– Знаете, я просто больше не могу, – сил справляться с мигренью больше не было. В висках гудело и стучало, предвещая скорую тошноту. А у нас оставалась еще одна миска с отваром. Мученически посмотрев на мастера в зеркале, почти взмолилась. – Я вам очень благодарно за все, но еще немного, и кажется, голова отвалится и просто покатится по полу.
Мастер задумался, внимательно оглядывая мое лицо.
– Наверное, вы правы, госпожа. Я забыл, что вы совсем недавно в поместье и пока просто человек. Прошу простить мою оплошность, – отложив гребень прямо в керамическую мисочку с отваром, парикмахер задумался, осматривая проделанную работу. – Я могу нанести третий отвар вам на волосы, и завернуть, чтоб он действовал. Это менее эффективно, но вам будет не так тяжело.
– Я согласна, – невероятное облегчение уже от того, что мои волосы перестала тянуть расческа, сделало меня крайне сговорчивой.
– Это не все, – нахмурил брови над изумрудными глазами богомол,– вы мне обещаете, что все две недели до празднования, каждое утро, помощницы будут расчесывать вам волосы в течение часа с отваром, который я оставлю. В противном случае, я продолжу проводить процедуру, как и планировал.
Скрипнув зубами, я поняла, что придется согласиться на ежедневные расчесывания, если я не хочу расстаться с головой сегодня.
– Хорошо. Но только час в день. И мы сейчас заканчиваем.
– Прекрасно.
Мастер на самом деле закончил все довольно быстро, смазав волосы последним составом и завернув под своеобразную шапочку. По примеру зубаток, я поклонилась гостю, и меня увели переодевать мокрое насквозь одеяние.
Чистое, уже привычное мне домашнее юката стало каким-то сигналом. Я легла прямо на пол, прикрыв глаза. По внутренним ощущениям, сейчас было не меньше трех часов дня.
– Госпоже плохо? Госпожа хочет спать? – тут же встрепенулись сестрички, пытаясь оторвать меня от пола. Но мигрень была сильнее.
– Оставьте меня, – за рукава все так же тянули и дергали, нервируя и усиливая головокружение, – отстаньте, прошу. Я сказала, отстаньте!
От крика и резкого движения замутило, призывая снова лечь на теплый и такой приятный пол, сложенный в этом месте из плетеных циновок. Я прикрыла глаза, чувствуя, как все вокруг качается. Кажется, задремала.
Проснулась на том же месте, но с небольшой подушкой под щекой и тонким пледом на плечах. Солнце раскидывало по полу золотисто-розовые лучи, сообщая о наступлении вечера.
– Как самочувствие? – повернув голову, увидела сидящего за низким столиком тенгу. Черный держал в руке книгу, внимательно следя своими колючими глазами. Интересно, он тут давно сидит? Книга открыта примерно на первой трети.
Мужчина выглядел вполне расслаблено, но в глазах все же присутствовало что-то хищное и опасное. Казалось, одно резкое движение, и зверь может броситься.
– Куда лучше, – я медленно села, потирая затекшую шею. Голова еще немного болела, но это не шло ни в какое сравнение с прежними ощущениями. Хозяин поместья отложил книгу на стол, предварительно установив тонкую металлическую закладку.
– Мне стоит извиниться. Не учел твою человеческую природу и не предупредил мастера.
– Начнем с того, что вы не предупредили и меня.
Тенгу поднялся, подойдя ближе. Нависая надо мной, ёкай выглядел еще выше и чернее, чем обычно. Меня внимательно рассматривали, как объект, который удалось разглядеть с новой, ранее неизвестной стороны.
– На это просто не было времени, – мужчина протянул крупную ладонь, справедливо полагая, что мне будет не просто самой подняться в юката. Рука оказалась теплой, скрыв мою ладошку почти полностью. Тенгу потянул меня вверх, практически полностью поднимая. – Но я могу предложить компенсацию. Как насчет прогулки в город?
Глава 7
Обрадованная возможностью выбраться из поместья, я сумела найти в себе второе, третье, и кажется, четвертое дыхание. Наскоро перекусив, с нетерпением стала дергать сестричек на тему сборов. Отсутствие прямого доступа к гардеробу в такие минуты немного удручало, но зубатки неизменно находились рядом, так что все решалось без лишних волнений.
К моему удивлению, принесли мне не кимоно и не юката, а простой длинный сарафан в крупные цветы, к которому прилагалась тонкая вязанная, почти кружевная, кофточка и балетки. Слегка опешив в первую минуту, в итоге страшно обрадовалась. Мое тело, отвыкшее от привычных одежды и обуви, наконец сможет немного расслабиться. Особенно радовались ноги. Красивая, но жесткая и неудобная национальная обувь, все же была тяжела в носке. Не дав мне даже глянуть в зеркало, зубатки самолично заплели волосы в высокий тугой пучок. А было так интересно, что в итоге получилось после стольких часов мучения у парикмахера.
Девочки тоже поспешили переодеться, сменив привычную одежду на яркие красные рубашки и широкие черные брюки. К сестричкам я уже даже несколько привязалась, так что их присутствие не мешало. Тем более, они, скорее всего, в город отправляются по своей собственной программе. Мы трое сидели на пороге и ждали, когда уже отправимся на прогулку. Я, сгорая от нетерпения, болтала ногами и поедала орехи с какими-то сушеными ягодами, чем-то напоминающими вишню. Миска стремительно пустела.
Тенгу появился, когда двор окрасился холодным синим цветом, расплывшимся тенями после заката солнца. От неожиданности я даже тихонько присвистнула, разглядывая его. Мужчина выглядел как с обложки какого-то модного мужского журнала, в черных узких брюках, шелковой рубашке и кожаной куртке. Какой жгучий и опасный субъект. И весьма-весьма привлекательный. Собранные волосы давали возможность лучше разглядеть лицо и оценить острые скулы, по которым хотелось провести пальцем. Исключительно ради эстетического удовлетворения.
Современный облик, который несколько не вязался с окружающей обстановкой, дал возможность наконец понять, что Шиджеру живет в обоих мирах, свободно перемещаясь туда и обратно. Единственное, от его внешнего вида возникло очень стойкое ощущение, что за воротами нас ждет черный, хромированный мотоцикл. Какой-нибудь огромный и рычащий Харлей. Хотя, нет, это не японская марка. Кавасаки? Хонда?
Приветливо кивнув, словно мы не виделись день-два, тенгу подал руку, помогая подняться.
– Готовы? Тогда можем отправляться.
Сопровождаемые сестричками, мы вышли за ворота поместья. Там, поразив меня до глубины неспокойной души, умываясь огромной лапой, сидел гигантский пушистейший кот. Прервав свое занятие при нашем появлении, он опустил большущую голову на землю, уставившись желтыми глазами. Кажется, моя макушка была где-то на уровне розового, похожего на сердечко, носа животного.
– Это Мику. Он нас отвезет сегодня, – представил тенгу, почесывая шерсть над носом зверя. Через мгновения со стороны кота, прикрывшего янтарно-желтые глаза, раздался рокот, который с трудом, но можно было определить как мурчание. Шиджеру обернулся к сестричкам, сделав какой-то приглашающий жест рукой. Зубатки, раскинув широкие рукава и прикрыв глаза, замерли на несколько мгновений. Над спиной лежащего кота что-то слабо замерцало, и через мгновение сложилось в прозрачное изображение то ли кабинки, то ли паланкина. Раздался характерный звук, тенгу щелкнул пальцами, и призрачное видение стало вдруг материальным.
