– Ты как?
– Все хорошо, – ответила выдыхая. – Все действительно хорошо.
– Я думал, ты хотела сбежать, – буркнул Роберт, ослабляя захват.
Осторожно переместившись на пару сантиметров от пламенного центра, я удобнее устроилась на подушке, продолжая заглядывать в его глаза. Так и хотелось утонуть в них. Сумасшествие…
– Ошибаетесь, Роберт Васильевич. Я не собиралась убегать. Мне стало жарко. Кто-нибудь говорил о том, какой ты горячий? – подмигнув, я рассмеялась, на что получила бережное касание в той области, которая все еще приятно ныла после безумной ночи.
– А разве это так важно, Мария Степановна? – хмыкнул он, погружая палец между ноющих в предвкушении складок. – Мне достаточно знать, как ты относишься ко мне.
– Думаю, и так понятно, – шепнула я, выгибаясь навстречу ласке.
– Выдержишь?
– Да, – прошептала, жмурясь от сладкой пытки. – Еще…
– Смотри, Машка, я тебя так просто не выпущу из постели.
– Не тороплюсь, – пробормотала, закусывая губу, чтобы не ахнуть раньше времени.
Я кремень, я не сдамся так просто. И плевать, что прошлой ночью молила о пощаде, когда Роберт гнул меня, вертел и брал, как желал. Казалось, он мог сотворить с моим телом все, что вздумается, а в голове к тому моменту вообще не оставалось мыслей. Я кричала, стонала и рыдала в его объятиях. Последнее, кстати, остудило его пыл, и он испугался, что сделал мне больно. Пришлось объяснять специфику моих личных оргазмов, на что Роберт отреагировал как истинный мужчина – решил проверить теорию на практике. Кажется, тем же самым он занимался и сейчас. Подтянув разнеженное тело под себя, Роберт развел мои ноги и устроился между ними, продолжая ласкать капельку клитора влажными от смазки пальцами. С тихим хлюпаньем погружался в меня, и с громкими выдохами произносила его имя и требовала продолжения.
– Какая же ты, – произнес Роберт, оказавшись во мне до предела. Стенки влагалища обхватили напряженный член и будто сковали его.
– Какая?
– Черт, так сложно удержаться.
– Вчера ты не задумывался над этим, – хмыкнула я, поддаваясь навстречу.
Роберт рыкнул и перехватил мощными руками бедра, сжимая их до боли и оставляя алые следы на бледной коже. Уверена, там останутся синяки. Его метки.
– С тобой очень сложно думать, – прошептал он, беря ритм, который вышиб из головы любые колкости. Слова, на которые я вообще могла бы быть способна при иных обстоятельствах.
Вскрикнув, почувствовала, как влага наполнила тело и просочилась между складок. Роберт не заставил себя долго ждать. Еще несколько резких движений, и мир вокруг вспыхнув померк. Я провалилась в минутное забытье, а когда вернулась в реальность, он все еще лежал на мне, грозясь раздавить своим весом.
– Прости. Сейчас, – прохрипел мужчина, когда я осторожно попыталась его оттолкнуть.
Перевалившись, Роберт упал на спину, закинул одну руку за голову, а второй сгреб меня к себе. Прижавшись к его плечу, я выдохнула и зажмурилась. Между нами повисла тишина, наполняемая вдохами и выдохами.
– Полежим так? – поинтересовался он, очерчивая пальцами дорожку на коже. – Мы никуда не торопимся?
– Нет, – промолвила я, подстраиваясь под его прикосновения. – Еще слишком рано, но мне нужно вернуться домой до двенадцати. Потом я поеду за мальчишками.
– Я могу поехать с тобой, – неожиданно предложил Роберт, отчего мое сердце екнуло в груди и ударилось о грудную клетку.
– Пожалуй, не стоит, – пролепетала, сжимаясь под натиском собственных страхов. Даже если он и узнал, пусть и не признался, то про сыновей не подумает. Надеюсь, что не подумает.
– Почему? – Роберт перевернулся набок.
– Давай не будем торопиться? Хорошо?
Громов напряженно уставился на меня. Пришлось выдавить улыбку. Кивнув, он вновь лег и больше не поднимал эту тему. Казалось, в тишине, которая воцарилась между нами, каждый думал о своем. И если собственные мысли для меня не были тайной, то побывать бы в голове Роберта я не отказалась. Впрочем, размышляя об этом, я и не заметила, как уснула, продолжая прижиматься к его плечу.
– Точно не провожать? – Роберт продолжал сжимать руль и посматривал на меня так, будто я совершала какое-то преступление.
Хмыкнув, потеребила пуговку на пальто, которую расстегнула после того, как салон заполнился теплым воздухом и стало немного душно, и отрицательно покачала головой.
– Точно-точно. Сейчас утро, уже светло и тут идти-то, – пожала плечами.
Но Роберт нахмурился, сканируя меня встроенным детектором лжи.
– Ладно, я не хочу приглашать тебя к себе.
– Вот оно что, – хмыкнул мужчина, ни капельки не уязвленный заявлением. – Прячешь кого-то?
– Да, свой бардак. Дарина вчера выпотрошила мой шкаф, и теперь по всему дому валяются вещи. Так что меня ждет уборка в первую очередь.
– Ясно. То есть если я зайду…
– То с уборкой придется повременить, – хохотнула я, заметив, как недобрая складка пролегла между бровей. – И ты увидишь мое белье.
– Я уже видел твое белье.
– Но, – смущенно выдохнула, поправляя прядь. – В общем, там полный бедлам. Так что нет, давай в следующий раз. – Подмигнув, я потянулась к ручке, намереваясь сбежать, пока Роберт не переубедил меня в том, что ему плевать на кавардак, как его рука коснулась плеча.
– Не торопись, – прошептал он, дернув на себя. – А поцеловать?
– Мне казалось… – залепетала я, понимая, что все слова напрасны.
Я хотела поцеловать его сама. Зачем уж спорить с собой? Потянулась навстречу, коснулась губами щеки, поморщилась от колючей щетины, потому что кое-кто решил не бриться, а уделить немного освободившегося времени мне, и усмехнулась, когда оказалась поймана в крепкие объятия.
К сожалению, поцелуй не мог длиться вечность, и вскоре я уже распрощавшись, поднималась на лифте, сверля взглядом дыру в кнопках. Как добралась до двери, так вовсе не заметила. Все мысли оставались там: в его квартире, в его машине.
Закрыв за собой дверь, стянула пальто и дернула шарф, который свалился под ноги. Осторожно коснулась стены и замерла, прижавшись лбом к прохладной поверхности. Меня штормило и мотало в разные стороны.
– Да уж… Надо же было такое вытворять, – пробормотала под нос, зажмурившись.
По телу растеклась приятная нега, стоило вспомнить, как несколько минут назад Роберт ласкал меня и целовал. Целовал так, будто делал это в первый раз и последний: жадно, остро, горячо. Опустив руку вниз, дотронулась до живота – его будто стянуло спазмом. Очень приятным спазмом, от которого хотелось согнуться пополам и смеяться, сползая по стенке и подгибая ноги.
– Ой, дура я. Дура, – хохоча, выпрямилась и глянула в зеркало.
