Свой планшет Мэри оставила дома – он нужен был для работы, а вот телефон всегда оставался под рукой. Хороший аппарат с достаточным количеством памяти и правильным числом пикселей на фотокамере. Которой, при других обстоятельствах, она не преминула бы воспользоваться. Но даже будь это путешествием в иную галактику, а не поездкой по городу в противоположном от дома полушарии, для Мэри она прошла бы так же бессмысленно: она не могла ни на чём сосредоточиться и изо всех сил старалась это скрыть.
Картинные виды, новые звуки, запахи, вкусы не впечатляли, но, боясь прослыть неблагодарной, Мэри преувеличенно внимательно слушала Роберта, добровольно взявшего на себя роль экскурсовода. Мыслями же она была далеко от происходящего.
Невозможно было не думать о том, что сказал Мэтт. Что он всего лишь на расстоянии одного звонка, и Мэри очень сильно хотелось этот звонок совершить, поверить так ли это. Да, они уже созванивались, и пусть фактически звонила она, инициатором их беседы был Мэтт. Сейчас ей снова очень хотелось набрать его номер. Просто чтобы убедиться, что он действительно настолько близко.
Когда желание стало нестерпимым, Мэри затащила Роберта в ближайшую кофейню и, сославшись на крайнюю необходимость, скрылась от него в женском туалете.
В последний момент она заменила звонок сообщением.
"Привет".
Подумав, поставила в конце смайлик. Потом стёрла. Снова поставила. В конце концов, послала без смайлика. Но подумав ещё раз, отправила его следом.
Ответ прилетел незамедлительно.
"Привет".
"Прости, что отвлекаю".
"Не более чем всегда. Как Сидней?"
"Какой Сидней?"
Смайлик. "Я тоже думаю о тебе, ягодка".
"И всё же я не должна была тебя отвлекать". Грустный смайлик.
"Относительно меня ты можешь делать всё, что заблагорассудится. Только не бросай меня больше".
"В терновый куст?"
"И туда тоже. Где ты сейчас?"
"В кафе на пристани. В туалетной кабинке, если быть точной".
"Я бы сказал, что мысленно с тобой, но крайне критично отношусь к общественным уборным". Зелёный блюющий смайлик.
"Эта вполне ничего. Тебе бы понравилось. Пластик, пластик и ещё раз пластик".
"Напомни рассказать о моём вкусе".
Мэтт не стал ближе, но Мэри стало легче. И одновременно страшнее. Она вдруг поняла, что почти не знает мужчину, которого любит. Оказывается, у него совершенно потрясающее чувство юмора. Такое, как ей нравится – с ноткой сарказма, который не унижает, но возвышает. Она понимает его, но не в состоянии ответить, потому что правильно реагировать на шутку – целая наука. Искромётности надо учиться, как и всему остальному в жизни.
Мэри не сомневалась, что Мэтт понял, зачем она позвонила. В чувствах не стыдно признаваться, когда знаешь, что на эти чувства отвечают. Не страшно показаться смешной, неловкой, ненастоящей. Страшно, когда в тебя этой неловкостью тычут. Этот мужчина точно не станет так делать. Но всё равно взрослая женщина Мэри словно вернулась на несколько лет назад и снова топталась в нерешительности на пороге кухни шикарного пентхауса на берегу озера Мичиган.
Желание постоянно щипать себя за руку вылезало на первый план. К вечеру над ней явно нависла угроза ментального сепсиса.
Роберт привёз Мэри домой к пяти часам, и прямо с порога она попала в тёплые объятия своих хороших друзей.
– Откуда вы здесь? – смеялась девушка, пока её, как мягкую игрушку, передавали из рук в руки старшие Стенхоупы.
– Сюрприз-сюрприз! – Глория выглядела крайне довольной собой. Как и Уильям. – Роберт давно звал нас в гости. Вот мы и решились. Перелёт, конечно, выматывает, но оно того стоит. Австралия. Подумать только!
Настроение Мэри резко скакнуло вверх. Теперь предстоящее мероприятие пугало намного меньше. Она с лёгким сердцем передаст обязанности хозяйки приёма Глории – всё-таки он организован в честь Алекса, а она больше не с ним и из разряда почётных гостей плавно переходит в нежеланные. Будь её воля, Мэри немедленно вернулась бы в гостиницу к Мэтту. Но, во-первых, он и так за ней приедет – пара часов ничего не решит. Во-вторых, Роберт наверняка будет против её отъезда. Ну и, в-третьих, и это самое главное, с Алексом всё-таки надо поговорить (как некстати он опаздывал!). Сделать это лучше на его территории, так будет правильнее. А ещё правильным будет объясниться с его родителями. Однако времени на это не оказалось: Мэри едва успела принять душ и переодеться, как начали съезжаться первые гости.
Приём был организован на лужайке с обратной стороны дома. Под большим белым навесом были накрыты столы с разнообразными закусками. Деловитые официанты сновали меж гостей, разнося напитки. Друзей у Роберта оказалось много. То и дело мелькали знакомые по вчерашнему вечеру лица.
Мэри стояла у выхода из дома между Глорией и Уильямом, и, так же, как и они, протягивала руку, приветствуя гостей после хозяина. "Очень приятно", "рада познакомиться", "рада снова вас видеть" "спасибо, Австралия чудесна". Вежливые фразы и улыбки, гордость в глазах родителей Алекса, ироничный взгляд Роберта, который он то и дело на неё бросал – всё это походило на спектакль, где ей была отведена роль даже не статиста – реквизита; ружья, которое вот-вот должно было выстрелить. В какой-то момент Мэри не выдержала и, извинившись, отошла в сторону.
Отягощённая чувством неловкости, она настолько чувствовала себя не в своей тарелке, что второй раз за последние двадцать четыре часа оказалась в одном шаге от истерики. Банально стало тяжело дышать, потому что занавес откинулся, и до Мэри дошёл весь смысл происходящего.
Не просто так родители Алекса появились в доме Роберта. Не просто так он опаздывал. Заверения, звучавшие в их вчерашнем разговоре, давали понять, что на этот раз Алекс решил сделать ход конём – устроить представление, в котором она уже не ружьё, а главное действующее лицо; собачка, которая выбегает на сцену шекспировского театра и отвлекает на себя всё внимание. Поднять лапку при данной публике ей не удастся.
Этот приём, этот шатёр, флёрдоранж и белые пионы в букетах, оркестр, наигрывающий "Блю мун", сияющие родители, призваны праздновать предстоящую помолвку. И если невеста не каменная Галатея, у неё не окажется ни единого шанса отказаться.
Ну, ладно Глория, ладно Уильям, но Роберт! Как он мог участвовать в этом фарсе! Ведь он же знает про Мэтта, знает, что она его любит, и знает, что Алексу сегодня будет отказано так же, как всегда. Зачем он это устроил? Ради чего?
Злость вытеснила неловкость, и Мэри, не замечая ничего вокруг, ринулась к хозяину дома.
Зайдя со спины, она схватила Роберта за руку и потянула на себя.
– Какого чёрта ты это делаешь? – привстав на цыпочки, зашипела она на ухо.
Кивком поприветствовав очередную семейную пару, он повернулся вполоборота и со смешком произнёс:
