Кивнула, продолжая буравить столешницу.
– Дарин, он дерганный был какой-то. И пьяный.
– Что? С чего ты вязала? Он все время дерганный ходил. А вот чтобы пить… Его же мамаша съест с потрохами.
Горько усмехнувшись, припомнила Серафиму Анатольевну. Да, мама у него еще та… Странная женщина, но за сыном приглядывала. И, кажется, меня любил. Но лишь немного и пока моя собственная мать не начала настраивать всех и вся против, было еще терпимо.
– От него пахло перегаром.
– Ой, Маш, не знаю. Верится с трудом. Но с чего бы? Он ведь всегда держался от алкоголя в стороне, а Серафима тем более его не подпускала к спиртному. Мужа-пьяницы хватило.
Дарина рассуждала, пытаясь понять, что понадобилось Толику. Он объявлялся, донимал, вымогал деньги и уходил в закат, похлопав по карману. Я отдавала ему немного денег, так, сущие копейки, но этого было достаточно, чтобы отогнать бывшего и не видеть его ближайшие несколько месяцев.
– Уже откупилась?
– Нет, – покачала головой, прикусив губу.
– Маш, надо завязывать. Ты его всю жизнь будешь снабжать? Он тебе ни гроша не дал, а сейчас вынь да дай.
– Иначе расскажет им, – сжалась, взглянув на дверь.
Я не боялась бывшего, не боялась матери или прочих родственников, которые считали меня непутевой бабой, бросившей «шикарного» мужика. Меня страшило лишь одно – мальчики узнают правду о себе.
– Они уже взрослые. Расскажи сама, – Дарина будто читала мои мысли. Хлопнув в ладоши, она воодушевленно затарахтела: – Пора им все узнать.
– Ну что я им скажу?
– Правду, Маш.
– Как их мать гульнула разок и залетела?
– Ну не так грубо. Признайся, что встретила другого мужчину, но там не сложилось. Вышла за Толика, а правду о том, кто настоящий отец, узнала лишь после их рождения. Маш, думаешь, так не бывает?
– Бывает. – Пожала плечами.
– Тогда не нужно бояться и цепляться за ложь.
– Я привыкла к ней. Ко лжи…
– Глупая ты моя подружка. Глупая. Все же можно решить, лишь стоит поговорить. Открыть рот, произнести буковки, которые превратятся в слова. Ну же…
– Они спросят кто их отец.
– Как кто? – Дарина изогнула темную бровь. – Ты же знаешь.
– Ой, Дарин. – Отмахнувшись, взглянула на свои пальцы. – Все слишком запуталось.
– Не запуталось. Просто ты себя накручиваешь, Машунь. Все можно решить. И мы обязательно что-нибудь придумаем. – Дарина вновь хлопнула в ладоши, и по блеску в ее глазах я поняла – она уже все придумала. Всё-всё. Мне оставалось лишь довериться подруге и себе. Прислушаться и понять, что мысли о правде давным-давно поселились в голове. И каждый раз я глушила их. Заставляла себя верить в ложь.
– Да, пожалуй, все можно решить…
***
– Добрый вечер, Роберт Васильевич, – охранник, сменивший дневную смену, удивленно уставился на Громова, входящего в холл школы и стягивающего по пути куртку.
– Привет, Сереж. – Махнув рукой, Роберт перекинул куртку через локоть и взглянул на охранника. – Я ненадолго. Забыл кое-что.
– Ааа, понятно, босс. Маргарита Александровна сегодня рано уехала. Аж в шесть-тридцать. Не помню, когда наша начальница так рано домой уезжала.
Сергей любил поболтать и заодно докладывал обо всем, что происходило в школе. Роберт, в свою очередь, любил с ним перекинуться парой фраз, послушать новости. Но вот то, что ему сказали про Мару, поразило и обрадовало.
– Да, рановато, – усмехнулся он, остановившись у охранного пункта. – У нас новый бухгалтер.
– Слышал, слышал. Говорят красавица, – хмыкнул Сергей, потрепав усы.
Роберт напрягся, ощутив, как внутри кольнуло. Неужто ревность? Подавив порыв, он улыбнулся, но за охранником решил присмотреть. Конкурента ему еще не хватало. А ведь теперь он в каждом мужчине старше восемнадцати будет видеть потенциального врага!
– Мария Степановна опытный сотрудник. И Маргарита Александровна ей полностью доверяет, – отозвался Роберт, чуток приструнив ловеласа с проседью в шевелюре.
Тот хмыкнул, но тему не продолжил. Роберт выдохнул, однако расслабляться он не мог. Подбросив Марию домой, как и обещал, он вернулся в школу, по пути встряв в крупную пробку из-за аварии на перекрестке. И весь путь, пока его машина двигалась в потоке с черепашьей скоростью, Роберт размышлял над тем, что собирался сделать. Нет, он прекрасно понимал, что именно он хотел сделать, и даже юридический аспект его волновал меньше всего. Хотя кое-что противозаконное, почти противозаконное, он планировал сделать… Его грызла совесть.
Правильно ли он поступал…
– Сереж, дашь ключи от раздевалки.
– От вашей? – удивленно переспросил охранник, нагибаясь к шкафчику, в котором хранились ключи, в том числе и дубликаты.
– Нет, от общей.
Охранник изумленно выгнул бровь дугой, но кивнул. Не задавая больше вопросов, он вручил боссу нужную связку и проводил того заинтересованным взглядом.
Поигрывая ключом с биркой, Роберт прошел в длинный полуосвещенный коридор и остановился напротив двери. Взглянув еще раз на ключ, он отбросил сомнения. Он никогда не был человеком, пасующим перед трудностями. Но кое-что терзало его. Сомнения. Страхи. Надежды. Он не мог четко сформулировать мысли, обличить эмоции, но остановившись перед двумя соседними шкафчиками с номера «104» и «105», Громов замер и почти не дыша поднял руку. Кодовый замок. Четыре цифры. Он выучил их наизусть. Он повторял их как мантру.
Вдох-выдох, и замки открыты.
Сглотнув вязкий комок, заполнивший пересохшее горло, Роберт достал из кармана куртки подготовленные пакеты и сложил в них то, за чем он пришел. Несколько волосков с двух расчесок будет достаточно для ДНК-теста.
Свернув пакет, Роберт закрыл дверцы шкафчиков и покинул общую раздевалку, уговаривая себя довести дело до конца. Он должен знать правду. Даже если она перевернет всю его жизнь.
Глава 23
Казалось, за мной не дверь захлопнулась, а капкан. Подавив желание развернуться и умчаться обратно в свой новоприобретенный кабинет, я взглянула на широкоплечую фигуру у окна и смущенно потупила взор. Наверное, нужно было подождать, а не греть уши, переминаясь с ноги на ногу на пороге.
Роберт с кем-то разговаривал, причем довольно мило и чертовски дружелюбно, отчего внутри сжималось и разжималось сердце, проталкивая загустевшую кровь. Выдохнув, притаилась, старательно изображая незаинтересованность и вообще, меня здесь нет. Не уходить же, раз вошла.
Громов обернулся, кивнул и, приложив руку к телефону, прикрывая динамик, прошептал:
– Мария, проходите. Присаживайтесь, – он указал на свободный стул напротив рабочего стола и вновь вернулся к разговору.
