Работа над ошибками
Открытие хоббитов Флореса так впечатлило учёных, что некоторым срочно захотелось заиметь себе таких же, но своих, домашних. Больше всего этого возжелалось китайским антропологам: обидно же, что в Индонезии хоббиты есть, а в великой Поднебесной – нет! А раз нет – надо их сделать. И вот уж выходит статья с сенсационным описанием «не такого как все» китайского хоббита. Остатки скелета из Дейедун, или Лунлин, из южнокитайской провинции Гуанси (по логике классической китайской историографии, это не Центральный Китай, там могли и хоббиты жить, а не предки китайцев), имеющие датировку 11,5 тыс. л. н. (в меру древняя, но и в меру поздняя, чтобы переплюнуть флоресских хоббитов по степени приближенности к современности), были описаны как невероятно необычные, с особенностями, которых якобы у современных людей никогда не бывает. И ведь правда: таких пропорций, как на изображённом в статье черепе, у людей не встретишь. По той простой причине, что так криво склеить раздолбанный череп – это тоже надо уметь. Антропологи мира, видя, что причина хоббитовости в данном случае – просто криворукость реставратора, в большинстве своём тактично промолчали, и ныне череп Дейедун обычно вообще не вспоминается, разве что как очередной пример позднеплейстоценового сапиенса.
Хоббиты Флореса изучены лучше всего, но подобные группы были и в других местах. Уже упоминались, например, орудия с Сулавеси; кто-то же их сделал, хотя останки самих трудяг пока не найдены.
Больше повезло исследователям на Филиппинах: на острове Лусон, в пещере Каллао, в слое с датой 66,7 тыс. л. н. сохранились зубы и кости кистей и стоп очередных странных человечков. Опять очень низкий – чуть выше метра – рост, опять крайне мелкие зубы, опять чудные пропорции. Этого оказалось достаточно, чтобы описать новый вид Homo luzonensis. Пока об этих людях мы знаем крайне мало. Странно, что на оленьих костях в пещере следы орудий есть, а самих орудий нет. Либо хоббиты старательно убирались в своём жилище (что крайне сомнительно), либо их ножи не были каменными. В принципе, учитывая место, легко представить, что орудия могли быть сделаны из бамбука, так как и сейчас из этого дивного растения делается всё, что угодно – от ножей и кружек до домов, водопровода и книг. Концепция «бамбуковой культуры» в приложении к питекантропам Явы была выдвинута давным-давно и в принципе приложима к любой тропической Азии. В ней есть одна проблемка: она практически недоказуема археологически. Впрочем, для нашей темы это всё несущественно. Главное же, что в непосредственном преддверии прибытия сапиенсов в регион тут жили какие-то крайне нестандартные карлики со специфическими, несапиентными пропорциями зубов и пальцев.
Учитывая, что в Индонезии, на Филиппинах и их окрестностях несколько тысяч островов, возможностей для поисков всё новых и новых хоббитов – море! И даже не одно.
Маленькая тонкость
И на Флоресе, и на Лусоне в настоящее время живут, понятно, люди нашего вида, сапиенсы. Но замечательно, что и там, и там некоторые популяции современных людей ступили всё на тот же путь карликовости. Рампасаса на Флоресе и аэта на Лусоне – два примера независимого уменьшения роста. Очевидно, что специфические условия тропических дождевых лесов – жара, влажность, закрытость местообитаний, малое количество калорийной пищи, обилие паразитов – приводят к одним и тем же адаптациям. И ровно то же мы наблюдаем в джунглях Центральной Африки и Венесуэлы, на Малакке и Андаманских островах, в северо-восточной Австралии и на Новой Гвинее. Принципиальная разница былых хоббитов и нынешних пигмеев в том, что древние виды менялись сотни тысяч лет и успевали уменьшиться не только телом, но и мозгом (да и стартовали они с более архаичных позиций), а пигмеи обрели свою пигмейскость хорошо, если несколько десятков тысяч лет назад, а может – намного позже, так что потенциал их мозга такой же, как у высокорослых соседей.
* * *
Ясно, что экзотические виды людей возникали преимущественно в экзотических местах. Но и в самой колыбели человечества, в Африке, как ни странно, происходило нечто подобное. Про южноафриканских наледи речь уже шла, но они дожили хорошо, если до двухсот тысяч лет назад. Однако есть пока ещё не очень чёткие и многочисленные данные, что в Западной Африке какие-то странные люди дотянули едва ли не до современности.
Во-первых, генетики нашли у африканцев от 2 до 9 % примеси от неизвестных гоминид, отделившихся от предков сапиенсов 700 тыс. л. н. Метисация же случилась около 30–35 тыс. л. н.
Во-вторых, на сенегальских стоянках Ламиния и Саксомунуния с датами, соответственно, 20,8–22,0 и 11,1 тыс. л. н. найдены индустрии, соответствующие скорее «среднему каменному веку», который во всех прочих частях Африки закончился около 30–50 тыс. л. н.
В-третьих, в Иво Элеру в Нигерии найден скелет человека с древностью 11,7–16,3 тыс. л. н. Нюанс в том, что особенности этого человека – покатый узкий лоб с мощным надбровьем и выраженным заглазничным сужением, низкий череп с приплюснутым теменем и выступающим затылком, отсутствие подбородочного выступа, широченная восходящая ветвь нижней челюсти – соответствуют скорее чертам людей, живших 200–300 тыс. л. н., а не в конце плейстоцена. Таких современных людей не бывает!
Гораздо более фрагментарные, зато многочисленные находки такого рода есть и в Ишанго в Конго с датировкой 21 тыс. л. н. Например, височная кость Ишанго 37 имеет крайне архаичное строение внутреннего уха, как у среднеплейстоценовых гоминид, а нижняя челюсть Ишанго 23 массивна настолько, что выходит за пределы изменчивости современного человека.
В кенийской Кабуе и намибийском Оранжеманде также найдены кости людей, выглядящих крайне архаично при, возможно, вовсе голоценовом возрасте, хотя реальных датировок для них нет.
Из всего этого вырисовывается, что в Западной и, возможно, Центральной, Восточной и Южной Африке вплоть до наинапозднейших времён жили какие-то люди, не совсем на сапиенсов похожие, но способные с сапиенсами скрещиваться. Кто это такие были, как умудрялись сотни тысяч лет жить в изоляции – это в Африке-то, где нет основательных географических барьеров и всё проходимо вдоль и поперёк! – остаётся непонятным. Слишком мало мы знаем о прошлом нашей прародины…
Между прочим, учитывая процент смешения – как у внеафриканцев с неандертальцами и некоторых внеафриканцев с денисовцами, – получается, что и в Африке чистокровных сапиенсов, вероятно, вовсе нет! Можно было бы предположить, что максимально чистокровными были протосапиенсы времени 100–50 тыс. л. н., но, думается, сама идея чистокровности слишком абстрактна и на практике невыполнима в условиях целого материка, не слишком-то изолированного от остального мира.
Так или иначе, к исходу плейстоцена на планете остался лишь один вид людей – Homo sapiens.
Маленькая тонкость
Причины отдельных климатических колебаний конца плейстоцена столь же неведомы, как и для предыдущих времён. Конечно, орбитальные параметры задавали главный тон и дают достаточно предсказуемую картину, но некоторые исследователи, повинуясь любви к эффектным взрывам и зрелищным катастрофам, упирают на одномоментные события.
