– Так ты им скажи, что это из интернета.
– В интернете название есть.
– Придумай название. В чем проблема? Ведь у всего должно быть название. Даже у салата.
– Легко сказать. Вон Иваныч шуршит, мясо теперь себе жарит. Я его приправой посыпала – он кусок стал мыть. С криком – зачем ты его посыпала. Убью всех на хрен.
– Получается так, что то, что ты готовишь, не ест либо Иваныч, либо Сашуня.
– Ну да. Сашуня вообще предпочитает в столовке питаться.
– Конечно. Там вкуснее. Когда она у меня была, я котлеты жарила. Причем я сама и фарш делала, и все. Отличные котлеты. Но мы идем с ней в магазин, и она все рукой тянется к магазинным котлетам. Я говорю – дома же есть! Но она не хочет. Ей магазинные нужны.
– А вчера? Те же истории. Ей ведь надо есть каждые два часа, иначе у нее голова начинает болеть, изжога, черт знает что. Но она не помнит. Я ей сделала бутерброд с колбасой, она на него посмотрела, есть не стала и скорбно так произнесла: ну что же… В блокаду было хуже. Можно подумать, я ее тут голодом морю! Это надо было мне такое сказать! И главное, всякий раз вспоминает – к слову и не к слову.
– Ну, она знает больные места и на что надавить.
– Угу. Я поражаюсь. Вот кажется – не соображает ничего, а как что-нибудь скажет – так в точку попадает. Ты вот не бесишься по поводу еды.
– Да, еда меня не сильно беспокоит. Я ей всякие творожки покупала, ватрушку ее любимую – так всегда была уверена, что есть что пожрать. Поэтому меня не беспокоило. Она, если хочет меня достать, про квартиру в Пушкине начинает вспоминать. А вот там было такое пальто… С меховым воротником… Ты его видела? – Да, говорю, видела. Я вынесла его на помойку. Как? Как ты могла вынести на помойку хорошее пальто? – Сашуня, этому пальто лет двадцать! – Нет, отвечает мне Сашуня. Его мне Коля купил, когда мы только поженились. Ты понимаешь? Этому пальто не двадцать, а тридцать лет! Его съела моль. Его только бомжам на помойке носить. Но как я могла его выкинуть! И, конечно, я завожусь. Начинаю орать, что я из квартиры вывезла и вынесла мешков тридцать этого барахла, а она мне – это не барахло! Ну конечно, не барахло. А я преступница. Как я могла так поступить.
– Правильно все сделала. Вынесла – и молодец. Чего говорить. Мама, что? Что ты хочешь? Ну вот, опять. Говорит, что мы опять про нее. Ну что за эгоизм? Почему я не могу спокойно поговорить по телефону? Нет, мама, ты сама убирала свой полис. Нет, я не знаю, где он. Поищи у себя в сумке, ты же вчера ходила с ним в поликлинику. Нет, мама, мы говорим не про тебя. Вот, опять. Тайны Мадридского двора. Все у нее тайны Мадридского двора, и все про нее. Ну, ты нашла полис? Слава богу. Нашла.
– Ладно, мама. Ищите там свои полисы. Целую.
– Целую. Звони мне завтра!
– Я завтра поздно приду.
– А куда ты идешь?
– Я с подружкой иду в кино.
– А на что?
– Мама! Я не помню. Какой-то хороший фильм, но я не помню, как называется. Целую.
– Ну, не хочешь говорить – не надо. Целую. Позвони, когда придешь.
– Все, пока.
– Пока.
***
Новое сообщение от Никита
Привет малыш! Кажется у меня хорошие новости.
Какие?
На следущей неделе у меня будет свободный день. Ты сможеш отпроситься?
Я постараюсь. А что, есть шанс, что мы…?
Есть.
Да ты что!
Я постараюсь все организовать.
Постарайся! Я жду с нетерпением.
Я очень скучаю по тебе.
И я.
Люблю тебя.
Целую )))
Удалить всю цепочку сообщений?
Сообщение будет удалено.
Удалить.
***
– Ну привет! Я записала тебя во ВТЭК. В следующий понедельник поедем.
– И как оно? Без проблем?
– У меня без проблем. Но как туда люди добираются – я не понимаю. Часы работы, которые мы хотели узнать по телефону, вывешены на двери кабинета мелким шрифтом, как ты понимаешь. Чтоб видели все. Я с трудом их обнаружила. Сам ВТЭК во втором дворе. Там еще кодовый замок, но я вместе с кем-то проскочила. Дверь не найти. Вывески нет. Это просто пипец. Справочного нет, администратора нет, коридорчик маленький, но стульчики есть. И даже туалет есть. Это несомненный плюс.
– Но заявление-то ты написала?
– Ну да. Народ подсказал, слава богу. Одна дама сказала, что она третий раз приезжает. Первый раз не смогла заявление написать. Второй раз, видимо, тоже не смогла. Но я быстро все сделала – всего за полчаса. И хорошо, что я твой паспорт взяла, иначе пришлось бы ехать еще раз. Нет слов у меня, в общем. Посадили бы они туда хоть девочку какую-нибудь, что ли, чтоб она помогала.
– Ага. Девочка будет там заявления писать за зарплату в пять тыщ рублей. Не надейся.
– Угу. Им и посадить ее некуда. Дурдом какой-то. Зато я узнала рецепт панацеи. Тетка в очереди рассказала. Говорит, лечит глаукому. Я тебе сейчас прочитаю: "Стакан дождевых червей (насобирать или накопать) промыть, уложить в кастрюльку слоями, пересыпая сахаром и томить в духовке при невысокой температуре. Когда жидкость отойдет, остудить и несколько раз отфильтровать, пока она не станет прозрачной. Прозрачность жидкости – обязательное условие. Закапывать по одной капле 2 – 3 раза в день в течение двух недель. Через неделю лечение повторить. Если улучшение будет незначительным, лечение повторить, но червей пересыпать не сахаром, а солью".
– Да знаю я этот рецепт. Мне его еще в больнице в Куйбышеве рассказывали.
– Ну и как?
– Без понятия. Народ хвалил, говорил, хороший рецепт. Но я попробовать не рискнула. Любка, я не хочу ехать во ВТЭК.
– Ну вот, начинается. Только я тебя записала, а ты не хочешь.
– Ты просто себе не представляешь. Они меня десять лет мурыжили, пока вторую группу не дали. Столько унижений. И так относятся, как будто я им вру, что не вижу ни черта. Смотрят, как на насекомое. И относятся так же. Омерзительно. Настроение уже сейчас гадкое, и всю неделю до этого ВТЭКа будет такое. Отвратительно. Не хочу туда ехать.
– Блин, я теперь тебя еще уговаривать буду, что ли? Мы с тобой год собирались это провернуть, а теперь ты отказываешься.
– Не отказываюсь я. Просто очень уж противно.
– Мама, ну что делать. Надо.
– Ладно. Я придумала. Мы с тобой потом сходим в ресторан. Вне зависимости от результата. А я буду думать, что еду не во ВТЭК, а с тобой в ресторан. Вот. Мне сразу стало лучше.
– Слава богу. Целую.
