Книга Ад да Винчи, страница 15. Автор книги Наталья Александрова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ад да Винчи»

Cтраница 15

— А что это он пишет — дед из старинного рода Бодуэн де Куртенэ? Это еще при чем?

— А ты не знала? — отец грустно улыбнулся. Это настоящая фамилия твоего деда — Бодуэн де Куртенэ. Очень старинный род, их предок, герцог Болдуин, участвовал в крестовых походах и в двенадцатом веке был королем Иерусалима.

— Какое в Иерусалиме могло быть королевство? — фыркнула Маша. — Ты ничего не путаешь? Это звучит, как новоржевская империя!

— Это у тебя в голове сплошная путаница! рассердился отец. — Я всегда говорил, что нынешнее журналистское образование ничего не стоит. Чему вас там учат? Ты хоть слышала что-нибудь о Крестовых походах?

— Конечно! — Маша тоже повысила голос. Рыцари Западной Европы вдруг подхватились и решили освобождать христианские святыни от мусульман! В двенадцатом веке!

— Ну так вот, возглавлял их Готфрид Бульонский, а герцог Фландрии Болдуин — это его родной брат. Сколько, по-твоему, было всего крестовых походов?

— Ну.., три.

— Гораздо больше! И четвертый возглавлял Болдуин, потому что Готфрид Бульонский к тому времени уже умер. Они таки завоевали Иерусалим, и тогда образовалось христианское Иерусалимское королевство, которое продержалось больше ста лет, потом мусульмане окончательно разбили христиан и прочно утвердились на святой земле.

— Теперь ясно. Неясно только, какое отношение к этому имеет мой дед, — насмешливо сказала Маша.

— Потомки короля Болдуина разбрелись по свету. Как уж они дошли до России — понятия не имею. В девятнадцатом веке в Университете работал известный профессор с такой фамилией, потом — еще один, филолог, наверное его сын.

— Тоже наши родственники? — усмехнулась Маша.

— Про это ничего не знаю, отец был серьезен, — знаю только, что твой дед много претерпел в молодости из-за своей чересчур звучной фамилии и, когда женился, решил взять фамилию жены — Магницкий. В то время, сама понимаешь, так было спокойнее. С такими аристократическими предками у него просто не было шансов чего-либо достичь в науке!

Дверь распахнулась резко, как будто пнули ногой. Вошла жена, собрала чашки с недопитым чаем.

— Тоже мне, родовая аристократия! — прошипела она сквозь зубы, так чтобы слышала Маша.

— Жаль, что ты так мало знаешь о деде, — грустно сказал отец.

— А ты мне рассказывал? — вскипела Маша. Что-то я не помню, чтобы ты со мной часто общался в детстве.

Она тут же пожалела о своих словах, потому что отец сгорбился и сразу постарел лет на десять.

— Ну ладно, — примирительно сказала она, вряд ли происхождение моего деда имеет отношение к его смерти. А ты веришь, что гибель его — это не случайность?

— Это было так давно… — отец склонил голову. — Знаешь, вот ты спросила, и теперь я вспоминаю.., перед той поездкой он вел себя.., не то чтобы странно, но он прощался со мной так, как будто не надеялся увидеться снова. Тогда я подумал, что отец предчувствовал свою смерть — ну он все-таки был немолод…

— Возможно, этому есть более реальное объяснение? — прервала его Маша.

— Ты рассуждаешь, как репортер, — грустно сказал отец, — все нужно выяснить до конца, во все внести ясность… — он закашлялся, и Маша отметила, что кашель у него нехороший, такого не бывает при обычной простуде.

— Я не знаю, чем конкретно он занимался перед своей поездкой в Рим, зачем он вообще туда ездил, — сказал отец, отдышавшись, — он не рассказывал мне подробно. Откровенно говоря, у нас с ним тогда были не самые лучшие отношения. Он не одобрял, что мы с твоей матерью развелись, не одобрял, что я совсем с тобой не вижусь… Но, понимаешь, твоя мама…

— Не будем об этом, — решительно прервала Маша, испугавшись, что сейчас ее втянут в какие-нибудь прошлые семейные дрязги и разбирательства.

— Да, я вспомнил! — оживился отец. — Он спрашивал тогда ваш адрес, хотел тебя навестить…

— Не помню, — как можно равнодушнее сказала Маша и порадовалась, что, перед тем как позвонить в квартиру отца, сняла кулон и убрала его в сумочку.

Сейчас ее все время не оставляла мысль, что жена отца стоит под дверью и слушает их разговор. Вряд ли она поймет, что пентагондодекаэдр — очень ценная вещь, но может заподозрить, что дед оставил Маше какие-нибудь старинные драгоценности или монеты. И тогда она станет настраивать отца против нее.

— Он оставил мне свои записи, — послушно вспоминал отец, — рукопись неоконченной книги, какие-то заметки для статей, переписку. Все это после его смерти забрали люди из института. Сказали, что сдадут в архив. Остались только личные дневники, у отца был такой почерк, что никто его не мог разобрать…

— Да что ты? — оживилась Маша. — А можно мне посмотреть?

Отец в задумчивости уставился на ящики, потом вышел в коридор. Послышался грохот, скрип дверцы шкафа, что-то упало со звоном.

Маша в это время аккуратно переписала адрес с конверта, в котором находилось письмо профессора Дамиано Манчини. Начальник Виталий Борисович учил, что репортер не должен пренебрегать никакой, даже самой малой крупицей информации.

— Алина! — послышался голос отца. — Куда делась с антресолей коробка с бумагами?

Маша не разобрала слов, но, судя по интонации, Алина отозвалась хамски. Она приоткрыла дверь и прислушалась.

— Ты что — выбросила ее? — Судя по голосу, отец разозлился.

— Кому нужно твое старье! — заорала жена, Всю квартиру к черту захламил! На дачу я отвезла твои бумажки, может, хоть на растопку пригодятся!

— На растопку? — ахнул отец и снова закашлялся.

Он стоял в прихожей, согнувшись, и никак не мог унять приступ. Маша провела его в комнату и помогла сесть на диван, а сама полетела за водой. На кухне Алина как ни в чем не бывало выщипывала брови перед настольным зеркалом.

— Ты, зараза! — не выдержала Маша. — Отца в могилу свести хочешь? Ценные бумаги на растопку пустила!

— Тебе-то какое дело? — прошипела та. — Что ты приперлась в чужой дом?

Маша отнесла отцу воды и решила, что ей здесь больше нечего делать.

* * *

Дмитрий Алексеевич отложил скальпель, которым он осторожно соскребал краску для лабораторного анализа, и снова, который уже раз вгляделся в изображение маленького чудовища на руках Мадонны. Этот монстр невольно притягивал взгляд реставратора, то и дело заставлял возвращаться к себе его мысли.

Старыгин достал свою любимую лупу в бронзовой оправе и принялся рассматривать уродливое создание — его маленькие скрюченные лапки, его плоскую отвратительную морду, изогнутый хвост… Отдельные части чудовища казались Дмитрию Алексеевичу удивительно знакомыми, он где-то видел похожие существа. Наверняка в каком-то из средневековых бестиариев, старинных книг, посвященных описанию существующих в далеких краях или вымышленных зверей. На страницах этих манускриптов гиппопотам соседствовал с крылатым быком, крокодил — с двухголовой змеей, якобы обитающей в долине Нила, верблюд — со сказочной птицей рох. И действительно, с точки зрения человека средневековья полосатая африканская лошадь казалась нисколько не менее удивительной, чем грифон или мантикора.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация