Если приходил домой с синяками, баба Вера никогда не ругала, а только рассказывала о своём детстве, когда, в октябре 1941, фашисты обыграли наше командование и разгромили целую армию, как они жили «под немцем» и выживали, надеясь только на себя. Рыбаков соорудил себе в дальнем углу огорода небольшую площадку для тренировок и часами молотил старую покрышку на дереве, отрабатывая какой-нибудь удар из гангстерского кинофильма. Он не знал правил и методик, но фанатично повторял движение до автоматизма, наивно веря, что видел в кино не постановку трюка, а реальность. Поэтому незаметно для себя стал уличным бойцом.
Двое, в футболках с изображением совы, были чем-то похожи — то ли повадками, то ли движениями, то ли выражением лиц. У них явно был один учитель, а некое подобие униформы говорило, что это одна организация. Канули в Лету октябрята, пионеры и комсомольцы, а свято место пусто не бывает. Появилось немало подростковых объединений, и не все они занимаются рукоделием. Так, недавно, неформальное молодежное сообщество под названием «АУЕ» наш Верховный суд признал экстремистским, поддержав просьбу Генпрокуратуры. Поиск по символу совы ничего не дал. Ребята себя явно не афишировали, хотя сам символ имел разные трактовки — от учёной совы с книгой, до совы с мечом, от символа мудрости до символа смерти. Возможно, эти встречи простое совпадение, и чуйка тут что-то темнила.
Наконец, третья группа визитёров с Кавказского выглядела достаточно безобидно. Пришлось покопаться в поисках видеокамер этого района, но откликнулись только камеры с управлением движения на круге пересечения бульвара и проспекта, да старенькая чёрно-белая камера над входом в небольшой магазин «Молоко», стоящий в середине двора и окруженный стандартными четырнадцатиэтажками. Краем картинки она захватывала подъезд дома, где снимал квартиру Иса и часть двора рядом, где теснились автомобили жильцов. Интересно, была ли у Владимира машина? Никаких намёков на то в квартире Рыбаков не заметил. Понаблюдав ещё какое-то время за входом, который не пользовался популярностью в утренние часы, Грек уже хотел прекратить это занятие, как в дом вошел парень в белой футболке. Набравшись терпения, Егор стал ждать, ощущая некое волнение, словно охотник, услышавший подлёт утки, но ещё не увидевший её. Наконец, обладатель белой футболки с изображением совы, спокойно, появился в уголке кадра и, сделав кому-то едва заметный жест рукой, исчез. Был ли это один из тех двоих, с кем пересекся Грек вчера, или другой парень, утверждать было сложно. И опять эта неопределённость оставляла лишь тревогу, но, ничего конкретного.
Оставив собранную информацию на процесс инкубации, как называл Егор подсознательную обработку мозгом каких-либо данных, решил украсить свою квартиру парочкой купленных видеокамер. Нашёл им неприметные места так, чтобы одна была с обзором части комнаты и прихожей, а вторая — балконной двери и дивана у стены. Подвел тонкий кабель питания и настроил их работу чрез приложение на своём новом смартфоне. Эти игрушки безукоризненно слушались, поворачиваясь и наезжая на указанный объект. Затем зарегистрировал их на сайте производителя и проверил как работает режим включения записи на движение или негромкий стук. Чтобы данные не пропали вместе с камерами, настроил их так, чтобы записанные видеофайлы сохранялись на его виртуальном диске «в облаке».
Тем временем, за окном стало темнеть, жара пошла на убыль, и на улице появились прохожие. Молодежь не хотела мириться ни с ограничениями пандемии, ни с температурными аномалиями. Приближалась середина лета и, засидевшиеся по домам горожане, выходили на променад, как это принято у отпускников, приехавших в жаркие страны или на средиземное побережье Европы. Теперь и в Москве, подобно курортам Испании, Франции или Италии, проснулся интерес к ночной жизни не только у мажоров. Широко открывались двери магазинов, ресторанов, кафе, баров, пабов из которых доносилась самая разная музыка, и уличные торговцы продавали какие-то нехитрые сладости и напитки. Столица вдруг ощутила вкус второй, более яркой жизни, хотя не у всех была привычка садиться за обильный стол перед сном.
Греку тоже захотелось пройтись по улице, где гулял прохладный ветерок. Он лукавил, уговаривая себя на это, якобы только для того, чтобы проверить, как будут слушаться его приказов видеокамеры в квартире, если он на прогулке. Оставалось решить кем он теперь будет — взять сотовый Исы, и «засветить» его SIM-ку в разных районах Москвы или «помелькать» своей восстановленной SIM-картой. Ну, конечно, если это кого-нибудь из упырей заинтересует. Может быть, у Егорки начались приступы маниакальной подозрительности в жанре теории заговоров. Тут какой-то чёртик хихикнул в сознании Рыбакова — у него есть три SIM-ки, значит, есть шанс побыть сразу в трёх лицах. Эта идея понравилась. Не выключив свет в квартире, он положил в карманы джинсов оба смартфона и закрыл новые замки.
Дар
Ограничиться только прогулкой по второму микрорайону Митино, на который наконец-то опустилась прохлада, Грек не мог. Захотелось в яркий и шумный центр столицы, где жизнь похожа на праздничный фейерверк, а зажигательные ритмы подхватывают любого, рискнувшего заглянуть за кулису праздника на минутку, и уже не отпускают, соблазняя и дразня большими мыльными пузырями, на которых яркие радужные разводы отображают искажённую реальность. Бежать туда, забыв проблемы и волнения, не думая об упырях, идущих по следу, охотниках с изображением сов на футболках, поджидающих в засаде, чужестранцах с битами, вламывающихся ночью в твой дом. Дойти до того островка, залитого разноцветными огнями среди безбрежного моря тьмы.
Рыбаков поймал такси и назвал адрес кафе, где давно скучал «его» столик. По дороге с удовольствием вглядывался в ожившую после знойного дня столицу, удивляясь, почему прежде всегда ездил на метро. Эта мысль показалась схожей с другой мыслью, однажды посетившей юную голову Егорки — отчего все говорят о стремлении к свету, о светлом будущем, о светлых душах, а сами полжизни проводят в ночи, да и Земля летит в темном пространстве, и если существуют какие-то иные миры, то и они разбросаны в темном и холодном космосе далеко-далеко друг от друга, а расстояния до них измеряется почему-то в миллиардах световых лет.
Первым зазвонил сотовый Исы.
— Дюк, это Игнис, — нотки прибалтийского акцента немного удивили.
— Привет, — коротко отозвался голос бывшего учителя с заднего сиденья такси, — я в машине.
— Тут слушок прошёл, что у Ноктиса есть некая возможность обойти ловушки в пещере, где спрятан кристалл.
— Это в девятом эпизоде?
— Ну, да…
— Покопаю.
— Есть шанс быть первыми на рынке. Фанаты просто бьют копытом.
— Принял… Постучу.
Грек, не прощаясь оборвал разговор, давая понять, что занят. Мельком глянул на лицо водителя в зеркале заднего вида. Тот внимательно следил за дорогой, на которой крутые модели спорткаров нагло лавировали среди тихоходов, подставляя их под удар. Незримая броня толстой долларовой оболочки ценника с многими нолями на бампере авто, за рулём которого сидел какой-нибудь сопляк, позволяла мажору безнаказанно развлекаться, играя чужими жизнями. Компьютерные игры стали проецироваться на реальную жизнь, а деньги постепенно стирали границу между ними.
