— Завела себе пёсика? — спросил он после очередного урока, хорошо, что хоть дождался, пока мальчишка уйдет.
— Ты чего? — Катерина не поняла, с чего это Степан злится. — Какая муха тебя укусила?
— А ты чего? Возишься с ним, возишься, гляди, сама не втюрься!
Катерина ограничилась тем, что презрительно покрутила пальцем у виска. Ушла к себе и раздраженно подумала, что такую глупость мог придумать только недавно контуженный на этой почве Степан. И ошиблась.
Волк верхом на Сивке, вместе с Баюном и напросившимся с ними Степаном, отправились сопровождать Елисея по какому-то делу, Жаруся улетела навестить родственников перед зимой, а Катя сидела под окном и читала историческую летопись царства, присланную ей отцом Елисея. Под окном в буквальном смысле. Так как видеть любопытные взгляды, которые просачивались даже сквозь густые золотые заросли сада, она не хотела, Катя уложила под окно огромную медвежью шкуру и устроив себе теплое гнездо сидела там. С сада её заметить было нельзя, света для чтения было достаточно, прохладный воздух приятно пах осенним лесом. И тут со стороны сада, раздались голоса:
— Да ладно! Нужен ты ей! Прямо-таки и влюбилась! На себя-то глянь!
— Я серьезно! И подарки дарит, и кормит со своего стола, и учить затеяла! А я что? Я и не против! Кто ж супротив такого возражать будет!
Катерина лениво подумала, про кого это Ивашка говорит, и тут же схватилась за щеки!
— Ой, блин! Это же что? Это он решил… — лицо уже вовсю полыхало жаром. А за окном глупый мальчишка, которого Катя просто пожалела, перечислял признаки её якобы влюбленности, щедро приправляя правду выдумкой. Оказывается, Катерина и вздыхает, когда на него смотрит, и глаза отводит смущенно. И на спине рубцы лечила!
— Вот паразит! Это, оказывается, ему не Волк спину лечил, а я расстаралась!
А за окном уже судачили, что, может, сказочница и правда, в Ивашку влюбилась. Мало ли чего на свете не бывает!
— А ты не врешь ли? Ну, пожалела она тебя, могу поверить, говорят, она добрая. А так-то зачем ты ей сдался? — голос одного из старших рынд.
— Да зуб даю! — Ивашка уже не мог остановиться и понес уже такую ерунду, что Катя уши заткнула и глаза закрыла, больше всего желая никогда в жизни этого свинтуса не знать!
— Зуба запросто лишишься! Враки! — зашумел кто-то из мальчишек.
— Да я вам докажу! Вот она меня возьмет её сопровождать на свадьбу! Да одежда будет как у дворянчика! — заявил Ивашка, выкладывая главный козырь!
— Вот и поглядим! — согласились все остальные.
Ватага пошумела ещё, обсуждая Катерину и Ивашку, а потом, с улицы донеслись вопли кого-то из царевых дьяков, выясняющего, куда же это подевались проклятые мальчишки, и все разбежались. Ивашка же, лениво посвистывая, отправился на поварню.
Сомлевшая Катерина, совсем съехавшая на пол и закрывшая руками лицо, сообразила, что сама лично, собственными руками, одежду эту самую ему и передала. И именно как у дворянчика, как выразился Ивашка. Хорошая рубашка, штаны, сапоги и кафтан. Жаруся, не выносившая когда рядом были плохо одетые люди, расстаралась, а так как сама-то была в виде голубки, Катерина поганцу одежду и вручила.
Кате было очень плохо. Стало жутко стыдно, и обидно и больно!
— Это же что, он мог и не только этим мальчишкам рассказывать такие небылицы! — Катя сидела на полу и схватилась за голову. И почувствовала такую ярость, что готова была в лицо дрянному мальчишке заорать любые оскорбления, кинуть в него что-то тяжелое. Ярость поднималась дурной раскаленной волной, грозя захлестнуть её с головой. Почему-то концы пальцев стали горячими, как будто жар, заливавший её лицо, перекинулся на руки. Катерина испугалась.
