– Там. – Он кинул на заднее сиденье, куда я и обернулась, чтобы уставиться на то, о чем совершенно забыла.
– Вот же, – пробормотала, чувствуя, как щеки залила краска.
– Не сразу обратил внимания, что вы забыли.
– А я вовсе не вспоминала, – призналась, судорожно припоминая, что было в том пакете. Кажется, ничего слишком личного. Выдохнула. Краска немного отступила, но уши все равно пылали адским пламенем. – Я… Я заберу.
– Мария.
– Да?
– Заберете вечером, когда я вас подвезу обратно.
– Не нужно. Я закажу такси.
– Нужно.
– Но…
– Не спорьте, пожалуйста, – оборвал мои возмущения, которые вертелись на языке, но при этом его голос звучал вполне бодро и нисколько не обижено. Зато я глупо уставилась на профиль мужчины. – Вы всегда спорите?
– Нет.
– Но со мной все время, – хмыкнул мужчина.
– Так получается. Роберт Васильевич…
– Просто Роберт.
– Мы же договорились.
– Только в стенах школы.
Кивнув, смирилась. Он прав.
– Так о чем я, – вспыхнув, взяла себя в руки. – Я не спорю. То есть это может показаться, что я спорю или вовсе не благодарна вам. Но я привыкла все делать самостоятельно. Сама за себя. Понимаете?
– Более чем, – кивнул Роберт, притормаживая на светофоре. Шестьдесят секунд! Я же умру от его испытующего взгляда, направленного на меня, за минуту!
– Поэтому спасибо за помощь. И…
– И я должен смириться, что вы все время будете спорить со мной, Мария?
Горько хохотнув, я закрыла рот ладошкой и смущенно кивнула.
– Не беспокойтесь, Маш, я позабочусь о том, чтобы вам и в голову не пришло спорить со мной больше.
– Что? – Выпучила испуганно глаза, но Роберт промолчал. Лишь легкий кивок головы позволил мне понять – я не ослышалась. Да и глупо было полагать, что подобное мне могло померещиться. Он ведь сама серьезность, но за добродушными улыбками, за уступками скрывается человек-кремень. Эх, погорю я рядом с ним, раскусит в два счета.
Нервно поморгав, отвернулась и уставилась на дорогу, считая секунды. После светофора налево, еще два светофора прямо, потом направо и до школы рукой подать.
– Роберт, а могу я задать вопрос? – Он кивнул. – Вы же не просто так проезжали через мой двор?
– Нет, Маша. Хотел убедиться, что у вас все в порядке.
Даже врать не стал. Сама честность. Я проигрываю.
– Я должна о чем-то беспокоиться? – Нервно потеребила рукав, прислушиваясь к его голосу.
– Нет. – Он покачал головой. Его правая рука отпустила руль и устремилась ко мне. Коснулась подбородка, отчего я вздрогнула, но не отшатнулась. – Но, как оказалось, я вовремя.
Хмыкнув, тут же себя одернула. Не расслабляться. Но так хочется… Он убрал ладонь, оставляя горящий след на коже. На миг мне показалось, что я потянулась следом, по инерции. Куда он – туда и я. Но лишь показалось. Я оставалась сидеть на месте и часто дышать, пытаясь собраться с пугливыми мыслями, разбежавшимися в черепной коробке.
– Благодарю за помощь, Роберт Васильевич.
– Не за что, Маша. Не за что.
Как же было непривычно слышать свое имя, да еще произнесенное таким тоном. Зажмурившись, быстро открыла глаза и взглянула на мужчину, прикусив губу. Встретилась с его взглядом и смущенно опустила глаза, скользнув по мощным рукам. Царапины? Ссадины?
Его руки тогда были такими же. Красные следы – отметки боя одного против пятерых.
– У вас царапины. Их бы обработать, – ляпнула не подумав. И кто меня за язык дергает все время?
– Пустяки, – отмахнулся Роберт, продолжая наблюдать за дорогой. Что было на пользу для меня – он не видел, как хаотично я рассматривала мелкие царапины, прикусывала губу и отгоняя воспоминания.
– Да, пустяки, – пробормотала под нос и больно закусила губу.
Точно так же я ответила тогда… в его доме. Пытаясь залечить раны, а через миг уже срывала с него одежду. Щеки запылали, и я резко отвернулась, ошалело рассматривая уплывающий город. Всё вернулось. Всё до мельчайших подробностей!
– Маш?
– Что?! – излишне резко и громко ответила, прогоняя прочь мысли, ворвавшиеся в мою голову словно смерч.
– Мы на месте, – произнес Роберт, глуша мотор.
Кивнув, схватила сумочку и поторопилась покинуть салон, но голос Громова остудил мой пыл и желание сбежать.
– Вы меня все еще боитесь?
– Нет.
Хмыкнув, он обернулся и протянул руку, исполосованную мелкой сеточкой свежих ранок. Я дотронулась до его пальцев, чувствуя голод. Тот самый… Сводящий с ума. Один раз я поддалась…
– Нет, Маш, боишься. – Его пальцы крепко оплели мои едва подрагивающие. – Обещаю, на работе не буду доставать. Но после было бы неплохо поужинать.
– Ужин? – пропищала я, хлопая ресницами как наивная девчонка.
– Да, Маш. Ужин. Я приглашаю. Не волнуйся, напирать не буду. Все добровольно. И я надеюсь на положительный ответ.
– Но как… зачем?
– Затем, Мария Степановна, чтобы время понапрасну не терять.
Я раскрыла рот, но так ничего и не смогла выдавить из себя. Хлопая ресницами, почувствовала, как щеки запылали от смущения.
– Думаю, ответ положительный. А теперь, Маш, поторопись. Маргарита Александровна не очень любит, когда опаздывают.
Глава 22
– Ну, Машунь, вещай!
Дарина как всегда оставалась в своем репертуаре. Усевшись за кухонный стол и, шумно разворачивая фольгу шоколадки, она выпучила глаза и, не мигая, смотрела на меня. Я выдохнула достаточно громко, чтобы перебить шум, создаваемый загребущими ручонками подруги, и опустилась на стул. Вновь вздохнула.
– Дарин, сегодня понедельник – день тяжелый, как ты знаешь. Мы могли бы отложить допрос с пристрастием на пятницу? Или на субботу?
– Пятницу? Субботу?! Ты о чем, мать? Мы идем в клуб в эти выходные!
– Что?! – Теперь настала моя очередь выпучивать глаза, хватать губами воздух как рыба, выброшенная на берег, и пытаться понять, о чем упорно, с жаром и пылом вещала подруга, закинув дольку шоколада в рот.
– Что-что, глухомань. Мы идем в клуб в эту пятницу, – практически по слогам повторила Дарина, а я с выдохом прошептала отказ, который тут же был принят в штыки.
– Нет…
– Да, Маш! Идем. И не спорь. Будем обмывать твою новую работу.
– Дарин, я к концу недели ноги протяну. Там столько нужно перелопатить.
