- Паш… Спасибо, – глаза Игоря сверкнули. – Вытащил.
Елисеев молча кивнул, а Мелехов продолжил:
- Как ты здесь оказался?
- Перевелся к Жарову. Теперь будем служить в одном отделе, капитан.
- С фига ли? – бровь Мелехова изогнулась удивленно. – Это только первый вопрос, майор. А второй поинтереснее будет. Зачем ты сюда сунулся? Понимаю, что по протоколу бюро должно было убедиться, что я не в плену. Жив, мертв – неважно. Главное, не в плену. Но я сильно сомневаюсь, что Жаров стал бы рисковать ребятами ради меня. Он знает, что живым я бы не дался ни при каких обстоятельствах.
- В бюро перспективы обширные. А поехал потому, что выслуживаюсь перед новым руководством. Все просто, – Елисеев разумно умолчал о настоящей причине своего безнадежного геройства. Однако он плохо знал Мелехова.
- Паш, это вряд ли, – Игорь сморщился, аппарат на стене пискнул громче, – Давай начистоту, ладно? Сам бы ты не потащился за мной, знаю точно. Кто тебя просил? Не Жаров, точно. Больше никто не стал бы заботиться обо мне, кроме…
Елисеев отвернулся и опять уставился в окошко.
- Так, ясно. Нора просила. – Мелехов злился, судя по голосу, но имя «Нора» произнес нежнее, и все это Елисеев услышал.
- Она не просила ехать, Игорь. Она просила узнать, что с тобой, – Елисеев вызверился отчего-то. – Ты бы видел ее! Маленькая, бледная! Одни глазищи остались! А ты тут валяешься….урод! Как ее угораздило связаться с тобой?! Это же чёрт знает что!
- Ты чего орешь-то, Паш? Ты сам теперь кто? Такой же, как и я. «Рэмбо»* из бюро! – Мелехов психанул в ответ. – Без тебя знаю, что ей непросто со мной! И не хер тут мне нотации читать, крокодил жопощекий!
Медицинский аппарат залился веселенькой трелью, придав всей ситуации комичности и ненормальности.
- На себя посмотри! Такой рожей только детишек пугать!
- А я не комплексую, Паш. И тебе не советую, ясно?
- Пошёл ты!
- Да и пошёл бы, только встать не могу. Но встану, Паш. А когда встану, вернусь в Москву. А там я доползу до ближайшего ларька, куплю сивухи позабористее и приду к тебе бухать. Не выгонишь?
Елисеев завершил скандал резким выдохом-вдохом. Прогулялся по палате в задумчивости и выдал итог своих размышлений:
- Не рассказывай Норе о том, что я тут был. Не надо ей знать.
- Я расскажу ей все. Она узнает.
- Тебе-то это зачем? А если она станет гордиться мной больше, чем тобой? – против воли в словах Елисеева прозвучала надежда.
- И будет права, – слова Игоря прозвучали просто и искренне. – Только тебе это никак не поможет, поверь.
Елисеев вздрогнул, уже понимая, что Игорь совершенно прав, но, все еще отказываясь верить.
- Ты так думаешь? А если поможет, а, Гарик?
- Я понимаю, что ты ее любишь, майор. Еще лучше понимаю, что сунулся ты сюда ради нее, а не ради меня. Но все равно считаю тебя героем, млин. Кроме шуток, – Игорь поднял вверх большой палец, салютуя храбрости Елисеева. – Если ты хотел таким вот способом сделать ее своей, то сразу говорю – не получится.
- С фига ли? – Елисеев нахмурился, но ждал ответа с некоторым трепетом.
- Она любит меня. Только меня и никого больше. Нора родилась специально, чтобы быть моей. Вот как-то так. Прости.
- Со мной она была бы счастливее, Гарик. – Игорь не стал возражать, и тем бесконечно изумил Елисеева.
