Вопрос идет о переходе униатских прихожан в православие. Мы, собственно, даже избегаем говорить об обращении униатов в православие, так как многие униаты не признают существенной разницы между униатством и православием. Мы избегаем в этом вопросе какой бы то ни было принудительности. Если какой либо приход выражает желание перейти в православие, то мы производим среди населения закрытую баллотировку на бумажках. Один крест означает православие, а два креста – униатство. Если таким образом 2/3 населения выскажутся за православие, то я посылаю в их приход православного священника, но при этом униатского священника мы не устраняем, и он служит вместе с православным священником. В Га-личине кроме того, находится много пустующих приходов, из которых униатские священники ушли вместе с австрийскими властями. В такие приходы мы посылаем православных священников без баллотировки.
Конечно, в этом щекотливом вопросе не обходится без некоторых резкостей с той или другой стороны, но постепенно нам удается занять надлежащее положение. Лично я все больше склоняюсь к той мысли, что униатская церковь не имеет будущности. Небольшая часть униатов перейдет в католичество, а основная масса, по моему мнению, перейдет в православие, – повторяю, без всякой принудительности с нашей стороны».
Как признавал граф Г.А. Бобринский, некоторые сложности в отношениях с местным населением возникали в вопросе о переходе униатов в православие. Действительно, если в приход, из которого униатский священник ушел с австрийцами, присылали православного священника без выяснения готовности населения принять православие, это не всегда могло встретить одобрение прихожан.
Согласно соответствующим инструкциям инициатива о проведении голосования по поводу перехода в православие должна была исходить только от самих прихожан. Однако отдельные чиновники на местах, проявляя чрезмерное усердие, по собственной инициативе организовывали эти голосования. Но когда о таких фактах становилось известно высшим властям, им приходилось сдерживать неуместное рвение низовых исполнителей. Это подтверждает, кстати, галицко-украинский деятель К. Левицкий, который приводит следующее распоряжение черновицкого губернатора (текст приводится в том виде, как он подан в книге К. Левицкого):
«Черновецкий губернатор. Января, 5 дня 1915 г. № 62. г. Черновцы.
Начальнику Городенковского Уезда.
Предлагаю объявить помощнику Начальника Уезда Ермолину, что при исполнении распоряжений моих следует их читать внимательно, а не действовать спешно, не вникнув в суть дела. В циркуляре от 6 декабря за № 561, в п.2 ясно указано на то, что все распоряжения гражданской власти производятся при условии, что крестьяне сами просят о присылке православного священника и нигде нет даже намека на то, чтобы следовало опрашивать униатские приходы о желании их перейти в Православие. Засим обращаю внимание, что, благодаря распоряжениям Ермолина, были везде собираемы сходы без надлежащего на то разрешения и для обсуждения вопроса, не подлежащего решению на сходе. Предупреждаю, что при повторении такого легкомысленного отношения к столь важному вопросу, как религиозный, я неминуемо вынужден буду признать Ермолина несоответствующим для службы здесь, где не должна иметь места отписка по циркулярам, а вдумчивое и осторожное отношение к поручаемому делу. Вместе с тем уведомляю Ваше Высокородие, что Начальник Уезда представляет доклады и рапорты Губернатору, а не Правителю его Канцелярии и ставит исходящий номер на своей бумаге.
Губернатор Евреимов.
Правитель канцелярии (подпись неразборчива)».
Архиепископ Евлогий
Свято Георгиевский храм во Львове
Львов. Успенская (Волошская) церковь. Зима 1914 1915 гг.
Львов. Церковь Преображения Господня
Расписание православных богослужений
Мало того, власти не только сдерживали неуместную в данном случае инициативу низовых чиновников, но даже стали препятствовать переходу в православие тех приходов, где было заявлено о желании перейти в православие. Так, на проходившем в воскресенье 22 февраля (7 марта) 1915 года в Александровском зале Петроградской Думы собрании Галицко-русского общества, председательствующий Д.Вергун сообщил, «как из боязни, чтобы не подумала Европа, что мы хотим забирать местных жителей в православие, русская власть стала чинить препятствие тем, которые заявляли о желании перейти из унии в православие».
В начале ХХ века во Львове была только одна православная церковь – Свято-Георгиевский храм на улице Францисканской. После вступления во Львов русских войск и прибытия архиепископа Волынского и Житомирского Евлогия эта церковь стала кафедральным собором. Православные богослужения также иногда совершались в униатских (греко-католических) церквах – в Успенской на улице Русской и в Преображенской на улице Краковской.
Канцелярия архиепископа Евлогия находилась по адресу улица Набеляка, № 37а.
Поскольку Свято-Георгиевский храм имел весьма незначительные размеры, требовалось найти более просторные помещения для православных богослужений.
11 (24) ноября 1914 года в приспособленном под храм помещении пакгауза при Эвакуационной комиссии, неподалеку от главного вокзала, торжественно в присутствии великой княгини Елизаветы Федоровны, сестры государыни императрицы, была освящена вторая православная церковь во Львове. Чин освящения совершил миссионер Демидов, произнесший соответствующее торжеству слово. Новый храм именовался Свято-Никольским, а в просторечии его называли Эвакуационным.
Львов. Армянский собор. Зима 1914 1915 гг.
Львов. У Кафедрального костела. Зима 1914 1915 гг.
Затем начальником львовского гарнизона была устроена для войск, не имевших возможности по недостатку места во львовских храмах удовлетворить своим религиозным потребностям, православная церковь в бывшем манеже на улице Ветеранов, возле управления этапного коменданта (ул. Клепаровская, 22).