— Так, это уж совсем мне не надо! Кто его знает, что со сказочниками в ярости в Лукоморье может происходить? — ей представилось, что она становится каким-то монстром, кидающим сгустки пламени, стекающие с пальцев. — Брррр. Нет уж, надо убраться отсюда и остыть, успокоиться. Только вот как?
Катерина чувствовала, что видеть Ивашку просто не может! Сивки нет, Волка тоже, да может и к лучшему, Катиного обидчика он бы просто прибил бы! — Зато белоконная уздечка есть! — Катерина быстро вскочила, выглянула в окно. В саду никого не было. Она прихватила сумку. Написала записку Коту, что поехала прогуляться, и бегом выскочила в сад. Там проследовала в самый заросший угол, и найдя старый пень, накинула на него уздечку. Через миг она птицей взлетела в седло, наверное, от злости, и даже не пришлось искать с чего бы туда залезть. Без приступочки обошлась. Одежду от горла до кончиков сапожек плотно закрыл длинный плотный плащ.
Белоконный пошел, как только Катя тронула узду. Она не стала утруждаться открывание калитки, конь её просто перепрыгнул. Хорошо хоть, что в проулочке, куда калитка выходила, никого не было. Катерина сдерживала свое желание лететь как можно скорее, пока они не выбрались из города, запруженного народом и телегами. У неё даже хватило выдержки улыбаться и кивать на приветствия и пожелания. Катя проехала ворота, помахав удивленным стражникам, а потом быстрее, быстрее, на боковую дорогу, дальше, дальше через широченный луг, и дальше в лес. Конь всё увеличивал скорость, и по лесной пустой дороге уже несся белоснежный вихрь. Тяжелый плащ летел за спиной, мешал, и Катерина его убрала, прикоснувшись к перышку. Начался мелкий осенний холодный дождь, и он смывал злые слезы и остужал пылающие щёки. Катерина доехала до темного глубокого озерца, спешилась, намотав повод на руку, и пошла не разбирая дороги, пока не устала. И там, под темными елями, она вспомнила, что похожая обида в её жизни уже была, и точно так же хотелось спрятаться от всех, забиться в угол. В первом классе, посочувствовав мальчишке Власу, которого все обижали, и поддержав его, Катерина в один прекрасный день услышала такие же дурацкие предположения и от этого самого Власа, и от одноклассников. В семь лет очень обидно услышать, да на весь класс, о том, что ты побежишь к какому-то мальчишке по первому его свисту, особенно, если ты всего-то ему помогла! Спасла мама. Сначала просто утешала, а потом сказала:
— Катюша, мальчику сильно не повезло. Его не признают и не уважают и он пытался таким образом привлечь к себе внимание и заслужить одобрение ребят! Да, за твой счет, да, глупо и жестоко. Но за него ты отвечать не можешь, Бог с ним. Ты должна решить, что тебе самой делать с этим. Можно рыдать в углу. И показать, что он тебя задел и тебе больно. Можно сделать больно ему и отомстить. Но, в первом случае, получается, что ты уязвима, и кто-то обязательно попытается также снова за твой счет самоутвердиться. Во втором случае ты оказываешься не лучше этого дурачка. А он пока слабый и глупенький.
Катерина вытерла слезы, высморкалась и спросила: — А что можно сделать ещё?
— Можно простить. — и оглянувшись на плотно сжатые губы насупленой и зареванной Катьки, мама продолжила. — Это самое трудное и самое легкое. Трудное, потому что это всегда очень тяжело, прощать, когда тебе сделали больно, трудно подняться над случившимся, а легкое, потому что ты сама на себя не возьмешь эту обиду. Обиды, они как камни. Не простил, считай, за пазуху себе камушек положил, спрятал, и тащишь его дальше. Один, другой, третий. А потом уже и разогнуться сил не будет. И повыбрасывать эту гадость уже не сможешь, сросся с ней, сроднился. А попробуй простить! Ты же поняла, почему это случилось? От слабости этого Власа, от того, что он готов за сильными мальчишками тащиться как хвост, любой ценой привлекая их внимание, переступая по дороге через всех остальных и через тебя в том числе. Его пожалеть надо, он сам себе очень плохо делает! Но, это может сделать только тот, кто сильнее.
