Подошел какой-то юбилей радиостанции «Свобода», и Остапа Оглоедова в числе прочих сотрудников наградили никелированным подстаканником с надписью «Будьте здоровы!». Остап поставил его на столе и пил из него молоко, которое он употреблял как противоядие против всяких неприятностей и язвы желудка.
Вскоре после этого с Остапом приключился какой-то припадок. Он лежал, распластавшись, на грязном полу и стонал:
– Ох, сердечный припадок… Ой, это профессиональная болезнь всех интеллигентных людей…
Но врачи нашли у него воспаление язвы желудка. Пока Остап отлеживался в госпитале, подстаканник с надписью «Будьте здоровы I» одиноко пылился на его столе.
Глава 16
Потерянный рай
Женщииа-это инструмент, которым дьявол пользуется, чтобы овладеть нашими душами.
Святой Куприян
Однажды вечером Борис сообщил Нине неожиданную новость, что его переводят на другую работу. И к тому же за границу. Было видно, что работа в доме чудес ему надоела и он рад уехать. Оказывается, дурацкая работа в доме чудес была только тренировкой и подготовкой для какой-то другой, более важной работы.
Теперь же его отправляют в Вену. После постройки Берлинской стены центр европейского шпионажа перекочевал из Берлина в Вену. Кроме того, Вена стала теперь центром международных европейских организации. В связи с этим там увеличивается состав советского посольства. Кстати, князь Котик Горемыкин и его жена, княгиня Лиза, тоже в Вене. До отъезда Борису оставался только один месяц.
– Давай поженимся, – сказал он, – И едем вместе. Ведь нельзя же всю жизнь только целоваться. Нина наморщила лобик:
– Да, конечно, с княгиней Лизой тебе было веселей. Ночки – как арабские сказки. А утром она приходила на работу и все это рассказывала. Со всеми подробностями. Нарочно, чтобы меня позлить.
– Ага, значит, это правда!
– Что?
– Серафим Аллилуев уверял меня тогда, что ты в меня влюблена и ревнуешь меня к Лизе. И что ты даже в подушку плакала. Но тогда я этому не верил.
– Ах, все это такое идиотство, – махнула рукой Нина. Потом она сменила гнев на милость:
– Впрочем, Лиза дает тебе самые блестящие характеристики. Говорит, что у тебя есть только один существенный минус…
– Какой?
– …Что ты нормальный человек, загадочно усмехнулась монна Нина.
А насчет женитьбы Нина решила так:
– Знаешь что? Давай пока обручимся. Но так, чтобы никто не знал.
– А зачем это скрывать?
– Да, знаешь, у папки это… черная меланхолия. Если он узнает, его удар хватит.
«Ох, опять этот старый ревнивец», – подумал Борис.
– Только имей в виду, – погрозила пальчиком Нина, – обручимся, но… ничего больше.
Когда они пошли выбирать обручальные кольца, Борис хотел заказать простые и гладкие, но Нина запротестовала:
– Нет, нет, это слишком просто. У нас так просто не будет.
И она выбрала граненые кольца с острыми углами, слегка смахивающие на терновый венец. А обручение она решила устроить на квартире Бориса.
– Кого ты хочешь пригласить? – спросил он.
– Никого. Они только будут завидовать нашему счастью и потом сплетничать. А я про тебя уже столько наслышалась, что и так уши вянут.
В день этого тайного обручения Нина пришла к Борису сразу после работы и принесла жениху подарок – запонки в форме сценических масок: одна смеется, а другая плачет.
– Мне грустно потому, что весело тебе, – объяснила невеста. – Или наоборот.
Потом она порылась в сумке и вынула маленький, позеленевший от времени медальон:
– Это тоже тебе. Это, знаешь, когда дедушка брал бабушку. Он, кажется, золотой. Почисть его зубной щеткой.
Борис откупорил бутылку шампанского. Надев свои новые обручальные кольца, они расположились на диване и строили планы на будущее. Увидев на пиджаке Бориса маленький спортивный значок, Нина улыбнулась:
– А у меня тоже есть значок. – Она приложила пальчик к подбородку, – Посмотри…
С левой стороны на подбородке девушки был небольшой круглый шрам, величиной так с монету. Шрам этот, видимо, был глубоким, так как тело в этом месте опускалось, как пустое, а кожа слегка сморщилась и побелела, как после зарубцевавшегося ожога.
– Что это такое? – спросил он.
– В детстве у меня здесь было родимое пятно, – объяснила Нина. – Но слишком большое и черное. Когда мне было восемь леть, папка испугался, что это будет портить мою внешность. Ну, пошли к доктору и вырезали. Но эта штука оказалась очень глубокая. И, чтобы вырезать с корнем, пришлось резать до кости, а потом еще прижигать ляписом. Поэтому и след остался.
Борис медленно потягивал свое шампанское.
– У меня и еще одно такое пятно есть, – честно призналась Нина. – Сейчас я тебе покажу.
Она расстегнула кофточку, опустила лифчик и деловито, как на медосмотре, обнажила правую грудь. С очаровательным бесстыдством она полюбовалась сама собой и ткнула мизинчиком:
– Видишь…
Чуть пониже соска было черное родимое пятно величиной с хорошую черешню. Не слишком большое, но и не слишком маленькое. Жених протянул было руку, но невеста хлопнула его по пальцам:
– Ты что, глазам не веришь? – Она застегнула кофточку. – Товар лицом, без обмана. Это я тебе нарочно показываю, чтобы ты потом не говорил, что я от тебя что-нибудь скрывала.
Несмотря на все Нинины шалости, обручение получалось немного натянутое. Борис молчал и словно вспоминал что-то. Нина положила ему голову на плечо:
– Что это у тебя такой скучный вид? Впрочем, с княгиней Лизой тебе было, конечно, веселей. А я, дура, тогда в подушку плакала.
Она посмотрела на золотые часики, которые ей подарил Борис, и сладко зевнула.
– Ну что ж, хорошего понемножку. Поехали домой. На следующий день Борис заехал в дом злого добра, где под золотым петушком обитал красный папа Максим Руднев. В кабинете Максима было тихо и пусто. В аквариуме на письменном столе плескались глупые золотые рыбки. С легкой досадой на душе Борис, как Фома Неверный, опять полез по средневековым книгам про Бога, дьявола и нечистую силу.
Вот ученые иезуиты сообщают, что Бог – это очень просто, это просто любовь. Ладно, допустим. Но доказательство этой аксиомы иезуиты берут из обратного. Вот посмотрите, например, на ведьм и ведьмаков. Подписывая договор с дьяволом, они платят за это высшим божеским даром, даром любви. Поэтому они якобы совершенно не способны любить. Ни в прямом смысле, ни в переносном. Ни так, ни этак. Ни телом, ни душой.
