В яростной летней жаре главную угрозу для Троттера представлял пожар, а не клика политиков-заговорщиков. На крутых склонах, да и на половине самой долины хватало сушняка, который в конце августа мог вспыхнуть от одной искры. Не потребовалось бы даже разливать бензин, как в доме Бриттины Дауд.
Теперь, конечно, склоны так пропитались водой, что могли селевым потоком сползти вниз. А в такой узкой долине грязевая волна накрыла бы и параноика, который в любой момент ждал беды. Услышав грохот, Троттер, возможно, успел бы прыгнуть в автомобиль, и тогда сель похоронил бы его живым. Жил бы он, правда, недолго — пока в кабине оставался кислород, а потом разделил бы участь раздавленных грязевой волной животных.
Корки любил Южную Калифорнию.
Пока еще живой и нераздавленный, Троттер поджидал своего гостя на веранде. Он надеялся, что ему удастся не пустить Корки в дом.
Во время одного из предыдущих визитов, войдя в роль грубого федерального агента, который использует Конституцию Соединенных Штатов вместо туалетной
бумаги, Корки проявил себя с худшей стороны. Не выказал должного уважения к собственности Троттера. Повел себя как громила.
И в этот двадцать второй день декабря предпраздничное настроение не растопило сердце Корки. К Троттеру он приехал злобным эльфом.
Припарковался в десяти футах от веранды и, несмотря на ливень, преодолел их не спеша, потому что Робин Гудфело, пребывающий в дурном настроении, не замечает такую мелочь, как непогода.
Поднялся по трем ступеням, отделявшим землю от пола веранды, вытащил «глок» из наплечной кобуры, вдавил дуло в лоб Троттера:
— Повтори, что ты мне сказал по телефону.
— Черт, — вырвалось у Троттера. — Вы же знаете, что это правда.
— Это чушь собачья.
Волосы Троттера были оранжевыми, как шерсть Чеширского кота, когда тот играл с Алисой в Стране чудес. Широко посаженными, выпученными глазами он напоминал Безумного Шляпника. Нос у него нервно подергивался, будто у Белого Кролика. Широкое лицо и огромные усы заставляли вспомнить о Морже, так что в целом он словно являл собой сборную солянку из персонажей Льюиса Кэрролла.
— Ради бога, Гудфело, — забормотал Троттер, — это же атмосферный фронт, атмосферный фронт! Мы не можем лететь в такую погоду. В такую погоду лететь невозможно.
Корки ответил, по-прежнему держа «глок» у лба Троттера:
— К шести вечера атмосферный фронт уйдет. Ветер полностью стихнет. Установятся идеальные условия для полета.
— Да, по телевизору сказали, что погода может улучшиться, но откуда им знать? Разве их прогнозы когда-нибудь сбываются?
— Я полагаюсь не на телевизионный прогноз, кретин. Я полагаюсь на данные сверхсекретных спутников Министерства обороны, которые не только изучают атмосферные явления, но воздействуют на них с помощью микроволновых энергетических импульсов. Дождь и ветер прекратятся, когда мы этого захотим!
Это безумное утверждение показалось более чем убедительным для параноика Троттера. Его и без того выпученные глаза буквально вылезли из орбит.
— Контроль погоды, — прошептал он. — Ураганы, торнадо, метели, засухи… оружие не менее страшное, чем атомные бомбы.
По большому счету, Корки рассчитывал только на то, что его союзником будет хаос, который и успокоит разбушевавшиеся небеса.
Хаос никогда его не подводил.
— Будет идти дождь или не будет, будет дуть ветер или нет, ты должен быть в Бел-Эре, на месте встречи, в семь часов вечера, как мы и договаривались, — приказал он Троттеру.
— Контроль погоды, — повторил Троттер.
— И не вздумай не приехать. Ты знаешь, сколько глаз сейчас наблюдает за нами, с этих холмов, из этих полей?
— Множество глаз, — догадался Троттер.
— Мои люди держат тебя под полным контролем. Или ты сделаешь, что от тебя требуется, или тебе вышибут мозги. Выбор за тобой.
Собственно, глаза, которые за ними наблюдали, принадлежали воронам, ястребам, воробьям и другим членам пернатого сообщества, которые укрылись от ливня в кронах дубов, росших вокруг дома.
Джек Троттер принимал всю эту ложь за правду не из-за поддельного удостоверения сотрудника АНБ, не из-за бравады Корки в роли агента Робина Гудфело, но потому, что Корки слишком много знал о «псевдонимах» Троттера и кое-что о его успешной карьере банковского грабителя и распространителя «экстази». Он верил, что эту информацию Корки получил через всемогущую и всевидящую разведывательную службу правящей преступной клики.
Однако в тайны жизни Троттера Корки посвятил Мик Сакатон, хакер и мультимиллионер-анархист, который торговал поддельными документами, незаконно подключенными к сети мобильными телефонами и многим другим, в том числе и информацией. Именно
Мик снабжал Троттера документами, выданными на имена несуществующих людей, а потом передал полный перечень этих имен Корки.
Обычно Мик не посвящал одного клиента в свои дела с другим. Учитывая контингент людей, которые к нему обращались, такая откровенность могла привести в лучшем случае к смерти, а вот если бы ему не повезло, к экстракции глаз, языка, отрубанию конечностей и кастрации щипцами.
Поскольку у Мика была причина всей душой ненавидеть Троттера, он выдал Корки полное досье. Ярость плюс ревность заставили его нарушить собственные правила, гарантирующие клиенту полную конфиденциальность.
Троттер, со своей стороны, понятия не имел, что в лице Мика приобрел заклятого врага, потому что увел от него девушку.
Девушкой Мика была порнозвезда, почитаемая в определенных кругах за невероятную гибкость своего тела.
Возможно, Троттер и представить себе не мог, что можно питать глубокие чувства по вечерам и уик-эндам к женщине, которая в рабочие дни только и делала, что трахалась с двумя, шестью, а то и десятью мужчинами перед камерой.
А вот у Мика с тридцати лет была голубая мечта: он спал и видел, что в подружках у него ходит порнозвезда. И его переполнял праведный гнев из-за того, что Троттер надругался и порушил его мечту, лишил самого светлого, что было у него в жизни.
Проведя с Троттером несколько месяцев, женщина исчезла. Мик полагал, что Троттер ее убил. Она ему наскучила, а отпустить ее он не мог, потому что она узнала слишком многое о его незаконной деятельности. Поэтому убил и похоронил где-то в долине.
И теперь она больше никому не могла принести пользу. И это бессмысленное уничтожение уникального по гибкости тела еще больше возмущало Мика.
Корки опустил «глок».
— Пойдем в дом.
— Пожалуйста, не надо, — взмолился Троттер.
— Нужно ли мне напоминать, что твое сотрудничество со мной приведет к тому, что ты исчезнешь из всех регистрационных документов, из архивов налогового ведомства, станешь самым свободным из когда-либо живших здесь людей, человеком, о котором государство не будет знать ничего?
