Степан виновато опустил голову. Дело становилось всё серьезнее. — Прости.
— Да ладно, чего там. Если что, побежишь сам, понял? Покажешь Полозу, где я.
Степану стало холодно. Вот это «если что» его испугало до дрожи в коленях.
А Катерина продолжала: — Вода живая есть?
— Есть. Только знаешь, давай, постараемся без этого. Если бы я знал, если бы сразу понял, лучше бы сам эту удавку взял.
— Давай постараемся. — Катерина улыбнулась ему. — Мне тоже не хочется до живой воды дело доводить.
Катерина выбрала место, максимально удобное для того, чтобы не мешать сказке, но и суметь скорее стартовать к Полозу. И начала сказку:
— Жила в деревне крестьянка. При ней жил сын её Семен, не женатый ещё. Жили они бедно: Спали на соломе, одежонка на них старая, латаная, и в рот им положить нечего. Жили они давно; тогда земли у крестьян было мало, а что и была, так неродящая была земля: что и посеет крестьянин, то вымерзет, а не вымерзет, так от засухи посохнет, а не просохнет, так вымокнет, а не вымокнет, так саранча пожрет. Получал Семен в городе пенсию за отца- копейку в месяц…
Дрогнула тусклая муть, окружающая их со всех сторон. Катерина продолжала говорить, сначала медленно отступая назад, а потом всё быстрее и быстрее. Степан придерживал её за руку, чтобы не споткнулась. Семен, очнувшийся от сна, удивленно огляделся и шагнул вперед, а Катерина ощутила, как змейка начала медленно сужать кольцо у неё на шее. Бежать было трудно, она бы и вовсе не справилась, если бы Степан, который после волчьих тренировок, несся вперед, как олень, таща её за руку, а ей оставалось только ноги переставлять и едва дыша, рассказывать сказку. Змея уже довольно плотно охватила шею, когда они вылетели на поляну, где уснул Полоз. Он уже проснулся и недоуменно озирался, глядя, как туман растворяется, тает, и его царство оживает от сна.
— Полоз! Снимай с неё змею, быстрее! — Степан забыл о том, что он боялся змей и Полоза и вообще что-то там когда-то боялся.
Полоз скользнул навстречу, а Катерина споткнувшись, все-таки полетела вперед, её поймали толстенные золотые кольца, змейка, встрепенувшись, скользнула в руки своего хозяина, а Катерина, продолжала рассказывать сказку, правда, довольно тихо и пыталась отдышаться. Степан замахал руками, показывая Полозу, куда тот должен двигаться, для того, чтобы найти Семена. И тот бережно поставив девчонку на землю, поспешно уполз. Катерина, наконец, закончила сказку и села на мох, привалившись к еловому стволу. Рядом так же рухнул Степан.
— Думал, не успеем. У тебя на шее след даже.
— Наших позови. — Катерина говорила тихо. — Они там, небось, уже по елкам ходят вверх и вниз. И белок сильно смущают.
Степан покосился на красную, растрепанную Катьку. Какая-то ветка, пока они бежали, хлестнув по лицу, оцарапала ей щеку, на шее и правда след от змеи. Будто веревкой натерло. Сидит, тяжело дыша, раскинув руки, говорит шёпотом, а шутит! Он покачал головой, недоумевая, как это так получается. А потом достал серебряный рожок и с силой подул в него.
Буквально через несколько минут с треском проломившись сквозь темные лапы старых елей, на поляну опустились Волк с Елисеем, Сивка с Баюном на спине, а сбоку разгорелось золотое оперение Жаруси. Волк скинул Елисея, не особенно заботясь, как именно он там приземлится, и подхватил с земли Катерину. Провел носом по полосе на шее, злобно фыркнул что-то в адрес Полоза. Катька оказалась на волчьей спине, а на её плече тут же обнаружилась Жаруся. Провела крылом по голове, мгновенно волосы сами собой уложились в ровную косу, походный костюм обернулся длинным и широким опашнем, сверху душегрея для тепла, на голову откуда ни возьмись оделась шапочка.
