– У меня есть… были знакомые вьетнамские иммигранты, – вставил Джо. – Я знаю, это своя, особая культура… Во всяком случае, их трудовая этика способна загнать в гроб ломовую лошадь.
– Совершенно верно. Так вот… Служащие управления в абсолютном большинстве – это преданные своей работе люди. В тот вечер они разошлись по домам только в семь – в начале восьмого, а Мин вообще никуда не ушел. Наскоро поужинав тем, что ему удалось извлечь из торговых автоматов, он остался, чтобы очистить пленку и поработать над записью последних минут. Ему нужно было отцифровать звук, загрузить в компьютер и попытаться удалить помехи и прочие посторонние шумы, оставив только голоса пилотов и те звуки, которые в действительности раздавались в кабине. Статическое шипение обладает простой и легко различимой структурой, так что компьютер удалил его быстро. Выносные микрофоны переговорных устройств подавали на ленту достаточно сильный сигнал, поэтому Мину Трану удалось отфильтровать голоса пилотов от постороннего шума, но то, что он услышал, было довольно необычным. И очень, очень странным…
С этими словами Барбара вручила Джо сложенную бумагу. Он взял ее, но разворачивать не стал, все еще боясь того, что он может там прочесть.
– Короче, без десяти четыре утра по вашингтонскому времени и без десяти два по времени Пуэбло Мин позвонил мне в гостиницу. Прежде чем ложиться, я предупредила операторов гостиничного коммутатора, чтобы они не пропускали ко мне никаких звонков – мне очень нужно было выспаться, но Мин сумел как-то уломать дежурного оператора. Он прокрутил мне запись… часть записи, и мы обсудили ее. Я всегда держу при себе кассетный диктофон, поскольку привыкла сама записывать все совещания и встречи и готовить расшифровки, поэтому я поднесла его к трубке и получила свою собственную и довольно качественную копию того, что сумел услышать Мин. Да и ждать, пока он отправит со специальным курьером полностью очищенную пленку, мне не хотелось. Как только Мин повесил трубку, я села за стол, чтобы прослушать последние десять-двенадцать минут записи. Потом я достала свой блокнот и сделала собственноручную расшифровку того, что говорили пилоты, потому что иногда, когда читаешь написанное, одни и те же слова могут представать в другом свете. Глаз может заметить очень тонкие нюансы, на которые не реагирует слух.
Теперь Джо знал, что именно он держал в руках. Судя по толщине, здесь был не один лист бумаги, а как минимум три.
– Мин позвонил мне первой. Он собирался позвонить также Брюсу Лейскроту, председателю и вице-председателю НУБП и, кажется, всем остальным членам руководства управления, чтобы каждый из них мог лично ознакомиться с содержанием пленки. Конечно, обычно так не делается, но ситуация действительно была беспрецедентной. Лично я уверена, что Мин дозвонился по крайней мере до одного из этих людей, хотя все они отрицают, что разговаривали с вим. Наверняка мы уже никогда этого не узнаем, потому что в лаборатории неожиданно начался пожар, и Мин Тран погиб. Это случилось через два с небольшим часа после того, как он позвонил мне в Пуэбло.
– Господи Иисусе!..
– Пожар был очень сильным, Джо. Неправдоподобно сильным.
* * *
Непонятное беспокойство внезапно овладело Джо Оглядывая лес, подступавший к лугу со всех сторон, он высматривал в глубокой тени под деревьями бледные лица спрятавшихся наблюдателей, но так никого и не увидел. Когда они с Барбарой только приехали сюда, ему показалось, что это довольно безлюдный и пустынный район, однако сейчас он чувствовал себя так, словно стоял на оживленном перекрестке в Лос-Анджелесе.
– И оригинал пленки из "черного ящика", конечно же, сгорел во время пожара в лаборатории, – догадался Джо.
– Дотла, – подтвердила Барбара. – Превратился в золу, исчез без следа, испарился.
– А что случилось с компьютером, который обрабатывал отцифрованный звук?
– Оплавленная куча деталей. Спасти информацию оказалось абсолютно невозможно.
– Но ваша копия все еще при вас?
Барбара покачала головой.
– Я оставила кассету в номере гостиницы, когда пошла завтракать. Содержание пленки было слишком взрывоопасным, и я не собиралась немедленно обсуждать его с участниками группы. Решать, как и когда обнародовать то, что было записано на пленке, приходилось с большой осторожностью, да и то сначала необходимо было тщательно и всесторонне проанализировать ее.
– Почему с осторожностью?
– Пилот погиб, но на карту были поставлены его доброе имя и профессиональные качества. Если бы его обвинили в трагедии, семье Блейна не поздоровилось бы, и поэтому, прежде чем высказывать свое мнение, мы должны были быть абсолютно уверены. Стоило нам объявить, что капитан Блейн совершил фатальную ошибку, приведшую к катастрофе, и против него были бы возбуждены дела по обвинению в преступной небрежности, повлекшей гибель людей. Сумма ущерба в таких случаях исчисляется десятками… да что там десятками – сотнями миллионов долларов! Вот почему я решила ни в коем случае не спешить с выводами, а для начала пригласить к себе в комнату Марио, чтобы прослушать пленку вдвоем.
– Марио Оливерри? – уточнил Джо, имея в виду сотрудника Денверского отдела НУБП, с которым он разговаривал вчера вечером и который сообщил ему, что Барбара Кристмэн вернулась в Колорадо-Спрингс.
– Да. Он возглавлял подразделение, занимавшееся человеческим фактором, поэтому в тот момент его мнение было для меня особенно важным. Но во время завтрака нам сообщили о пожаре в лаборатории и о гибели бедняги Мина Трана, так что, когда мы с Марио в конце концов попали в мой номер, я обнаружила, что кассета, на которую я производила запись, абсолютно чистая.
– Похищена и заменена, – предположил Джо.
– Скорее всего – просто стерта на моем же собственном диктофоне. Должно быть, Мин кому-то сказал, что я делала запись с телефона.
– Уже тогда вы должны были догадаться, – заметил Джо, и Барбара кивнула.
– Да. Я поняла, что что-то не так. Стало ясно, что от этой истории дурно пахнет и кто-то пытается замести следы.
Джо поглядел на нее. Волосы Барбары были такими же белыми, как и голова пролетевшего в небе орла, но до этого момента она казалась ему значительно моложе своих пятидесяти лет. Теперь же она вдруг стала выглядеть намного старше.
– Вы понимали, что что-то не так, но до конца не верили, – сказал он. – Почему?
– Не знаю. Всю свою жизнь я отдала управлению. Я гордилась, что работаю в этой организации, и до сих пop горжусь. Наши сотрудники, Джо, чертовски хорошие и честные люди!
– Вы рассказали Марио, что было на пленке?
– Да.
– И как он отреагировал?
– Марио был потрясен. Наверное, он все-таки не поверил.
– Вы показывали ему сделанную вами расшифровку?
Барбара немного помолчала, потом Джо услышал ее негромкое, но твердое "нет".
– Почему?
