Необычная группа, возникающая в раннем миоцене как бы вдруг из ниоткуда – трубкозубы Tubulidentata. Эти ушастые горбатые норные поедатели муравьёв и термитов во всех своих чертах либо очень примитивны, либо очень специализированы, так что установить их родство крайне сложно, тем более что на зубах трубкозубов нет нормальных бугров, а систематика млекопитающих строится именно на форме этих бугров. Трубкозубы явно отделились от каких-то кондиляртр ещё в палеогене, но до миоцена, видимо, были слишком немногочисленны или жили в тех местах, где никто ещё не копал. Учитывая, что трубкозубы просто наверняка появились в Африке, а палеогеновые отложения этого континента почти не изучены, туманность вопроса не удивительна. Только распространение открытых пространств позволило им стать палеонтологически заметными. Древнейший раннемиоценовый трубкозуб из Кении уже настолько похож на современного родственника, что часто включается в современный род – Orycteropus minutus, хотя некоторые палеонтологи склонны относить его к другому раннемиоценовому роду – Myorycteropus, представленному примитивнейшим и одновременно самым специализированным африканским видом M. africanus. Первые трубкозубы были почти вдвое меньше современных, зато имели даже более мощные лапы. Среднемиоценовый кенийский Leptorycteropus guilielmi, напротив, был сложен гораздо легче современных; он всё ещё имел крупные клыки. В позднем миоцене широчайше – от Африки через Ближний Восток по всей Южной Европе и до Пакистана – распространяется уже современный род Orycteropus, среди изобилия описанных видов которого наиболее знаменит O. gaudryi (систематики-дробители иногда выделяют его и часть других видов в свой род Amphiorycteropus, но морфологические различия древних трубкозубов очень слабы, многие виды описаны фактически на основе только размеров и географии).
Как бы ни были далеки трубкозубы от наших предков во всех отношениях, связь с нашей эволюцией вполне прямая. Во-первых, наличие трубкозубов в отложениях очевидно указывает на засушливость климата и открытость местообитаний, что важно для реконструкции образа жизни древних приматов. Во-вторых, с некоторого момента австралопитеки и «ранние Homo» стали достаточно активно есть термитов, став редкостными конкурентами трубкозубам. Не исключено, что именно активная деятельность гоминид привела к сокращению числа видов трубкозубов; впрочем, это произошло не в миоцене, а гораздо позже.
Как вы там, потомки?
Современные трубкозубы Orycteropus afer имеют крайне необычный внешний вид и строение. Несмотря на сходство морды с муравьедами и панголинами, трубкозубы сохраняют зубы. Правда, резцы и постоянные клыки всё же исчезли, но молочные клыки сохраняются, зато премоляров вообще избыток – пять постоянных и целых шесть молочных (правда, большая часть этих зубов крайне мелкие и быстро выпадают, так что у взрослого их остаётся только один-два), а завершается ряд тремя молярами. Зубы имеют уникальное строение: высокие коронки с постоянным ростом сложены из множества шестигранных трубочек из дентина без эмали с постоянным ростом; корни зубов тоже довольно странные – слившиеся толстые пеньки. Сохранение зубов у поедателей муравьёв и термитов весьма необычно. Весьма вероятно, что дело тут в огурцах Cucumis humifructus: это растение с сочными шарообразными подземными плодами служит трубкозубам главным источником воды, почему они радостно едят его. Семена же не перевариваются, а трубкозубы имеют привычку аккуратно закапывать свои фекалии в ямки и так сажают огурцы, отчего те растут только у нор трубкозубов. Получается истинное земледелие. Между прочим, именно этот вид практически невозможно вырастить без трубкозубов. Захочется огурчиков – обращайтесь!
Морда трубкозубов, как и зубы, тоже превращена в узкую трубку, что не отменяет носовых раковин, причём в большем числе – аж девять штук! – и более сложного устройства, чем у других млекопитающих. Ноги трубкозубов крайне примитивны: передние четырёхпалые, задние пятипалые, причём стопа похожа на стопу кондиляртра Ectoconus. Архаично сохранение большой ключицы и толстого подвижного хвоста. Между прочим, часто толстый хвост у ископаемых зверей интерпретируется как свидетельство вставания на задние ноги с опорой на этот самый хвост, и действительно, трубкозуб так и делает, хотя при его коренастости это не слишком бросается в глаза.
А вот головной мозг трубкозуба примитивный – очень маленький абсолютно и относительно, почти гладкий, зато с огромными обонятельными луковицами, по некоторым чертам даже более архаичный, чем у муравьеда, зато похожий на мозги кондиляртр, что лишний раз указывает на древнейшее отделение трубкозубов от прочих плацентарных.
Отнесение трубкозубов к афротериям основывается практически исключительно на генетических данных и географической логике, тогда как в их морфологии нет никакой внятной связи с другими представителями этой группы. Думается, в некотором будущем подходы к систематике и сама систематика млекопитающих ещё не раз будут пересматриваться; как знать, может, с обнаружением достоверных палеоценовых предков трубкозубов может оказаться, что они и есть специализированные кондиляртры, дожившие до наших дней.
Desmostylus
Водная родня трубкозубов и слонов, столь же гигантская и толстокожая, принципиально не поменялась. Кривоногие кривозубые двухметровые десмостилии Desmostylus, Palaeoparadoxia tabatai и P. media по-прежнему бродили по северным берегам Тихого Океана, иногда заныривая за морскими водорослями. Предки стеллеровой коровы Dusisiren дрейфовали вдоль тех же берегов, а шестиметровые сирены Rytiodus capgrandi и R. heali с толстыми вертикальными бивнями на верхней челюсти – по Средиземному морю.
* * *
Обилие растительноядных животных не могло не сказаться на хищниках – и оно сказалось. Изобилие миоценовых плотоядных просто великолепно. На фоне современных фаун, обычно довольно бедных на охотников, особенно крупных, миоценовое многообразие очень впечатляет. Одновременно приходит понимание, насколько же богата была растительноядная фауна и насколько бедна она ныне.
Последние креодонты исполнили свою лебединую песню, породив напоследок монстров – самых больших наземных хищников всех времён (вспоминая энрюсархуса, можно добавить – «в очередной раз»). Африканский Megistotherium osteothlastes вымахал до четырёх метров даже без учёта полутораметрового хвоста, до высоты в холке 1,8 м и набрал вес как минимум 320 кг, а по самым смелым (но вряд ли достоверным) расчётам – до 3000 кг! Кенийская Simbakubwa kutokaafrika отъелась по разным оценкам от 280 до 1550 кг! Примерно таких же размеров, разве что чуть меньших, достигли несколько видов Hyainailouros, в особенности пакистанский H. bugtiensis – 270–1740 кг и европейский H. sulzeri – 270–1280 кг (во всех этих диапазонах меньшие цифры несравнимо более реальны). Такие монстры запросто могли давить хоть носорогов, хоть слонов. При всей своей крутости, эти звери обладали и всеми недостатками креодонтов: при мощнейших челюстях и широченных скуловых дугах – мизерной мозговой коробкой с крошечным мозгом.
