– Напугать, Татарский, а не покалечить, – повернулся к нему Марат и равнодушно смотрел, как лицо Сережи искажает гримаса пренебрежения.
– А пару минут назад был таким лапочкой! – разочарованно протянул он, а потом добавил громко, обращаясь уже к девушкам, – Дамы, прошу пройти вооон в ту далекую даль, дабы искупить ваши грехи и пройти через блаженное очищение путем страха, криков и силы судьбы. Предлагаю вам также совершить молитву за мою душу, потому что, ваша судьба в моих золотых рученьках. Ой, как меня это заводит! – он кровожадно улыбнулся.
Я с немым ужасом следила за происходящим действом, пребывая одновременно в восхищении, но где-то не согласная с жутким методом, избранным Маратом, чтобы отомстить за меня.
Уже тот факт, что парень обратился к нелюбимому им Татарскому как минимум настораживал. Того-то хлебом ни корми, дай поиздеваться. Но с настоящим оружием в руках он выглядел впечатляюще, а его шутовская манера издеваться становилась пугающей.
– А ты уверен...
– Абсолютно.
– Но они же могут пострадать!
– И что?
– Северский! – Марат хмыкнул.
– Ничего с ними не случиться. Татарский ни дурак, ни сумасшедший, и он не намного хуже меня, – да, я навсегда запомнила его короткий, но впечатляющий мастер-класс, показанный мне когда-то, – Что такое? Опять переживаешь за всех подряд, кроме себя? – он внимательно посмотрел на меня, явно подразумевая другую ситуацию и других людей.
– Допустим, – не стала отрицать я. Марат склонил голову, в газах мелькнуло сожаление.
– Хватит, – сквозь зубы выдохнул он, а тем временем Сережа радостно сообщал девушкам, устанавливая опасно близко с их головами маленькие мишени:
– Кто дернется – тот умрет. Детка, – он улыбнулся Елисеевой, – Не дрожи так, я даже не начал еще. Ах, вам же положена последняя просьба… не то, чтобы я на что-то намекаю, вы не подумайте, просто хочу поступить по-человечески, вот и всё. Не хотите? Ну и ладно. Всем бы таких смертников. Да ладно-ладно, шучу я. Наверное, – он отвернулся и подошел к стойке.
Поднял оружие, прицелился.
Я закрыла глаза и замерла в ожидании шума, молясь, чтобы никто не пострадал. Неосознанно вцепилась в руку Марата, не заботясь о том, что он подумает.
Но ничего не произошло. Точнее, произошло не то, что планировалось.
Когда я распахнула глаза, Татарский глубоко вздохнул и хмуро протянул, опуская ружье:
– Блин, Север, я, похоже, спятил, потому что сейчас скажу в первый раз в жизни несусветную глупость: у меня реально кишка тонка такое провернуть! Хоть убей! – он пожал плечами и глянул на Марата, который ничуть не удивился, точно ожидал такого исхода. Лишь заметил, кивая за спину Татарскому:
– Этого достаточно.
Елисеева дрожала, сидя на коленях, да и Эльвира выглядела не лучше, она побледнела, обняла себя руками, и с ужасом смотрела на Сережу.
– Надо же! – присвистнул Татарский, – Не быть вам, красавицы, главными участницами в цирковом номере «колесо смерти», увы-увы!
А Северский, тем временем, схватил меня и повел прямо к ним.
– А теперь слушайте: к ней, – он указал на меня, – Вы не подходите больше никогда в жизни. Если я узнаю, что кто-то распускает сплетни, если узнаю о «случайных» пакостях или, тем более, о чем-то подобном сегодняшнему, – то закончу с вами сам. И не думайте, что у меня дрогнет рука. Ясно?
Алена кивнула первой, а потом опустила лицо в сложенные вместе ладошки и разрыдалась. Тихомирова, еще не до конца оправившаяся от шока, не глядя ни на кого из нас пошла прочь. Никто не остановил ее – скорее всего, девушка настолько впечатлилась близостью к опасности, что вряд ли была способна оспорить озвученную Маратом угрозу.
– Северский, – подошел к нам Татарский, – А ты че, правда к Соколу свалил? – и посмотрел на меня, правильна подозревая, кто был тому виной.
Марат не ответил.
– Ну дела, – сделал выводы Сережа и ухмыльнулся, – Зато у нас снова гармонично всё выходит – друг против друга, а не наоборот. Мне же как-то не по себе было, чесслово, с тобой на одной стороне дружить!
– Этот раз будет последним, – не выдержал Марат. Лицо Сережи удивленно вытянулось. Я тоже резко посмотрела на парня.
– Чего это? – подозрительно прищурился Татарский, – Хочешь сказать, что Соколовский тебя вот так просто отпустил?
Марат хмыкнул.
– Скоро у тебя будет новый оппонент, – заявил многозначительно, заставляя Татарского еще больше удивиться.
– Да лан! Не гони, – отмахнулся он, – Кто тут способен тебя заменить, ну в самом деле?
– Это сейчас было признание того, что я лучший? – самодовольно спросил парень.
Татарский приуныл.
– Он же не шутит, да? – обратился уже ко мне, – Он вообще никогда не шутит, – забурчал парень и пошел в сторону сейфов, – Помогаешь ему, помогаешь и никакой отдачи! Перестаю быть добрым, вот всё!
– Тренируйся лучше. И выкинь всю дрянь из своих карманов, – почти по-доброму дал совет Северский.
– А с этой что делать? – махнул рукой в сторону Елисеевой парень.
Северский пожал плечами.
– Хочешь, можешь утешить, если тебе это интересно, – и повернулся ко мне. Я сжалась под его взглядом и растеряла весь свой прежний боевой запал.
– Что будешь делать, когда всех подряд спасешь, Шелест? – иронично спросил он. По крайней мере, в его голосе не звенел лед, а глаза насмешливо поблескивали.
– Разве не ты всё время делаешь тоже самое?
– Ты упустила кое-что в своих рассуждениях. Кое-что очень важное, – он подтолкнул меня к выходу. Я всё время оборачивалась на него, пытаясь прочитать по лицу на какой вид казни он меня ведет.
– Что это? – любопытство спасало от страха.
– Я мужчина, Зина, мне по статусу положено всех защищать, – он вздохнул, а я, увлеченная подъемом, потеряла возможность пытаться почитать по его лицу мысли.
– Но…
– Да, это ультиматум. Если ты хочешь что-то решить, то должна поговорить об этом со мной. А если собираешься соврать, то врать нужно в лицо, тогда я сразу пойму, что ты врешь, и мы все равно придем к правильному решению.
– Ты сердишься?
– Сержусь. Ты ушла, даже не разбудив меня, оставила очень содержательную записку, а потом умудрилась испортить мне утро своим громким заявлением о несостоятельности нашего союза.
Мы вышли на улицу, и я, наконец-то, повернулась к парню лицом.
– Я… прости, – пришлось опустить голову, чтобы не сгореть от стыда за свой нелепый порыв. Кажется, с того времени прошла вечность, а на деле всего лишь несколько часов.
– Хорошо, – как-то подозрительно ровно ответил Марат, а потом я почувствовала, что он приблизился ко мне и заговорил в самое ухо, вызывая трепет, – Но ты уверена, что хорошо меня поняла? – я почувствовала близость его тела и мгновенно загорелась особыми чувствами, которые возникали только рядом с ним. Глупая, неужели и правда думала что теперь, когда познала, что такое счастье, смогу без него обойтись? Мои глаза встретились с потемневшим взглядом Марата.