— Вот. А то и заболеть не долго, осень уже, а ты на земле сидишь, на мокрой, да ещё после беготни вся распаренная! — ворковала Жаруся.
Елисей нервно озирался. — Да где этот Полоз-то! Когда он Ваську отпустит?
— Да вон он. — Баюн, подобравшись поближе, смочил Катину царапину на щеке живой водой, и та тут же исчезла, как и не было.
Справа из-под исполинской ели начало посверкивать золото. Степан попятился и помотал головой, так как из под ели поползли змеи. Золотые, серебристые, ярко-синие и зеленые, черные и серые.
— Чего это ещё? — он как-то сразу припомнил, что змей он боится, вообще-то.
— Как что? Свита, конечно! — Кот удивился такому странному вопросу. — Что же ещё?
Змеи выстроили какой-то сложный узор вокруг ели, и как только все заняли свои места и замерли, показался Полоз, который вел за руку молодую женщину. Очень богатое платье, сияющая корона, как и у Полоза, из сплетенных змей. Ничем не примечательное широковатое лицо, но она улыбнулась, и Катерине показалось, что на поляне стало больше света и тепла. Она припомнила, как о жене говорил Полоз. — Это он прав! Такой улыбкой можно пару микрорайонов в Москве обогревать! — подумала Катерина.
— Это моя Ждана. — Полоз и сам светился.
— А… Как же… Как же Василиса! — Елисей пытался напомнить о том, ради чего, собственно всё и затевалось.
— Аааа, ну да, да, сейчас. — Полоз усмехнулся и из-под ели выползли две большие серебристые змеи, каждая из них держала во рту тонкие цепочки, на других концах цепочки были девушки. Золотая цепочка, которую каждая из них поднимала в лесу, охватывала шею своей владелицы и та погружалась в полное оцепенение, и в таком состоянии оставалась, пока Полозу не будет угодно что-то изменить.
— Васька! — Елисей рванулся к красивой рыжеволосой девушке, которая стояла с полузакрытыми глазами, сорвал в неё цепочку, и та распахнула синие-синие глазищи и ахнула.
— Где это я? Елисей!?
Царевич попросту схватил её на руки и отскочил подальше от Полоза, боясь, что тот передумает.
Катерина спустилась с волчьей спины, и подошла к Полозу. — Спасибо тебе!
— Это тебе спасибо! Забирай их, только, если можно, цепи снимешь, когда мы уйдем, а то визгу будет! Да! Запомни, — тут он приблизился вплотную к уху Кати и сказал очень тихо, — Я у тебя в долгу, девицы эти мне и самому теперь не нужны, так что это не то, чем я тебя могу отблагодарить! И то, что ты сделала, я не забуду. Ты можешь обратиться к любой змее за помощью, я узнаю и помогу всем, чем смогу! — он отполз чуть назад и улыбнулся.
Девушек вывели из леса, сорвали с них цепочки, растаявшие в воздухе, как только они спадали с пленниц. Крика и визга было и правда много, прав был Полоз. Слезы ручьем, радостные вопли родственников девиц, на все голоса хваливших сказочницу и царевича Елисея. Тому, впрочем, было все равно. Он вез в седле перед собой свою Ваську, и никого кроме неё не видел. Хотя сил уговорить друзей, посетить его стольный град, у него всё же хватило. Он просто нипочем не соглашался их отпускать. Волку пришлось опять стать Бранко. Катерина сидела перед ним на Сивке. Кот ехал на крупном сером в яблоки коне, который нервно косился на такого необычного седока. Жаруся велела им себя вести хорошо, никуда не впутываться и порхнула в лес, сказав, что присмотрит за ними оттуда. Степану достался крупный вороной конь, который шел под ним, как будто вообще седока не ощущал. — На такого можно и великана посадить. — размышлял Степан.
