— Не могу, Джим. Произошло нечто чудесное и удивительное.
Он закрыл дверь.
— Чудесное точно пошло бы мне на пользу. В такой день хочется поднять настроение. Расскажи об этом мне и Норе.
— Я намереваюсь не только рассказать, — следом за ним она прошла на кухню.
— Нора в картофельном погребе. Я собирался спуститься и помочь ей.
Дверь в подвал он оставил открытой. Внизу горел свет. Его радовало, что все получалось так складно.
— Дело в том, Джим, что мне очень нужно одолжить ваш «Маунтинер».
— Конечно. Нет проблем. Ты помоги Норе принести корзину с картошкой, а я принесу страховой полис, на случай, если ты попадешь в аварию.
— Не нужен мне страховой полис.
— Я знаю, знаю. Но закон требует иметь при себе доказательство страховки, а тебе известно, какой я, — живу по закону.
Если на то пошло, Джим написал стихотворение «Живу по закону», о красоте закона, хотя подразумевался закон природы, а не законы, написанные людьми.
Ссылка сработала. Женщина поняла, о чем речь, и улыбнулась.
— Хорошо, конечно, принеси страховой полис. Законопослушный Джим. Я помогу Норе.
Он наблюдал, как незнакомка спускается по лестнице. И когда она добралась до нижней площадки, крикнул:
— У меня раньше времени начался старческий маразм, — поспешил за ней со словами: — Страховой полис у меня в бумажнике.
Когда Генри спустился вниз, женщина уже добралась до приоткрытой двери в картофельный погреб. Там горел свет.
Волна ужаса прокатилась по телу Генри, и на мгновение он не понял, по какой причине… потом ему все стало ясно.
Незнакомка открыла дверь, вошла в картофельный погреб. Там на полу лежала Нора, первая женщина его запланированного гарема.
— Все-таки я был Джимом, — пробормотал он.
Мысленным взором он увидел себя, в рукавицах Джима, выкатывающего тело Норы из амбара на тачке. После обеда, прошлым вечером. Будучи Джимом. Войдя в роль. Что ж, не зря в Гарварде он играл в студенческом театре.
Гостья, безымянная женщина, широко раскрытыми глазами смотрела на него из ловушки картофельного погреба.
Когда она двинулась к двери, Генри заговорил:
— И Джим. Джим в курятнике. Голый и брошенный в курятник. У меня не было времени кормить кур. Пусть склюют мясо с костей. И могилу придется рыть меньше.
— Джим, что с тобой?
Он посмотрел на свои руки, на чистые ногти, вспомнил грязь, запекшуюся кровь под ногтями. Грязь и кровь появились, когда он надевал перчатки и был Джимом.
«Генри, — донесся мертвенный шепот. — Генри… Генри». И он не решился оглянуться, чтобы увидеть, кто стоит у него за спиной.
Женщина, которая видела, кто там стоит, спросила:
— Кто такой Генри?
— Генри, — ответил Генри, зная, что позади все-таки не стоит исклеванный курами Джим.
— Джим, отойди от двери, — продолжила женщина. — Я ухожу отсюда, Джим.
Он надевал перчатки, когда писал хайку в блокноте, а потом ему пришлось вновь мыть руки.
— Я не уверен в том, кто я сейчас, — сообщил он женщине в картофельном погребе. — В Гарварде мне не хватало времени, чтобы уделить должное внимание психологическим дисциплинам.
Она подошла к двери, но он не сдвинулся с места.
— Ты слышишь? Слышишь это постукивание? Слышишь это ритмичное постукивание?
— Нет, — ответила Камми.
— А я слышу. Все время слышу. Это так грустно. Мне хотелось бы держать тебя в картофельном погребе. И тогда все бы у меня было. Но посмотри, что сделал со мной этот сельский мир всего за один день. Я же не такой и никогда не хотел быть таким, а теперь мне совершенно ясно, что прежним я уже никогда не стану.
— Отойди, Джим, — она попыталась оттолкнуть его.
— Сейчас я поднимусь наверх и возьму из холодильника ручную гранату.
Он направился к лестнице. Поднявшись на три ступеньки, оглянулся.
— Хочешь пойти со мной за ручной гранатой?
— Нет, Джим, я подожду здесь.
— Хорошо. Спасибо, что подождешь. Я принесу гранату и для тебя. Мы вместе выдернем чеки в картофельном погребе.
Он продолжил подъем. И огорчился, когда услышал, как хлопнула дверь, которая вела из подвала наружу. Он действительно не хотел умирать в картофельном погребе в одиночестве. Ну, ладно. Не в одиночестве. Там его ждала Нора.
Глава 70
«Маунтинер» задним ходом выезжал в лунный свет. Не решаясь оглянуться, Камми обежала его спереди, когда Грейди нажал на педаль газа. Рванула дверцу пассажирского сиденья, забралась в салон, но в первые мгновения не могла произнести ни слова.
Ламар сидел на заднем кресле. Составляя компанию Мерлину, Загадочный и Тайна смеялись в багажном отделении.
Камми никогда не слышала, как эти двое смеются. В сложившихся обстоятельствах их нежные, детские голоса звучали зловеще.
Наконец из горла Камми вырвался крик:
— Поехали, поехали, поехали!
Грейди отъехал от дома, а уж потом спросил:
— Что? Что случилось?
— Если б я знала. Джим… он… Я не знаю. Думаю, он убил Нору, ее труп в картофелехранилище.
От этих ее слов смех в багажном отделении разом стих, а Грейди вытаращился на нее.
Через несколько секунд Камми повернулась к Ламару:
— Вы предсказывали хаос, и так оно и вышло. Что теперь? Что ждет нас впереди?
— Всего лишь будущее, — ответила Тайна из-за спины Ламара. — Всего лишь то, где мы должны быть.
* * *
Генри Роврой, он же Джим Карлайт, спустился по лестнице с гранатой в каждой руке.
Нора с широко раскрытыми глазами лежала на полу картофельного погреба.
Он сел на пол рядом со своей невесткой, своей женой.
Вытащил чеку из первой гранаты, но придавил пальцем предохранитель.
По причинам, которые он не мог себе и представить, перед его мысленным взором возник не обнаженный труп Джима, лежащий среди кудахтающих куриц, а сенатор на пресс-конференции, размахивающий фотографией Марка Пиппа и требующий отдать его под трибунал. Эту стратегию предложил сенатору Генри, но базировалась она на неправильной информации, и ничего хорошего из этого не вышло.
Сенатор не уволил его, потому что, по мнению сенатора, ему удалось добиться именно того, чего он и хотел. Сенатор был идиотом.
Теперь перед мысленным взором Генри стояло лицо Марка Пиппа. Он не мог отделаться от этого лица. Он не хотел умирать, думая о Марке Пиппе. Тем не менее так он и умер.
