– Я приеду к вам завтра и найду ее паспорт. Не беспокойся. Она его куда-нибудь запрятала.
– Все нервы вымотала!
– Понимаю. Сашуня умеет. А в поликлинику-то она зачем хочет?
– Уши у нее заложило. Пробки вынуть. Или еще что-то. Ходит и говорит: «Знаешь, вот это ухо было горячее, а теперь оно холодное. А вот это было холодное, а теперь оно горячее». Я свихнусь. А она хочет в поликлинику.
– О, она и у меня в поликлинику все стремилась. Но я строго сказала – только по месту жительства. Вот вернешься к Марте – пожалуйста, иди куда хочешь.
– Ну спасибо. Вот почему ей вдруг паспорт понадобился.
– Я надеялась, что она забудет.
– Не забыла, как видишь. Ладно, мне уже полегче стало. Я ведь на нее наорала, а потом только тебе звонить стала. Ну а как не наорать, если я ей лично паспорт в руки отдавала?! А она Иваныча обвиняет. Распространила свое барахло по всей квартире. Я же ей выделила места, куда все класть. Но нет – ее шмотки лежат везде. И на подоконнике, и на столе, и в моем комоде она три ящика заняла. Коробка на шкафу и сам шкаф. Ну вот откуда столько?
– Не жадничай. Пусть делает, что хочет. Паспорт я найду. Целую.
– Целую.
***
А что, мама, разве тебя волнует моя жизнь? Да, об этом я тебе не рассказывала. И об этом не рассказывала. И никогда не расскажу. Ты поглощена собой, мама. Ты звонишь мне каждый день и рассказываешь о себе. Редко бывают хорошие разговоры. О жизни, о любви, о философии, наконец. Нет. Обычно это просто разговоры. Пятнадцать минут, полчаса, час, разговоры ни о чем, выматывающие силы и душу. Зачем ты рассказываешь мне это, мама? Я понимаю одиночество, я понимаю. Но я не могу столько разговаривать ни о чем. И вот Иваныч сходил туда, и он бесконечно пропадает на работе, а мама… Я даже не могу пожаловаться тебе, мама. Потому что я ожидаю услышать в ответ ехидное: а, вот теперь ты поймёшь, каково мне! А мне не надо понимать этого, мама. Я и так знаю, каково тебе. А бабушка жалуется и тоже выматывает душу и силы. Я больше не могу так, мама. Но жаловаться я не буду. Нет. Зачем? Разве жалобы когда-то и кому-то помогали? Я могу только орать. Потому что твои вопросы нажимают на какую-то кнопку во мне, и начинается цепная реакция. Достаточно слова, звука, да что там – иногда достаточно твоего лица на экране телефона. И я понимаю – сейчас начнется. Идеи, планы, прожекты. Мне бы разобраться со своей жизнью, мама, а ты хочешь, чтобы я разбиралась еще и с твоей. Я не могу так, мама. Не могу.
***
Новое сообщение от Никита
О, как я хочу провести с тобой ночь и проснутся утром в одной постели! Видеть тебя, как ты есть – голую, не накрашеную, теплую от сна! Чтобы всю ночь твоя голова лежала на моем плече! Может-быть, мы можем это как нибудь устроить?
Как ты себе это представляешь? На ночь я точно уйти не смогу. При всем своем желании проснуться с тобой в одной постели )))
Скучаю по тебе малыш. Мы же завтра увидемся?
Увидимся.
Только пожалуйста не пеши мне после семи вечера. У меня жена с работы приходит.
А у меня муж ))) не буду писать. Но я тоже скучаю. До завтра.
До завтра.
Удалить всю цепочку сообщений?
Сообщение будет удалено.
Удалить.
***
Когда я была маленькой, папа со мной шутил: всеобщая смазь и дружеская смазь. Всеобщая смазь – это провести по носу сверху вниз. А дружеская – снизу вверх. Раскрытой ладонью. Он был груб, эти смази заменяли ласку.
Сейчас я думаю, что папа просто не понимал, что делать со мной, с девчонкой. С мальчиком было бы понятно – рыбалка, удочки, настоящие мужские развлечения. Почему-то перед глазами стоит фотография – я сижу у папы на плечах. То ли День Победы, то ли Первомайская демонстрация – все довольные, какие-то шарики-раскидайчики за заднем плане. И у папы счастливое лицо. Или мне сейчас кажется, что счастливое.
Как мало удается сохранить нашей памяти. Как ничтожно мало…
Помню, как мы ехали на Украину на дачу, в Ростов-на-Дону, в поезде, в плацкарте, и я никак не могла заснуть – я всю жизнь спала плохо, кроме медового месяца. Мама, наверное, тоже была там на даче, а может, и в поезде, но я не помню. Мы сидели с отцом внизу на полке, и он рассказывал мне о черте Иван Иваныче. О приключениях этого черта, даже связанных с выпивкой, еще о каких-то его делах. Только потом я додумала, что он рассказывал о черте, который мучил Ивана Карамазова.
Еще помню, что страшно любила, когда он приезжал из командировок. Он всегда приезжал со щетиной. Колючий, небритый, и так приятно было к нему, к этой щетине прижиматься! Даже удивительно.
Помню, когда папа учил меня прыгать в высоту и длину. Потом я довольно прилично для своего роста прыгала. Он привил мне любовь к физическим упражнениям. Помню, с каким удивлением я смотрела на девчонок на физкультуре, которые не могли сделать уголок.
Папа был самым гостеприимным в мире человеком. Я помню, как мой троюродный брат Вовка, который служил в армии, пришел к нам по групповой увольнительной с десятью ребятами. Я не была уверена, что стол был бы накрыт для всех, если бы дома не было папы. Но… мы накормили всех. Что нашлось, то и поставили. Я хотела быть такой же красивой, как мама, и такой же умной, как папа. А потом мне хотелось быть самой собой. Но все чаще и чаще я понимаю, что ушла недалеко от своих родителей. Вяжу шляпки крючком и раз в полгода начинаю делать зарядку. Помню, что у отца был друг, который каждый праздник звонил ему из Иркутска. А у мамы был поклонник из партийных чиновников, какой-то аж второй секретарь. А потом все рухнуло. И я не успела получить от папы прощения. А мама счастливо прожила замужем за своим Колей, который ее как всякую женскую душу-Душечку превратил в куркуля-бирюка.
А об отце я ничего не помню. Фотография перед глазами и раскидайчики.
***
Новое сообщение от Никита
Извени, я выпил. И не могу удержаться. Как представлю тебя, тепленькую, голенькую, разгоряченую.
Оооо. А жена где?
Жена в гости к подруге ушла. А я не могу.
Понятно.
Мы не можем сейчас встретиться?
Ну как? У меня все дома – и муж, и Ленка. Куда я на ночь глядя сбегу? Хотя очень хочется, конечно. Очень.
Я должен был провереть. Вдруг бы получилось.
Не трави душу. Я и так уже так больше не могу.
И я не могу. Спокойной ночи малыш!
Спокойной ночи!
Очень хочется увидеть тебя хотя бы во сне.
Будем надеяться, что я тебе приснюсь. Спокойной ночи!
