— Ну, и когда за Горынычем отправимся? Или еще год думать будете? Как, на чем, кому и куда? Али старой бабке за всех отдуваться? Так я уже готова! Вот избу привела на постой, чтоб никто не обидел.
Катин папа призадумался, и решился уточнить:
— Уважаемая Яга, а за вашей избой как-нибудь ухаживать надо? Или она просто тут стоять будет?
Яге очень понравилось вежливое обращение, да и вопрос порадовал.
— Не, милай, не волнуйся. Она в уходе простая. Постоит, а то и посидит, где скомандую. Хлопот не доставит.
— Катюша, а ты за Горынычем поедешь? — спросила она Катерину.
— Ни в коем случае! — Катина семья была на редкость единодушна в этом решении.
— А чего так? — невинно уточнила Яга.
— Глубокоуважаемая Яга, внучка у меня одна, единственная и любимая. Скармливать ее дракону, да еще трехголовому… Нет уж, не будет такого! — выразил общее мнение Катин дедушка.
— Да ладно вам! — Яга расхохоталась. — Чтоб Горыныч Катю съел? Он что дурак что ли? Она же сказочница! Сказочницу даже Кощей тронуть не посмеет! Скорее всего.
— Я точно сказочница? — Катерина все-таки не могла в это поверить.
— А кто ж? Не я же! Ты что не поняла? — подняла брови Яга.
— Ннет. Стихи же они сами получаются, а сказки я не придумываю, мне уже говорили, что я сказочница, но как-то не верится. — растерялась Катерина.
— Ой, чудачка! — вздохнул Баюн. — Стихи не просто так получаются, у тебя такой дар, ну, талант, что ты глазами хлопаешь? Есть художники, скульпторы, а ты — сказочница. Как художник, видя реку, небо, лес, цветок малый, да что угодно, может его так изобразить, что человек залюбуется, или увидеть в куске камня красоту и ее всем показать. Так и ты можешь разбудить, или вернуть сказочные качества тем, что в этом нуждается. Это здесь так. А там, в Лукоморье, ты и вовсе помочь сможешь. Мы же хотели напомнить, что мы есть, но не получилось, а когда мы оттуда ушли, и стали здесь слабеть, и рассеялись по миру, то Лукоморье совсем погибать стало. Там целые сказочные области туманом затягивает, и он не рассеивается, а это значит, что сказочные герои там уже позабыты совсем. А, что еще хуже, полезло всякое такое, о чем и говорить противно. То, во что дети нынче играют, а чем картинки эти, мультики смотрят, чем увлекаются. Их пока сдерживают, но уже из последних сил. Если мы не вернемся, скоро погибнет Лукоморье. Безвозвратно.
Последнее слово прозвучало как прощальный звук колокола. Печально и безнадежно. Кот понурил голову. Зато Яга осмотрела слушателей и бодро подняла указательный палец, привлекая внимание.
— Да ладно тебе Котик! Не все так плохо. Мы пришли в себя, вернули все свои свойства уменья. Нашли Горыныча, почти. Я вот уверена, что он там на Ольхоне.
Резкое возвращение к Горынычу несколько встряхнуло ошалевших слушателей. Катина семья была совсем не в восторге.
— Еще раз говорю! Катя на Ольхон не поедет. — решительно объявил дедушка.
— Не поедет, конечно! Этож сколько туда ехать-то… Полететь, вот это совсем другое! — уверенно кивнула головой Яга.
Поднялся шум. А Катя тихонько отступила назад, в сад. Деревья скрыли ее ветками, покрытыми цветами, и Катя вдруг представила, каково будет, если пропадут, забудутся все старые сказки, а на их месте будут только зомби, ведьмы, монстры. Нет, конечно, есть новые добрые и славные герои, но их-то тоже могут поглотить эти персонажи, раз уж они на старинные сказки нападают, на те, которые любой ребенок должен знать. Куда там устоять просто милым и славным мультикам. Катя стояла в шорохе бело-розовых цветов и думала о том, что она же не сможет рассказать своим детям и внукам сказку о Сивке-Бурке или Жар-Птице, просто потому, что забудет их. Если Лукоморье падет, то и сказки будут уничтожены забвением. А как же она? Если ей подарена такая способность, наверное, ее нужно использовать? Тем более, что ей это доставляет такую радость. Сад тихонько зашептал что-то. Как метель закружились лепестки. Нет, нельзя так! Нужен Горыныч, значит, его надо найти окончательно и уточнить, что с ним случилось. А потом попытаться ему помочь! Катя решительно шагнула из-под ветвей к семье и сказочным героям.
Перед теремом продолжался жаркий спор. Папа доказывал Яге, что они и без ребенка как-нибудь справятся. А Яга, получая массу удовольствия от происходящего, с азартом доказывала обратное. Катя подошла к маме и тихонько потянула ее за рукав.
— Мам, мамочка, можно сказать?
— Конечно, солнышко!
— Мам, я полечу за Горынычем! Я не смогу так… — Катя не очень понимала, как объяснить, то, что она только что решила, но мама ее поняла.
— Да, я так и знала, что ты это решишь. Я тебя только очень прошу, умоляю, пожалуйста, осторожнее!
Они стояли обнявшись, и тут Катя поняла, что хорошо бы еще уговорить остальную семью.
— Мам, а как вот папе это объяснить, а?
— Надо постараться.
Все остальные изо всех сил принимали участие в споре. И тут Катя уловила то, что орал Кот:
— Да как он сможет что-то сделать? Даже если огнем плюнет, у нас же Жаруся есть!
— Котик, а что Жаруся может сделать с огнем? — Кот ошалело уставился на Катерину, которая потянула его за ухо, в попытке привлечь его внимание в вопросу.
— Чего может?? Жаруся? — он взвыл это так громко, что перекричал всех спорщиков.
— Я — дурак. — печально сообщил он коллективу, внезапно оторванному от спора, и застывшему с открытыми ртами. — Нет, что Жаруся может сделать с огнем??? — возмущался он — Она же Жар-птица, а не лампочка иллюминации!
— Жаруся, лети сюда — рявкнул он так, что обычно строптивая Птица тут же кротко подчинилась.
— Павел Сергеевич, вы можете сделать факел? — так же грозно уточнил он у Катиного папы. Дождался удивленного кивка и решительно приказал: — Так сделайте!
Через несколько минут Катин папа, чувствуя себя очень глупо, стоял около терема с горящим факелом в руке. К нему подлетела Жар-Птица и резко метнулась прямо на огонь. Он с ужасом попытался отдернуть факел, чтобы не опалить чудесное оперение, как вдруг факел потух. И выглядел так, как будто и не горел вовсе.
— Сделайте костер! — важно приказал Кот.
Костер сложили быстро, Финист, лениво улыбаясь роскошной голливудской улыбкой, ловко его зажег. Пламя взмыло вверх, загудело, и прямо в самую его сердцевину легко скользнула Жаруся. Костер моментально потух, и даже не было следов того, что он только что горел.
— Она же Жар-Птица, она любой жар может погасить безо всякого для себя вреда. Она вулкан может потушить на пару сотен лет. И Горыныч это распрекрасно знает.
Все с уважением посмотрели на красавицу — Жарусю, непринужденно сидевшую на сложенных поленьях и досках без малейшего признака горения. Жаруся чистила крыло, досадливо стряхивая прилипшую щепку.
