В любом случае, нужно было осторожно прощупать почву и понять, кто реально представляет угрозу, а кто, как француз, просто пал жертвой чужих планов.
Идея взять с собой парней не восходила к желанию устроить примитивный мордобой, – просто я понимал, что если что, то навыки Ромашко будут как нельзя кстати, но надеялся обойтись без крови. Как любила мудро говаривать Мармеладова, лучше взять с собой биту, чем не взять. И я был склонен с ней согласиться.
Мы вошли в кафе и двинулись следом за компанией, устроившейся в дальнем угловом столике – кабинке, предусмотрительно закрывавшем от любопытных глаз обзор на происходящее внутри.
В друзьях не осталось ни грамма шутливости, Паша и Дима подобрались и посерьезнели, внимательно разглядывая незнакомых им личностей и следя за моей реакцией, а Ромашко даже пренебрег возможностью пофлиртовать с симпатичной официанткой, чересчур короткое и обтягивающее рабочее платьице которой наводило на мысль о озабоченном работодателе-извращенце.
Дюпон со своими светлыми ланьими глазами изрядно меня раздражал, смотрясь откровенно смешно с неприкрытым обожанием в них и по-детски наивным восторгом, видимо вызванным новизной впечатлений. С трудом верилось, что этот кудрявый херувим с конфетным взглядом мог быть настолько крутым, как о нем говорили. Проще было поверить во всеобщее помешательство.
Вася Куров-Демидов, высокий серьезный парень в строгом костюме и блестящим в глазах пафосом, раздражал меня еще больше. Возможно, сыграло роль заранее возникшее предубеждение, но факт оставался фактом, и его мне хотелось послать быстрее и дальше его спутников.
Шелест сегодня не борзел и не лез на рожон – взял на себя роль парламентера, и, вероятно, собирался договориться мирно.
– Валяй, – лениво и равнодушно позволил я, разглядывая знакомые темные глаза. Надо же, как похожи.
– Один бой, Северский, – деловито начал он, – тридцать процентов победителю. Десять за второе. Остальное как всегда. Ставки в несколько раз выше, чем всегда.
Надо же, кто-то хорошо проинструктировал мальчика.
– Нет, – сухо бросил я. – И что дальше?
– А дальше, Север, то, что ты и так прекрасно знаешь, ты же получил мое послание, понял, в чем суть.
Тому, что я оказался прав, я не особо удивился – в конце концов, такие вещи дело обычное, когда речь идет о играх, где правил нет. Не он первый, не он последний. Но вот что действительно показалось мне занятным, это поведение Курова – он бегло и заинтересованно смерил взглядом своего друга, и мне хватило этого, чтобы понять, что парень не в курсе некоторых подробностей плана. Значит, это не он раздобыл сведения у новоявленного папочки и, значит, еще не в курсе, с кем сейчас имеет дело. Но возникающий тогда вопрос о его участии, всё равно уплыл на второй план, – меня интересовал Шелест, по глазам которого я прочитал, что он не блефует, но реально знает, о чем говорит. И судя по всему, знает глубоко, потому что иначе, не стал бы на это давить.
– Под кем ходишь? – спрашиваю я, заранее зная, что он не ответит.
– Испугался? – ухмыльнулся он.
– А ты? – смерил я его взглядом. – Не думаешь, что я тоже кое-что могу сделать? Родственные связи, вещь опасная. Ты мне – я тебе.
Я почувствовал, как вокруг все подобрались, сворачивая атмосферу в напряженный сгусток – Ромашко нахмуренно и удивленно вскинул брови, и переглянулся с Димой, сразу уловив подтекст, и видимо, очень хотел спросить, то ли это, о чем они подумали. Шелест нервно прошелся дробью пальцев по столу и, в отличие от моих друзей, не сразу дошел до моего встречного козыря, а когда дошел, то побледнел и гневно заиграл лицом.
– Ты не посмеешь, урод!
– Почему же? Оказывается приятно, когда некоторые знакомства оказываются еще и полезными. Так что учти, я твою сестричку не трону, пока ты держишь рот на замке. И тот, кто тебя нанял тоже.
В отличие от парня, я блефовал, выставляя в защиту то, что никогда бы не пошло в использование. И делал это мастерски, судя по тому, что даже друзья усомнились в правильности их выводов по поводу моего отношения к Зине. Видимо, мой прокаченный уровень равнодушия и молчаливости, и построенные исключительно на их собственных догадках доводы играли на моей стороне.
Вот только даже под страхом раскрытия личных тайн, пугавших мня тем, что это отразилось бы на моей семье, я не стал бы использовать Зину Шелест как простую пешку в грязных играх, никаким образом ее не касавшихся. И пусть сейчас все думали иначе, общался я с ней не затем, чтобы иметь туза в рукаве. Скорее наоборот, я бы убрал с пути любого, кто посмел ее тронуть, или завлечь на опасный путь, и первым в списке был ее брат, который сам того не ведая, ввязываясь во все это, выставлял ее мишенью. Так что, пусть скажет спасибо, что я наглядно ему продемонстрировал, как это бывает, когда используют твоих родных, отплатив той же монетой. Может, голова вернется на место, и он перестанет изображать из себя крутого гангстера с гонором, но без пушки.
Куров – Демидов нахмурился, уловив слово «сестричка» и, пытаясь понять, какое отношение я имею к его бывшей девушке. Значит, ему не так уж и все равно на ту, кого он запросто выкинул из жизни, предпочтя красивую и подходящую, но равнодушную и меркантильную Тихомирову. Внезапно захотелось опуститься до того самого примитивного мордобоя.
– Север, ты же шутишь? – напряженно вглядывался в мое лицо Паша, стараясь уловить скрытые намеки.
– Как бы ни так, – холодно ответил я, никому не позволяя прочитать правду по моему лицу.
– Но мне показалось…
– Знаешь, что надо делать, когда кажется?
– Дурак, – с кислой миной изрек Ромашко и опрокинулся на спинку сиденья. Мысленно я с ним согласился. Ладно, с друзьями я объяснюсь потом.
– Я не понял, – подал голос Демидов, смотря на меня враждебно. – Этот хмырь сейчас намекнул, что он что-то сделает Зине?
– Не сделает! – воскликнул Шелест. – Я сегодня же запрещу ей с тобой общаться…
– Один раз уже попробовал, не так ли? – с усмешкой произнес я. – По-моему, тут вопрос доверия, а Зина мне доверяет, – выделил я последнее слово, чтобы поиздеваться и насладиться враждебной реакцией. – А ты ведь не сможешь рассказать ей всего, поэтому едва ли она поверит и послушается. Хорошая у тебя сестра, Шелест, береги ее, – без тени иронии сказал я, но, похоже, еще больше раззадорил этим ревность Демидова, который наконец-то дошел, что парень, с которым его друг имеет дело, посягнул на его бывшую, к которой он до сих пор неровно дышит.
– Какие у тебя отношения с Зиной? – в ярости спросил он.
– Тебя это больше не касается, – спокойно выдержал я его гневный взгляд. – Ты ее доверие уже потерял, Куров.
Он в бешенстве вскочил, нагнулся ко мне через стол, опрокидывая на своем пути кружки и салфетки, и загреб меня за футболку.
– Только попробуй к ней подойти, сука, я из тебя фарш сделаю!
