделал это намеренно или у него получилось случайно?». После слов о завтраке Астор склонялся ко второму.
Каспар, по-видимому, тоже почувствовал перемену в настроении Катрин, и, чтобы дать девушке время успокоиться, перевел разговор на другую тему.
— Мы, к сожалению, мало что знаем о вашей академии, господин ректор. И, честно говоря, смутно представляем, чем нам придется здесь заниматься.
Ректор откинулся на спинку кресла, бросив быстрый внимательный взгляд на Фурнье.
— Я думал, что вас ввели в курс дела, но вижу, это не так, — теперь ректор смотрел на Кёлера. — Должен сказать, что проект по обмену студентами между академиями Азуле и Шварцхольм разработан давно. Но прошло много времени, прежде чем он вышел на уровень правительств наших государств и получил там поддержку.
Катрин внимательно слушала Леру, смотря не на лицо ректора, а на его руки, лежащие на подлокотниках кресла. Их неподвижность помогла ей успокоиться. Волнение отступило. Ректор тем временем продолжал:
— Не хочу навязывать свою позицию и взгляд на вещи. Думаю, вы сами во всем разберетесь, когда поживете среди таких же, как вы, студентов, пообщаетесь с ними на занятиях... Надеюсь, поймете, что маги не так страшны, как пишут ваши газеты, а студенты Азуле увидят, что вы не сильно отличаетесь от них. Нашим государствам пора перейти от холодного настороженного недоверия к взаимному сотрудничеству. Обмен студентами — лишь первый шаг в этом направлении.
Леру поменял позу, тем самым заставив Катрин оторвать взгляд от рук и посмотреть ему в лицо.
— А теперь я отвечу на ваш вопрос, господин Кёлер. А именно: чем вы будете здесь заниматься. Поэтому я и пригласил вас к себе. Ну и, конечно, еще для того, чтобы взглянуть на вас, — на лице ректора появилась добродушная улыбка. — Господин Кёлер и мадемуазель Леманн смогут продолжить учебу на четвертом, выпускном курсе нашей академии, на аналогичных факультетах, так как принципы экономики и управления в наших государствах по большей части совпадают. Но с юриспруденцией все обстоит иначе. Вы, господин Нойманн, обучались в Шварцхольм государственному праву?
— Не только. Еще и финансовому.
— Это прекрасно, но повторюсь: виды и основные положения в области юриспруденции в Зэордане и Лафаре не совпадают. Вы, к сожалению, не сможете продолжить обучение на выпускном курсе нашей академии. Вы, господин Нойманн...
— Я останусь здесь. Если вы считаете, что мой уровень знаний настолько ничтожен, что я не могу учиться на последнем курсе, я готов продолжить обучение на любом другом курсе вашей академии, - с вызовом произнес Астор, не дав ректору озвучить свое предложение.
На лице Леру появилась улыбка, глаза заискрились смехом.
— Что ж, я с удовольствием удовлетворю ваше желание, господин Нойманн. Завтра вы все можете приступать к учебе. Господин Фурнье введет вас в курс дела.
Разговор был окончен. Все встали. Ректор пожал молодым людям руки, и, как истинный лафарец, поднес к губам руку Катрин. Едва коснувшись ее пальцев, он поднял глаза на девушку и спросил:
— Мадемуазель, кто подарил вам этот восхитительный браслет?
— Ректор нашей академии Бартолд Нойманн.
— Это же надо. Занятная вещица. Надеюсь, он не доставляет вам неудобств?
Катрин показался странным заданный ректором вопрос. Но она не стала уточнять, не желая, чтобы Астор и Каспар тоже заинтересовались браслетом, подаренным ректором. Бартолд Нойманн настойчиво просил ее не демонстрировать его подарок и как можно реже упоминать о нем. Девушка поспешила ответить.
— Нет, что вы.
— Ну, хорошо.
Все уже прощались, когда Катрин неожиданно спросила:
— Можно и мне задать вопрос?
— Конечно. Спрашивайте.
Девушка сдвинула очки на кончик носа и, глядя Леру в глаза, спросила:
— А что умеет делать ментальный маг. — она на мгновение замолчала, продолжая смотреть ректору в глаза, — седьмого уровня? Особенно, если это очень целеустремленный маг?
Катрин почувствовала, как стоящий рядом Астор напрягся. Взгляд ректора тоже изменился. Он пристально взглянул на нее, прищурив золотисто-карие глаза. Его доминирующая черта характера тоже разглядывала Катрин, задумчиво постукивая указательным пальцем по нижней губе. Наконец, Дидье нарушил затянувшееся молчание:
— Да практически все, мадемуазель Леманн. Читать мысли, бесконтактно воздействовать на предметы. и видеть то, что другим недоступно.
Целеустремленность перестала разглядывать ее и добродушно усмехнулась, судя по всему догадавшись, кого видит перед собой.
— Как, наверное, интересно читать чужие мысли, — восторженно произнес Каспар, чем вызвал улыбку на губах у ректора:
— Поверьте, господин Кёлер, чтение мыслей не такое уж и увлекательное занятие, — произнес Леру. — Намного практичнее видеть сущность стоящего перед тобой человека. Вы согласны со мной, мадемуазель Катрин?
— «Один-один», — подумал Астор, напряженно вслушиваясь в разговор и недоумевая, чего хотела добиться Катрин, задавая вопрос. Желала показать, что она тоже особенная? Глупый поступок, если не сказать иначе. Ведь, судя по словам ректора, она разоблачила себя. Впрочем, рано или поздно, Дидье Леру наверняка узнал бы о том, что она аурит. А еще Астор сильно сомневался в том, что ректор академии Азуле поделился с ними всей информацией о способностях ментальных магов. Уж очень задумчивым выглядел Ален Фурнье. Или он, так же как Астор, пытался понять причину, по которой Катрин задала свой вопрос, не очень веря в простое любопытство с ее стороны?
ГЛАВА 8. Не все ведьмы злые
Ален Фурнье определил Астора на второй курс юридического факультета. Гордыня страдала. Она не могла смириться с тем, что лучший студент курса, через пару месяцев закончивший бы Шварцхольм с отличием, будет учиться вместе с второкурсниками. Астор сохранял видимое равнодушие. Учеба в магической академии не привлекала его. Он находился здесь совсем по другой причине. Вензеслос Хофманн поручил ему особое задание. Он должен был отыскать среди лафарцев людей, наделенных редкими чертами характера и извлечь те с помощью прибора, напоминающего наручные часы. Прибор пока существовал только в одном экземпляре, и министр проявил невероятное доверие к семье Нойманн и лично к Астору, вручив юноше единственный действующий образец.