- Знаю. Я ей не пара. Но это неважно, – Игорь улыбался, – Любовь, Пашка, она такая – неразборчивая. Хочешь, смейся. Я сам охреневаю. Где я и где любовь? Ну, в смысле, люб-о-о-вь. С большой такой буквы. Я пока полз, пока в землянке валялся, понял – живу только ради нее. Реально, я бы уже издох. Но, Нора ждет, понимаешь? И я не хочу оставлять ее, отдавать кому-то вроде тебя. Без обид. Паш. Ты оказался неплохим парнем, но …
«Больно», – именно так и подумал Елисеев, когда выслушал до конца речь Игоря. Но и полегчало, как ни странно. Точка поставлена, надежда «издохла», как выразился Мелехов.
- Я бы на твоем месте не был так сильно уверен. Гарик, давай логически, а? Ты вот тут валяешься труп трупом, а я бодр, полон сил. Еще и герой, как ты сказал – млин. Тебе тут еще с месяц бока отлеживать, а я отправлюсь в Москву, а там Нора. Явлюсь с букетом, напою ей в уши о себе печальном, – высказал и с некоторым удовольствием пронаблюдал за изменившимся взглядом Мелехова : тот помрачнел, а потом заискрился ревностью и яростью.
- Ага, разбежался. Месяц слишком долго! – Мелехов психанул, но взял себя в руки. – Будешь в Москве, сообщи Норе, что я жив. Вряд ли мне позволят звонить ей отсюда. Чего ты лыбишься, скотина? Я найду способ поговорить с ней.
- Гопник, – Елисеев уже смеялся, не обращая внимания на треснувшее свое сердце. – Лечись, Гарик. А мне пора. Самолет через час. И, кстати, сивуху я не пью.
- Неженка, - Игорь пытался улыбнуться, но мешала рана на щеке. – Ладно, куплю тебе какао.
- Ну, разумеется, если не сивуха, то сразу какао. Примитивный ты, Гарик. Инфузория.
- Да без проблем. По этому поводу я тоже не собираюсь комплексовать.
- Ну, тогда бывай, Гарик, - Елисеев кивнул и двинулся на выход.
- Спасибо, Паш. Я тебе аукнусь еще за этот рейд.
- Вот только не надо аукаться. Совершенно ни к чему, - майор сморщился, но был рад слышать эти простые слова, как ни странно.
Вышел из палатки, вдохнул ароматного воздуха, прищурился на синее небо и улыбнулся. Наступила ясность: в мыслях, на душе, в сердце. Елисеев сей момент понял – этот рейд был нужен ему самому больше, чем хотелось бы думать.
- Да я рыцарь, млин, без страха и упрека, - пробубнил себе под нос, посмеялся и отправился собирать свою группу и ждать самолета на «большую землю».
Глава 27
Нору разбудил телефонный звонок. Она открыла глаза, резко поднялась и потянулась за трубкой мобильного телефона, уже понимая – что-то стряслось. На дисплее отразился номер Елисеева, и Нора вздрогнула, заранее пугаясь. Однако бояться передумала и ответила на вызов:
- Да. Да, я слушаю, Павел, – голос ее невольно дрогнул.
- Все в порядке, Нора. Успокойся, - его уверенный тон унял Норино волнение. – Он жив, он в ьезопасности. Скоро будет в Москве. Нора, я не очень много знаю о твоем муже, но и этого достаточно, чтобы сказать – он вскоре позвонит тебе. Вот не спрашивай, как он это сделает, ладно? Этот твой Рэмбо найдет способ.
- Паша! – и слезы рекой, и смех дурацкий … – Спасибо. Ты не представляешь… Спасибо, миленький!
- Какие страсти. – Нора, даже в своем полубезумном состоянии, услышала смех Елисеева. – Теперь ты должна мне.
Она промолчала, утирая слезы уголком простыни. Задумалась о том, что не давало ей покоя со дня последней встречи с Елисеевым. Нора понимала, что майор влюблен, готов на многое ради нее и воспользовалась этим. Она проклинала себя за корысть, но все же была уверена, что так нужно и можно. Тяжело, почти невыносимо жить, не зная ничего о любимом человеке. Многое можно простить себе самому, лишь бы избавиться от отчаяния и безнадежности. Он выполнил свое обещание и теперь просил награды. Нора запретила себе думать о том, каким будет этот приз.
