– Ты не ушел… – сказал друг, вспомнив, что теми же словами он совсем недавно встретил отражение. – Что прикажешь с тобой делать, Лохматик?
Пес заскулил – низко, протяжно. Мальчик невольно отдернул руку.
– Будь здесь. Я принесу тебе еды. Я скоро. Место! – попытался скомандовать Аким, а после неуверенно прибавил – Дождись… Хорошо?
Аким осторожно прошел мимо пса. Тот понимающе посмотрел мальчику вслед и улегся на землю.
Денег у мальчика с собой не имелось – пришлось заглянуть домой. Вечно недовольный отец давно перестал интересоваться его делами, но попадаться лишний раз ему на глаза не хотелось – его вечно укоряющий взгляд впечатывал в пол, вызывая единственное желание – исчезнуть с лица земли, только бы не испытывать более на себе этот снайперский прицел его стальных глаз. Отец встретил мальчика в коридоре, стрельнул убивающим взором, не поздоровался.
– Я на минуту, – сказал Аким, быстро прошмыгнув мимо отца, стоявшего посередине прихожей неподвижно, будто скала.
Он, зайдя к себе в комнату, выгреб из ящика стола карманные деньги – скудные сбережения, которыми снабжал его отец, подаяния на школьные обеды и прочую мелочь. Аким, бросив на стул мешок с учебниками, вышел вон, ни словом не обмолвившись с отцом.
У мальчика никогда не было собак, и он понятия не имел, чем их кормить. Но телефон был под рукой. Он, погуглив с минуту, уже знал ответ. Уверенным шагом стартовал в направлении рынка. Послонялся от одного прилавка к другому и выбрал наугад, подойдя к продавщице – единственной из всех, показавшейся милой, – в опрятном белоснежном свитере, с полными румяными щеками на добродушном лице. Улыбчивая продавщица отвесила мальчику полкило говяжьей обрези. В других палатках Аким купил бутыль воды и парочку мисок. Он погрузил добычу в тряпичный мешок с длинными ручками и двинулся к гаражам.
Пес, завидев мальчика издали, понесся на него, высунув длинный красный язык и, по-видимому, улыбаясь; налетев с разбегу на мальчика, пес сбил его с ног. «Скверная привычка… С этим надо что-то делать», – подумал Аким, незаметно для себя став размышлять о бродячем псе, как о родном. «Добрый, – подумал пес, – и как он рад встрече, гладит по шерсти, и глаза уже не такие грустные – надо будет всегда так его встречать!»
В последующие дни все мысли и время Акима поглотила забота о псе. Каждый день после уроков он шел на рынок, покупал свежее мясо, а после направлялся к гаражам – там он кормил пса и играл с ним. Лохматик оказался на редкость смышленым: без труда выучил команды, и не только стандартный набор вроде «сидеть», «лежать», он также научился идти рядом и выполнять нелюбимую, но подчас необходимую директиву Акима – «ждать».
Как ни странно, в отношении школьных дурней наблюдалось затишье: вряд ли они отстали насовсем, но напоминать о себе на время перестали. Зато загадочный медиум проявлял себя с завидным постоянством. Ненавязчиво, раз в сутки, он отправлял сообщения. Марийка объявилась сама, и вопрос, с которым Аким обратился к Илье, потерял актуальность. Тем не менее медиум возбуждал интерес. Мальчику было любопытно, что за тайный смысл стоит за бессмысленной на первый взгляд белибердой. Аким прилежно сохранял присланные сообщения, будучи уверен, что рано или поздно они пригодятся. Впрочем, разнообразием они не отличались, все одно: «вихрь», «разлом» и снова про бусы. Как-то раз на уроке обществознания он поймал себя на том, что на полях в тетради рисует бусы. В его представлении это было скорее ожерелье из жемчуга на серебристой нити.
– Что рисуешь? – спросила Люба, решившая впервые заговорить с Акимом, после того как бросила его, оставив наедине с Пашкиной бандой.
– Да так, сам не знаю… Что в голову пришло.
– Бусинки.
– Может, и бусинки.
Любе показалось, что он вовсе не злится.
– Ты не против проводить меня домой после уроков? – выпалила она, скороговоркой проглатывая слова на одном дыхании.
Аким нервно сглотнул, подумав, что ослышался. Он скользнул взглядом по лицу девушки, боясь задержать внимание чуть больше, чем следовало, и, уперев взгляд в нарисованные на полях бусы, не колеблясь, произнес:
– Не против.
Из дверей школы они вышли вместе.
– Ты не будешь возражать, если мы немного отклонимся и зайдем на рынок? – спросил Аким.
– Пожалуйста, раз нужно, – ответила Люба.
– Да, очень нужно. Я собаку кормлю.
– У тебя есть собака? – поинтересовалась Люба, живо представив рядом с Акимом нечто мелкопородное вроде йорка.
– Не то чтобы у меня и не то чтобы есть, – уклончиво ответил Аким. – Его зовут Лохматик. Хочешь на него взглянуть?
Люба была не против. Она любила разгадывать ребусы, и Аким, с тех пор как в ее душу закрались подозрения насчет связи мальчика со случаем так называемой поголовной неврастении, предстал перед ней в новом, привлекательном свете, что удивительно волновало, как не волновал еще ни один ребус. Конечно, ведомой любопытством и каким-то совсем новым и малопонятным чувством, ей хотелось узнать о нем как можно больше. Потому она с радостью приняла его предложение.
* * *
Между тем чехарда с никнеймами Пашки продолжалась вместе со злорадными нашептываниями паука, исправно наведывавшегося в его тревожные сны. Последний сон был цветным. Паук ткал фиолетовую паутину, пришепетывая что-то совсем тихое, непонятное, но определенно гадкое. Уже наяву холодный пот прошиб Пашку, когда он с невыносимой точностью распознал мерзкое создание в образе финального босса любимой компьютерной игры. Он бы рад ошибиться, но как не верить собственным глазам: то же щетинистое брюшко, та же фиолетовая паутина, то же отталкивающее пришепетывание, которое не спутать ни с чем. Да мать еще, как назло, дернула дверную ручку в миг, когда узнавание трансформировалось в ужас, захвативший сердце. Обе руки дернулись, клавиатура вместе с мышкой повалилась на пол – нервы были ни к черту. В общем, загасить босса не удалось, да и век бы его Пашке не видать в таком обличье.
Он, вернувшись к дисплею, с облегчением обнаружил, что паук пропал, а на его месте выскочил прямоугольник рекламки с приглашением на сайт популярного исполнителя МС Рад-Х. Клик мышкой – и звездный рэпер с толстой цепью на худощавой шее глазел на Пашку с экрана. «Билетик! Я могу выиграть билетик!» – радость заиграла в глазах парня, стоило ему прочесть объявление о розыгрыше. Как и многие его сверстники, он обожал Рад-Х и не мог упустить шанс попасть в число избранных приглашенных на перформанс.
После необходимых манипуляций в Сети внезапно нахлынувшая радость поутихла. Безотрадные мысли вновь ступили на порог. Старая заноза свербела. «Надо разобраться с этим недоноском Пробелом. Надо! – подумал Пашка и резко засобирался. – Нужно взять кого-то одного, кто будет снимать, – думал он на ходу, выходя из дома в ночь. – Олега, пусть это будет Олег!»
Олег, медлительный верзила, встретил его на лестничной клетке. Он стоял в майке, трениках с вытянутыми коленями и лениво дожевывал бутерброд. Его клонило в сон, и предложение Пашки особо не вдохновляло.
