– Ничего не выйдет, Вася, – с грустью и жалостью посмотрела я в его глаза, наполненные страданием, – Как бы я себя не обманывала, но не смогу забыть того, какой выбор ты сделал. Это твое бремя ответственности за него, не заставляй меня нести его тоже. Если говоришь, что любишь, не надо.
– Зина…
– Не надо, Вась, зачем эти глупости? Раз сделал – значит хотел.
– Все делают ошибки! Я живой человек, я всего лишь хочу всё исправить!
– Я тоже живая и мне тоже было больно. Мне и сейчас больно, но за тебя, потому что в итоге больнее всегда тому, кто ошибся. Ты хороший человек, я знаю, поэтому я сейчас здесь сижу и разговариваю с тобой, вместо того, чтобы оставить гнить наедине со своими демонами. Прими их, осознай, и двигайся дальше.
– Не могу, без тебя никак. Не могу смириться! Дай мне шанс, не разрушай мосты, милая…
– Я уже.
– Что? – растерянно уставился он на меня и недоверчиво раскрыл рот, как маленький мальчишка.
– Уже разрушила, – ведь так проще – выложить всё сразу, чем медленно убивать надежду. – Я влюбилась. Тебя больше нет в моем сердце.
Вася несколько секунд переваривал услышанное, а затем отчаянно замотал головой.
– Я тебе не верю! Не может быть! Ты… специально так говоришь, да? Чтобы мне было больнее? Черт, я заслужил все эти страдания, только не лишай меня надежды! Зина, скажи, что это не так?!
Я молчала. Молчала и понимала, что нет, не соврала. Ни себе ни ему. Впервые откровенно признавшись в том, что меня мучило в последнее время. От этого не стало легче, но осознание проблемы – первый шаг на пути к ее решению.
– Ты же знаешь, я бы не стала врать.
– Но… Кто он? Я его знаю? Почему так быстро? Нет, ты не могла, именно потому, что я тебя знаю, ты не могла так быстро забыть меня!
– Получается, что смогла.
Не понимал. Не хотел понимать – я видела это по безумному блеску в глазах, которым он сам себя сознательно обманывал, не желая слышать правду.
– Я не верю. Я знаю, я заслужил это, но… я всё исправлю, стану другим, достойным тебя! Вот увидишь! Зина, я так тебя люблю, – прошептал он, как будто в лихорадке.
Оказывается, эти слова могут прозвучать слишком поздно и не затронуть ни одной из струн души. Раньше я думала, что можно отдать свое сердце за одно маленькое предложение в три слова, а теперь удивлялась, как спокойно оно бьется, не пропуская ни удара, четко и ровно, как исправные часы.
– Мне пора, – поднялась я. – Вася, не тешь себя ложными надеждами, я не вернусь к тебе, – парень поднялся следом за мной, и мы вместе вышли на улицу.
– Я думаю, у меня получится переубедить тебя, уверен, что получится!
– Пока, Вася, – покачала я головой и пошла прочь, понимая, что только время способно разъяснить парню что правду, какой бы горькой она не была, придется принять.
Я же смогла. И теперь эта горькая таблетка добралась до моих мыслей, заставляя в отчаянии сжимать зубы.
Дура, какая же ты дура, Зина!
13
– Шелест, я сейчас обобщу, потому что начала сомневаться в собственной адекватности: ты познакомилась с каким-то сомнительным типом, который накачал тебя наркотой и увел не куда-нибудь, а в бар, где ты благополучно потеряла память, а очнувшись поняла, что опять оказалась у Северского в квартире в кампании, подожди-подожди мне надо это осмыслить, СОНИ МАРМЕЛАДОВОЙ! А потом еще выясняется, что твой бывший решил тебя вернуть и даже на что-то надеется, после того, что натворил. Вдобавок ко всему у тебя в квартире поселился симпатичный, это я так, Королеву ни слова! француз, которого привез Миша, с которым ты вчера вдрызг рассорилась из-за Северского… Я ниче не пропустила, не? – четко оттараторила Ульяна, прибывая в состоянии глубочайшего потрясения, после моего долгого рассказа.
– Еще сегодня наш куратор меня вызвал на стол и сказал, что если я не возьмусь за голову, то меня отчислят. И самое поразительное, что это волнует меня в меньшей степени, чем всё остальное.
Мы сидели на лавочке перед университетом и кутались в пальто и шарфы – зима вот-вот должна была отбить свое законное место и запорошить землю белой крупой. И несмотря на то, что я в самом деле получила знатный нагоняй за неуспехи в учебе и пропуски, мы благополучно прогуливали пару, чтобы поговорить о свалившихся на меня событиях.
– Зина, ты ли это? – спросила подруга, опрокидывая голову на спинку лавочки, – Немыслимо просто! Если мне сейчас скажут, что в России сменился президент, я поверю, честное слово поверю! Вот тебе и улитка!
– И не говори… Такое чувство, что это на мне за все годы спокойствия кто-то отыгрывается! И некуда бежать – дома Миша и этот француз, в театре непонятная авария Лео и его сабантуй, в универе – Северский со своим фан-клубом, который уже кучу дыр во мне прожог, и еще Вася со своими заявлениями…
– Ты же не собираешься его прощать? Не повелась? Смотри мне, Шелест, я с тобой потом вообще дружить перестану! – погрозила мне подруга.
– Нет, конечно, это как себя не уважать надо… Но мне его так жаль было, он, по-моему, и правда раскаивается…
– Пораскаивается – пораскаивается и обратно к Тихомировой поскачет, или к другой такой же! Знаем мы этот подвид! Им бы где получше схватить и удержать! Это он на волну твоей популярности попался, почувствовал парень, что потерял – тут вокруг тебя и Дюпон этот и Северский, и тот, который торчок, как его там… Татарский? А теперь – ой, дорогая, как это я сразу не понял какая ты у меня золотая – алмазная рядом была, какой я дурак был… тьфу! Думает, что извинился и всё! Лесом его шли Зинка, не жалей, не стоит он того! Зин, – приподнялась она, развернула ко мне корпус и понизила голос до возбужденного шепота, словно боялась того, что нас могут услышать из раскрытых окон аудиторий, – А что Северский? Они с Мармеладовой и правда встречаются? Я не замечала, чтобы они в универе так уж сильно общались, а тем более, как влюбленная пара…
– Я тоже удивилась, когда застала их вместе в его квартире! Но они как будто понимают друг друга с полувзгляда, это так очевидно, – я понадеялась, что в моем голосе не проскочила горечь.
– Даааа? – недоверчиво протянула Ульяна, – А мне очевидно, что холодный принц кидает на тебя откровенные обжигающие взгляды, – мое сердце взволнованно забилось, но я постаралась ответить не дрогнувшим голосом:
– Представляю, как достала его! Удивлена, что он до сих пор не послал меня подальше. И Соня тоже, вместо ревности, только и делает, что помогает…
– Ты знаешь, про Мармеладову такие слухи ходят… Да и Королев с Ромашко о ней не лучшего мнения, как я поняла, только Север отмалчивается, – голос подруги посуровел, и я удивленно взглянула на ее нахмуренное лицо.
– Уль, ты чего? Ревнуешь меня к Соне?
– А ты думаешь? – обиженно произнесла она, поднимая шарф до самых глаз и смотря на меня колючими огнями, – Ты так о ней говоришь, точно она тебе жизнь спасла! И вообще, чего это все тебе помогают, а я не при делах, ну как так? Нет, я с Северским соревноваться не намерена, парень уверенно лидирует в топчике, но почему всё интересное мимо меня? Я же тебе не чужая!
