От мысли, что он меня простил, меня охватил небывалый карнавал чувств. Меня качало, точно шлюпку в шторм, но не давало упасть осознание того, что я наконец-то нашла то, что долго искала. Нашла того, кто не потеснил мое одиночество, а влился в него, принял его, стал частью, потеря которой взбаламутит тихие воды и приведет меня к отчаянию.
Я недоверчиво трогала его, не понимая, как так вышло, что этот потрясающий человек выбрал меня из тысячи сверкающих вокруг него камней. Выбор, такой неочевидный и до смешного неестественный, даже меня саму наталкивал на кучу вопросов, но я верила ему, потому что чувствовала, что он не лжет.
Он на самом деле выбрал меня.
В бар, на праздник к Ульке, мы влетели счастливые, почти светящиеся от переполняющих нас чувств. То, что могло огорчить нас до этого момента или после него, не существовало в реальном времени, потому что наши пальцы соединялись, а губы еще помнили момент невероятного соединения.
Фурор, который произвело наше появление, можно было сравнить разве что с атомным взрывом; кажется, ребята, всерьез озабоченные нашим исчезновением, с горя распотрошили недра бара этого заведения и в приподнято – упадническом настроении сходили с ума кто как мог. Зареванная то ли от счастья то ли от горя, а может и от всего сразу, Ульяна, завидев нас, проникновенно всхлипнула и заунывным голосом доверительно сообщила глядящему на нее со смешливой нежностью Королеву, который поддерживал неизящно покачивающуюся девушку:
– Спяяятила! Точняк! – она погрозила кулаком в мою сторону, – Мне уже Шелест чудиться за ручку с Северским разгуливающая, – она потянула руку к стакану с янтарной жидкостью, но ушлый парень резво подменил его на сок. Уля возмущенно вцепилась в стакан, – Н-о-н-с-е-н-с, – по слогам проговорила девушка, не обращая внимания, что от ее слов окружающие пришли в движение и дружно, как по команде, повернули головы в нашу сторону.
Секунда тишины, набухнув, взорвалась грандиозным шумом. В суматохе окружающей реальности, я даже не сразу поняла, кто, как и почему меня трогает, и кто, что и почему пытается у нас с Северским узнать. Из всех приглашенных я была знакома лишь с друзьями Марата.
Первым, кто достучался до моего сознания во всем это гвалте, оказался Ромашко, который с неизменно бешено веселым блеском в глазах подскочил к нам, чтобы утащить в угол к имениннице.
– Вы ребята что, через тундру сюда добирались? – весело возмущался он, – Машину изобретали? Представляете, сколько теперь штрафных вам положено за причинение морального ущерба до гроба подавленным друзьям? – он взялся за сердце, и опустил голову, остановив насмешливый взгляд на наших сцепленных пальцах, – Интересненько, – подняв бровь, глянул он на Марата.
– Ты даже не представляешь насколько, – не стал отрицать Северский.
– Ну вы, по крайней мере не дошли до стадии обручения, – он с жалостью глянул на Королева, а я удивленно посмотрела на пытающуюся дотянуться до темной бутылки подругу – у той на пальце что-то блеснуло. Надо же, а сюрприз на самом деле вышел отменным, зря Уля переживала.
– Я бы не спешил с выводами, – буркнул Северский, подталкивая застывшую меня к подруге. Паша удивленно поднял брови и попытался разглядеть мои руки, но у него ничего не вышло, так как Ульяна, наконец сфокусировавшая на мне взгляд, вдруг то ли отошла от хмеля, то ли просто сильно удивилась, но определенно опасно нахмурилась и даже без поддержки Димы восстала из мягкого дивана, чтобы обвиняющее тыкнуть в меня пальцем.
– Ты! – воскликнула она, – Шелест! Ты! Последняя! Негодяйка! – она грозно повалилась на меня и крепко обняла, – Если ты еще раз так пропадешь, даже не предупредив, я тебя лично убью и под мостом закопаю! Клятва века!
– Извини, – засмеялась и покачалась у нее в руках, – Столько всего произошло…
– Да уж, я думаю, – оно отодвинулась и прищурено посмотрела на Северского, который здоровался с Димой; тот в ответ на ее взгляд неопределенно пожал плечами, – Если в стенах видны руки… Зинка! Так вы что, правда что ли за ручку приперлись сюда? У меня не глюки? Скажи «нет», скажи «нет»!
– Нет…
– Святые небеса! – воскликнула она и принялась меня бесстыдно лапать, – Этот день не разочаровывает! А я давно подозревала, что этот снеговик от тебя тает, как мороженка от солнца! Уиии! А у меня вот что! – она выставила передо мной почти неприличный знак, только безымянным пальцем, – Так красиво, я щас умру!
– Поздравляю! – я спрятала свою руку подальше, решив, что не нужно раньше времени рассказывать о моем фиаско, а то вдруг возникнет недопонимание.
– Ага, одними поздравлениями не отделаетесь теперь! – она широким жестом обвела стол рукой, – Выбирай, чем будешь отрабатывать часы отсутствия!
– Эм… соком?
– Эм… смертница что ли? Минимум двадцать градусов, Шелест, минимум! – она сосредоточенно принялась исполнять угрозу, разыскивая стакан для моего наказания. Я жалобно уставилась на Марата, который только ухмыльнулся, но не сделал и попытки меня спасти. Предатель. Еще и с подозрительным намеком скосил глаза на пианино, приютившееся в углу и похороненное под разнообразным хламом, как будто говоря, что он еще не забыл моего предыдущего героического похода в бар. Я уныло перекатила жидкость в стакане, который Ульяна сунула мне в руку, и хмуро смерила взглядом Пашу, подошедшего сзади и устроившего на моем плече руку:
– Брудершафт? – развязно предложил парень, намеренно игнорируя тяжелый взгляд друга. Кажется, именно такие взгляды заставляют людей ни с того ни с сего спотыкаться посреди ровной как скатерть дороги.
– Сатисфакция, – ухмыльнулась я, прозрачно намекая на Северского. Ромашко стоически удерживал на губах улыбку. Даже нагнулся ко мне, манерно, медленно и, глядя прямо в глаза другу, зашептал на самое ухо:
– Нечасто я видел, как Север ревнует... Но раз за разом вызывать это чувство практически сродни зависимости; Зина, я навеки благодарен тебе за то, что ты его таким сделала! Так что: друзья? – он мило улыбнулся, чарующе подмигнул и протянул мне ладонь.
Я внимательно пригляделась к этому рыжему плутовщику и поразилась, насколько все-таки он закрыт и недоступен для понимания. Настоящий друг, душа компании, дамский угодник – сломанный парень, замкнутый для всех и понимающий куда больше, чем показывает, удивительный человек.
Не без трепета я протянула ему ладошку.
Он почти донес ее до губ, но со смешком остановился.
– Осталось только с твоим парнем договориться, – улыбнулся он и отскочил от меня с криками о помощи, гонимый сердитым Маратом.
И пока они на удивление резво скакали между столиками, я, на радостях от свежего приобретения в лице парня, залила в себя обжигающую жидкость под строгим надзором Ули.
– Шелест, а где же платье, которое я тебе сшила? – нахмурилась она, с удивлением разглядывая неизвестное ей белое творение, – Тебе, конечно, идет, но моя гордость серьезно задета!
– Не бранись, – я засмеялась от неожиданного тепла разлившегося по телу, – Когда не захочешь на один пренеприятный вечер и не только платье испортишь, пусть и бессознательно! – я рассказала им с Димой историю моих ночных похождений, поведала о роли Оливье, и участии Лео и Миши.
