Конечно, в морях водились не только кровавые монстры: у берегов Словении среди морской травы прятались морские коньки – большой Hippocampus sarmaticus и маленький H. slovenicus.
Рептилии не поменяли сути, но могут впечатлить масштабом: морские кожистые черепахи Pacifichelys urbinai из Перу и P. hutchisoni из Калифорнии представляют группу самых больших черепах современности. Впрочем, в пресных водоёмах черепахи вырастали ещё крупнее: Stupendemys geographicus из Венесуэлы и S. souzai из Бразилии имели панцирь длиной от 2,4 м до 3,3 м. Прекрасны и австралийские суперчерепахи Warkalania carinaminor и Meiolania brevicollis – огромные, рогатые и с шипастыми хвостами.
Под стать черепахам были и крокодилы. В роду кайманов Purussaurus самым выдающимся был бразильский вид P. brasiliensis – с длиной черепа 1,45 м и общей длиной 11–13 м! Это близко к крокодильим рекордам всех времён. Его короткая широкая полукруглая морда была крайне утолщена спереди, видимо, для утяжеления укуса, а толстые зубы явно предназначались для охоты на крупных животных. Другой южноамериканский род кайманов – Mourasuchus – может похвастаться не только длиной 11–12 м, но и вытянутой головой с закруглённым рылом и мелкими зубами, сквозь которые он процеживал воду, выхватывая мелкую рыбу и донных беспозвоночных; не всем же быть ловцами больших зверей. Голова Gnatusuchus pebasensis была почти столь же коротка, как и широка, а редкие зубы – почти шаровидны, ими этот странный полутораметровый крокодил трескал двустворок.
Совсем иначе специализировались многие виды южноамериканских гавиалов Gryposuchus, Piscogavialis jugaliperforatus и прочие, кстати, тоже немаленькие, до 10–11 м: их челюсти превратились в очень длинные и очень узкие пинцеты для точечной ловли рыбы. На суше продолжали злодействовать высокоголовые крокодилы-себекозухии Barinasuchus arveloi – экологические аналоги динозавров. Иногда создаётся впечатление, что мезозой в Южной Америке никогда вполне не заканчивался!
Впрочем, и в Старом Свете мезозой местами давал о себе знать. В Индии гавиалы Rhamphosuchus crassidens тоже вырастали до 10–11 м, а по смелым оценкам – и до 15–18 м!
Другие гигантские рептилии ползали по Австралии: крайне примитивные питоны, принадлежащие к семейству Madtsoiidae, появившемуся ещё в меловом периоде, – Yurlunggur camfieldensis и Wonambi barriei вырастали до 5–6 м. При таких размерах и на фоне скромных сумчатых змеи были главными хищниками материка!
Маленькая тонкость
Благодаря шикарной сохранности хроматофоров ужа Colubridae из испанских отложений десятимиллионолетней древности удалось реконструировать его окраску. Правда, ничего особо впечатляющего не получилось: змеюка оказалась невнятно серо-зеленоватой, с тёмными пятнами, как и положено ужу.
Как ни странно, аж до раннего миоцена в Европе дожили последние Choristodera – Lazarussuchus dvoraki. Хористодеры – отряд диапсид, включающий семейство хампсозавров Champsosauridae, – крокодилоподобные животные, появившиеся в меловом периоде, пережившие меловое вымирание и тоненькой линией прослеживаемые и в палеоцене, и в олигоцене (L. inexpectatus). Правда, неогеновые хористодеры уже не выглядели так впечатляюще, как мезозойские и палеогеновые: вместо конкурентов крокодилам и динозаврам они превратились в «ящерок» с черепом в четыре с половиной сантиметра длиной. Но сам факт преодоления мезозойской границы радует и наводит на надежды обнаружить-таки достоверного кайнозойского динозавра.
* * *
Нелетающие птицы миоцена уже почти не отличаются от современных. По джунглям Новой Зеландии шныряли первобытные киви Proapteryx micromeros – втрое меньшие, чем современные; пропорции проаптериксов наводят на мысль, что они ещё умели летать или же разучились совсем недавно. Между прочим, получается, что киви скорее увеличивались в размере, а не уменьшались. Это любопытно, так как все близкие птицы – эму, казуары и моа – очень велики. В принципе, конечно, киви могли уменьшиться ещё раньше, а потом снова вырасти, но более вероятно, что они всегда были мелкими, а современные – как раз гиганты по сравнению с предками. Тем более интересно, что в том же миоцене на той же Новой Зеландии уже были и крупные моа; правда, пока они известны лишь по фрагментам яичной скорлупы и небольшим неопределимым осколкам костей.
По равнинам Намибии с раннего миоцена уже бегали нормальные страусы Struthio coppensi, тогда как Palaeostruthio sternatus из позднего миоцена Одессы ещё обладал рудиментарным килем в задней части грудины. Палеостраус мог быть «живым ископаемым», пережитком страусиных предков; проблема в том, что окаменелость была вывезена немцами во время оккупации Киева и пропала.
В Австралии сохранялись и по-своему развивались пережитки былых времён – родственники куро-гусеобразных нелетающих гасторнисов. На границе олигоцена и миоцена это Barawertornis tedfordi весом в 70 кг, а позже – особо гигантский Bullockornis planei, Ilbandornis lawsoni, I. woodburnei и Dromornis, среди видов которого лучше известен D. stirtoni. Как и евро-американские палеогеновые гасторнисы, австралийские дроморнисовые были похожи на толстоногих тяжеловесных страусов, вооружённых огромным клещеобразным клювом. Ростом они были 2,7 м, а весом – самцы в среднем 580 кг с максимумом до 730, а самки 440 с рекордами до 560 кг!
Как минимум в конце эпохи по всему югу Европы – в Греции, Венгрии, Молдавии, а в начале плиоцена и на Украине – танцевали древнейшие павлины Papio archiaci, хотя бы и в полтора раза мельче своих великолепнохвостатых потомков. Небо Австралии и Новой Зеландии рассекали стрижи-саланганы Collocalia buday и Aerodramus. Каркали позднемиоценовые вороны – Corvus galushai в Аризоне, C. larteti во Франции, C. solitus в Монголии и многие другие. От Австралии – Pelecanus tirarensis – до Украины – P. odessanus – разевали свои длинные клювы пеликаны. Парили над саванной и сутулились над тушами павших животных позднемиоценовые марабу – Leptoptilos richae в Тунисе и L. siwalicensis в Пакистане.
Всё же не вся орнитофауна была современной, хотя бы по географии: на границе олигоцена и миоцена попугаи Archaeopsittacus verreauxi порхали по лесам Франции, Mogontiacopsitta miocaena – Германии, а чуть позже, 16–18 млн л. н., представители того же рода украшали берега Байкала – сейчас не лучшее место для тропических птиц; кстати, там же найден бородастик Capitonides, родственный современным восточноафриканским жёлтым бородастикам – пёстрым тропическим птичкам, часто имеющим забавный растрёпанный вид а-ля «студент наутро». Как обычно, выделялись островные формы: новозеландский попугай Heracles inexpectatus имел метровый рост и весил семь килограммов – вдвое больше своего родственника, новозеландского же какапо Strigops habroptila. Такой гигант практически наверняка был нелетающим; современный какапо ведёт ночной образ жизни, а день проводит в норах.
* * *
