Глава 5
Я ожидала взрыва, но Дарина улыбнулась и продолжила слушать хвалебные отзывы о «самом лучшем тренере на свете». И чем больше мальчишки восхваляли тренера, тем тяжелее мне становилось на душе. В их словах, казалось, я слышала то, что раньше никогда не звучало из уст детей. Андрей и Антон были очарованы человеком, которого я боялась до смерти. Своими ручищами он же мог свернуть мне шею, узнай…
Мысленно прогнав панику, я постаралась прислушаться к мальчишкам, продолжающим показывать какие-то статьи или снимки в телефоне, а Дарина заинтересовано кивала и с жадностью разглядывала фотографии Роберта Васильевича.
Роберт…
Посмаковав его имя на языке, я ощутила послевкусие горечи, отчего становилось дурно, а к горлу подступала тошнота. Попытавшись взять под контроль губительную для меня ситуацию, я натянула на лицо улыбку и обратилась к сыновьям:
– Думаю, тётя Дарина уже наслушалась о тренере. Может, вы заберете печенье в свою комнату?
Антон обернулся ко мне и кивнул, забирая тарелку, куда они сложили сладости. В том числе кое-что выгребли из конфетницы. Отправив ребят заниматься своими мальчишескими делами, я насторожилась, ожидая словесного удара от Дарины. Но она по-прежнему молчала, и лишь ее темный взгляд высверлил в моем лбу огромную дыру.
– Так так, Мария Степановна. – Сложив перед собой руки, подруга посмотрела на меня в упор. – Значит, Роберт Васильевич. – Цокнув языком, она покачала головой, осуждая меня.
– Дарин…
– Ну уж нет уж! Подруженька, давай-ка поведай мне, что за вселенская фигня творится?
Сглотнув тошнотворный комок, я опустила голову и скрыла лицо за ладонями. Глаза в этот момент защипало, хотя я многие годы назад дала себе обещание – не рыдать больше по ошибкам молодости.
– Эй, ты чего? Машунь? – Дарина подскочила с места и опустилась совсем рядом. Положив руку на мою голову, она погладила по волосам и зашептала. Так, чтобы никто кроме меня ее не услышал. – Маш, что было, то было. Я не буду тебя воспитывать или что-то советовать. Мы с тобой все сто раз обсудили еще тогда. Но блин, – она шумно выдохнула, взяв секундную паузу, – если он узнает тебя? Если он обо всём узнает?!
Я отлепилась от собственных ладоней и глянула искоса на перекореженное лицо подруги. Дарина злилась и негодовала. Как же я ее понимала…
– Он не узнает меня. – Пожав плечами, я посмотрела на настенные часы. Казалось, стрелка замерла на месте. – Мне было восемнадцать, я была тощая и с черными волосами. И еще те смоки-айс весом в тонну. Я себя на фотографиях тех времен не узнаю́, а ты говоришь про мужчину! У них память как у золотой рыбки: пукнул и забыл!
Дарина усмехнулась, но смех ее был пропитан горечью.
– А как же школа? – прошептала она. – Если все-таки что-то узнает?
– Не думаю… – я перевела взгляд на столешницу, подмечая те самые крошки, от которых в руках всё зудело. Верный признак нервного перенапряжения.
– А когда думать будешь, Машунь? – вдруг зашипела она, затараторив: – Мужик мужиком, но у некоторых память лучше, чем ты думаешь. Вон твой бывший все забыть тебя не может. Предполагаешь, этот ничего не вспомнит?
– Лишь раз, Дарин… Мы виделись лишь раз. И думаешь, я себя не виню? – вспыхнула, стараясь не закричать. – Думаешь, когда я его увидела, мое сердце не провалилось в пятки? Еще как! Но что я могу сделать? Отправиться в школу и забрать своих ребят? Что я им скажу? Им выпал такой шанс…
– А шанс ли?
– Нет, Дарин, перестань строить теории заговора, – проворчала я. – Иначе на день рождения подарю тебе шапочку из фольги.
Дарина прыснула и отмахнулась. Моя подруга была самой лучшей подругой на свете, но не без изъяна. Вот и ее поиски знаков, заговоров и прочей чепухи в итоге привели меня к тому, что я зациклилась на собственной черной полосе. А ведь она впервые заговорила про то, что меня покинуло везение.
– Себе подари шапочку из фольги. Потому что космическое излучение явно тебе мозги поджарило! Если этот человек узнает правду, быть беде. Запомни мои слова, Машунь. Он твою задницу надерет так, что сидеть не сможешь.
Услышав слова подруги, я невольно сжалась. А ведь в чем-то она права. Ручищи великана при первой встрече вызвали шок, а если он этими самыми руками да меня… Нет, даже представлять не буду.
– Обещай, что будешь держать язык за зубами, – прошептала я. – Пусть учатся в этой школе. А я что-нибудь придумаю. Вдруг удастся их перевести в другое место.
Дарина наморщилась и развела руками.
– Я похожа на болтунью?
– Иногда, – усмехнулась, получая слабый удар кулаком в плечо. Так Дарина вымещала свое раздражение.
– А им не скажешь?
– Никогда, – выдохнула я. – Пусть Толика считают своим отцом. Непутевым отцом, который от них отказался.
Дарина выдохнула, прикрывая глаза. Я прикусила губу, чувствуя, как обрастаю ложью. Забрать ребят из школы лишь потому, что их настоящий отец работает там – сдать себя с потрохами. В чем-то Дарина права. Мне сто́ит понять, узнал ли он меня или нет. Если для Роберта Васильевича я останусь лишь матерью детей, которых он тренирует, то Антон и Андрей продолжат учиться в школе имени А. Некрасова. Пока я не найду для них новое безопасное место.
– Ох, Машунь, рисковая из тебя баба получилась.
– Не рисковая, – отозвалась, поправляя подругу, – а безмозглая. Дарин, лишь раз… Лишь один раз и вот… Как же все может перевернуться после одного раза.
– Дура ты, Машка. Но красивая.
Улыбнувшись, кивнула, припоминая день, когда Дарина назвала меня дурой, и мы отправились пятничным вечером в ночной клуб. Тот самый вечер, который перевернул мою жизнь с ног на голову.
***
– Давай, Маш, торопись!
Я одернула платье сочного синего цвета и кивнула, перекидывая ремешок сумочки через плечо, и засеменила за подругой, тайно завидуя сногсшибательному виду. Впрочем, стараниями Дарины и я выделялась на фоне остальных девчонок, притащившихся в новый клуб. И большинство из этих девчонок я знала в лицо: многие учились в том же колледже, что и мы. Поэтому ловила на себе удивленные взгляды. Кажется, меня не ждали. Да еще в таком виде.
Одернув короткое платье, грозящееся задраться до пояса и оголить зад, если я сделаю одно неверное движение, осторожно переступала в босоножках, одолженных Дариной. Да и платье было не моё. Подруга нашла подходящий наряд, в котором чувствовала себя вызывающе. Тонкая ткань неплотно облегала худощавое тело и узкие бедра, отчего казалось, будто это не мини, а тряпка, натянутая на вешалку. Вздохнув, огляделась по сторонам и вновь ощутила острый укол зависти. И почему остальные девчонки к своим восемнадцати годам уже имели аппетитные формы, а я оставалась угловатым подростком?
