Бедуин склонился перед стариком и поставил ларец на землю
перед ним. Старец поднял руку и что-то повелительно произнес. Все его
соплеменники упали на колени и закрыли ладонями глаза. Только молодой
переводчик подполз на коленях еще ближе к девушке, чтобы переводить ей слова
старика.
— Никто, кроме тебя, госпожа, не может видеть
содержимое этого ларца! — значительно произнес старец.
Он осторожно поднял черную крышку и вынул из ящичка
странное, тускло блестящее кольцо из незнакомого металла.
— Дай мне твой талисман! — приказал хранитель
ключа.
Маша протянула ему пентагондодекаэдр.
Старик вложил легкий шарик в середину кольца, и со странным
звуком два этих предмета соединились, слились в одно целое. На ладони старца
лежало что-то напоминающее планету Сатурн — шар, окруженный плоским блестящим
кольцом. Причем Маше показалось, что кольцо это быстро вращается.
— Прими, госпожа, Великий Ключ вместе со своей
судьбой! — проговорил старик гулким и удивительно молодым голосом. —
Моя миссия на этом закончена!
Маша испуганно попятилась, но потом взяла себя в руки,
шагнула вперед и приняла из рук старца удивительный предмет.
Ключ показался ей одновременно горячим и ледяным.
Неожиданно наступила невероятная, оглушающая тишина. Затих
ветер, смолкли звуки пустыни. Маша подняла взгляд, оторвав его от удивительного
ключа, и увидела старца.
Хранитель сидел в прежней позе, но из его тщедушного тела
словно ушли жизнь и сила.
Руки безвольно упали на колени, и незрячие глаза закрылись.
— Святой Старец умер! Он удалился к своим великим
предкам! — громко воскликнул переводчик и повторил эти же слова на своем
непонятном языке.
Ночь огласилась горестными криками осиротевших
соплеменников.
Казалось, что потомки крестоносцев забыли о Машином присутствии.
Они полностью отдались своему горю, нисколько не заботясь о том, какое
впечатление могут произвести на постороннего человека. Маша присела в стороне,
под скалой, на охапку ветвей и задумалась о том, что ей делать дальше, как
поступить. Без помощи бедуинов она не смогла бы даже вернуться в Каир…
Ее невеселые размышления были прерваны молодым переводчиком.
Он подошел к девушке, почтительно поклонился ей и сказал:
— Прости, госпожа, что мы так предались своему горю.
Святой Старец был для нас всем, он был больше, чем отцом для нас. Его смерть —
это больше, чем смерть обычного человека. Это конец существования всего нашего
племени. Теперь нам не для чего жить. Наша миссия закончена. Но у меня есть еще
долг, и я его не забыл.
Прежде чем послать нас за тобой, старец призвал меня и
сказал, чтобы после разговора с ним я препроводил тебя в место, которое
называется Абд-аль-Касим. Как гласит пророчество, именно там свершится твоя
судьба.
Обратный путь по горной тропе показался Маше еще труднее.
Спуск вообще труднее подъема, а тут на нее навалилась бесконечная усталость от
всего пережитого за день. Силы почти оставили девушку, и если бы не молодой
спутник, она наверняка сорвалась бы с тропы и рухнула в пропасть. То и дело
из-под ее ноги скатывались камни, с грохотом пролетая по крутой осыпи.
Наконец спуск закончился, и они оказались на краю пустыни.
Молодой бедуин сложил руки рупором и издал прежний то ли лающий, то ли
хохочущий звук. Из-за скалы отозвался точно такой же голос, и через минуту из
темноты появился молчаливый погонщик, ведущий в поводу двух верблюдов.
Благородные животные послушно опустились на землю. Бедуины
помогли Маше сесть на того же белого дромадера, на котором она в начале ночи
проделала путь через пустыню, чтобы встретиться со Святым Старцем. Переводчик
объяснил ей, что только это белоснежное животное достойно нести ее, в чьих
жилах течет благородная королевская кровь. Сам он сел на второго верблюда,
светло-коричневого, издал короткое гортанное восклицание, и снова началась
бесконечная скачка через ночную пустыню.
Впрочем, это только условно можно было назвать скачкой.
Верблюды неслись плавной, мягко раскачивающейся иноходью, так что Маша начала
понемногу задремывать. Ей казалось, что она плывет на лодке по гладкому
широкому озеру, и на далеком берегу ее ждет близкий, любимый человек.., вот
только лица его она никак не могла разглядеть. Лодка раскачивалась, она
схватилась за ее борта, чтобы не свалиться в воду, и проснулась от окрика
своего проводника:
— Госпожа, проснись! Не упади с верблюда!
Скоро мы подъедем к Каиру!
Действительно, далеко впереди, немного ниже их дороги,
показалась яркая россыпь огней ночного города. Верблюды ускорили ход, словно
почувствовав, что впереди их ждет вода и, возможно, отдых.
Ночью в пустыне было холодно и, как ни странно, очень сыро:
воздух отдавал накопленную влагу. Маша зябко ежилась и не могла дождаться,
когда же наконец завершится эта ночная скачка.
И вдруг, когда она меньше всего ждала каких-то
неожиданностей, сбоку наперерез их маленькому каравану выехал из темноты джип с
погашенными фарами.
— Берегись, госпожа! — крикнул бедуин, поворачивая
своего верблюда и вытаскивая из седельной сумки винтовку с коротким
стволом. — Я отвлеку их, спасайся!
Легко было сказать! Маша совершенно не умела управлять
верблюдом. Хотя, кажется, это умное животное не нуждалось ни в каком
управлении. Белоснежный верблюд повернул в сторону и, кажется, удвоил скорость.
И в это время сзади прогремел выстрел. Маша оглянулась и увидела, как ее
проводник на своем верблюде зигзагами несется рядом с джипом и пытается попасть
из винтовки по колесам. Но он успел выстрелить только один раз: послышалась
автоматная очередь, и молодой кочевник слетел с седла и рухнул на песок под
колеса машины.
Оставшийся без наездника верблюд поднял морду к луне и издал
долгий, жалобный рев.
Джип объехал труп бедуина и на полной скорости устремился за
Машей. Ее белый верблюд несся прочь, сколько было сил, но мощный мотор делал
свое дело, и расстояние между Машей и ее преследователями неуклонно
сокращалось.
Снова сухо протрещала автоматная очередь, и верблюд
споткнулся, его длинные ноги подломились, и огромное животное рухнуло на
холодный песок ночной пустыни. Маша вылетела из седла, перелетела через труп
верблюда и упала на сырой плотный песок. Рядом с ней затормозила машина,
хлопнули дверцы, прозвучали шаги двух человек.
— Кретин, зачем ты стрелял! — прозвучал знакомый
голос. — Если она погибла, я закопаю тебя в одну могилу с ней!
— Азраил, она могла уйти! — отозвался второй
человек и наклонился над Машей, обдав ее запахом крепкого дешевого
табака. — Да нет, все в порядке! Она жива! — и сильные руки рывком
подняли Машу на ноги.
— Твое счастье! — проговорил Азраил.
Девушку поволокли к машине.
