– И что? Место хорошее. Собиралась после работы туда зайти. Выбрать себе красивое белье. Рома, ты любишь на женщинах красивое белье? Или тебе все равно? Есть такие, знаю… И чтобы не заморачиваться с перегоном машины, оставила там, прямо у магазина. Что тебе не понравилось на записи, не пойму?
Агата увидела, как Маша осторожно пьет из бокала, а затем берет в руки нож и вилку.
– А то, что на записи отчетливо видно, как ты лезешь под капот со специальным инструментом, которым можно осторожно перекусить тормозную трубку. Я показал запись специалисту. Он подтвердил, что ты именно это делала в тот момент. Это ты испортила машину управляющему, чтобы он был вынужден поехать на твоей тачке? Все подстроила заранее, так? И отправила Женьку с ним по делам.
Маша молчала, аккуратно разделывая рыбу.
– Он тебе почему мешал? Что-то потребовал? Или узнал о твоих делах? – спросил Рома.
– О каких делах? – ровным голосом уточнила Маша, продолжая есть рыбу.
– Ну… Вы же в банке с Ингой что-то мутили. Какие-то левые дела. Кое-кто с легкостью установил, что именно вы делали. Думаешь, начнут тщательно проверять, не установят?
– Проверяли уже, – насмешливо выдала Маша.
– Аудиторы были знакомыми Инги. Разве нет? – голос Романа заметно дрогнул.
Волнуется, поняла Агата и забеспокоилась. Не выдал бы себя. Эта чертова девка возьмет и всыплет ему яда в бокал. Никто и не заметит.
– Были. Знакомыми, – подтвердила Маша. – Но теперь доказать ничего невозможно. Все в прошлом. Все дела в прошлом, Рома.
– Женьку зачем убила? Он мешал? Или грозился все рассказать? Ты знала или нет, что управляющий с ним поедет?
– Как много вопросов, Рома… Я-то думала, что у нас настоящее свидание, а ты, словно мент паршивый, меня допрашиваешь. – Маша со звоном сложила вилку с ножом на тарелке. – Я сейчас встану и уйду.
– Не уйдешь. Потому что я еще кое-что знаю.
Повисла пауза. Маша сидела не двигаясь. Рома склонился над столом.
– Я нашел маникюрный салон, где ты обычно приводишь в порядок свои ногти, и показал им фотку с Сашкиным ногтевым дизайном. Твоя маникюрша подтвердила, что делала тебе точно такой же маникюр.
– Это преступление? – Маша делано рассмеялась, запрокидывая голову и впервые за вечер приводя в движение свою безупречную гриву.
– Нет. Именно это – не преступление. Но то, что ты проникла в квартиру Саши и подбросила ей свои ботинки, – да. Есть свидетели. И экспертиза… Они установили, что потожировые следы внутри обуви принадлежат тебе!
Рома умолк. Агата вопросительно глянула на Илюшина.
– Нет. Не было экспертизы. Он блефует! – одними губами ответил Сергей. И добавил так же беззвучно: – Опасно блефует!
– Сашкиных следов внутри обуви нет, – после паузы добавил Рома. – Так зачем ты убила Женю? Избавилась от последнего свидетеля твоих мошеннических действий?
Маша упорно молчала. Может, понимала, что не просто так Рома ее на разговор вызывает. Может, собиралась с духом. Но молчала.
И тогда Рома разыграл последний козырь.
– А ты ведь мне нравилась. По-настоящему нравилась, Машка. Я хотел…
– Если бы хотел, не трахал бы эту черномазую детектившу! – прошипела она отчетливо. – Быстро ты к ней переметнулся. Почему?
– Потому что начал тебя подозревать. Уже когда Инга умерла, заподозрил неладное. Как-то все нелогично получилось с ней. С бумагами носилась, ребенка рожать собиралась. И вдруг умерла!
– Почему же вдруг? – перебила его Маша. – Она передозировалась таблетками. Жрала их как ненормальная. А потом…
– Что потом?
– Потом вдруг поняла, что мы с Женькой ее немного подвинули. И делаем некоторые операции в обход нее. Ее закусило. Она начала орать. Угрожать мне. То вся такая белая и пушистая: «Маша, дай телефон Вольдемару позвонить». Она же только с моего ему звонила – он так просил. Маша то, Маша се. И вдруг: «Уволю, под суд отдам!» Ах, думаю, сука! Я тебе устрою… – Маша вдруг позвала официанта и заказала себе еще вина. А когда он отошел, хихикнула: – И устроила. Последний кофейный стакан, который ей Сашка притащила, таил в себе некий сюрприз органического свойства, который за пару часов полностью исчезает, не оставляя следов… Инга была крепкой сволочью. Все никак не хотела умирать. Пришлось ее немного поторопить. Совсем немного. Она ведь в тот вечер словно почуяла что-то и Насте сообщение прислала. А меня Настя как раз подвозила. Я свою машину не брала в тот день. Настя на заправке вышла, а телефон оставила. И тут от Инги СМС. Что-то типа: срочно надо поговорить и все такое. Настя же принципиальная была. Она ни в какие аферы ни за что, никогда…
– И ты СМС удалила? – Роман слегка хлопнул в ладоши. – Как удачно.
– Конечно! Я сочла это чудом. Пятью минутами раньше или позже, и Настя бы его прочла. – Принесли вино, Маша звучно глотнула и отдышалась. – А так… Удалила сообщение, значит, в сговоре. Тем более после смерти Инги.
– Настю… Настю тоже ты отравила?
– О, нет! Тут моя рука не притронулась. Не знаю кто. Может, сама наелась таблеток. По примеру начальницы. А что касается Женьки… Да, ты прав. Он начал ныть, потому что Гнедых его вызывал к себе и задавал вопросы. Он кое о чем начал догадываться. И в машине бросился на Женьку, когда тот признался, с кулаками. Ну и погиб.
– Они бы все равно погибли. Не на этом, так на следующем повороте. Тормозная система не работала.
– Рома! – слегка повысила голос Маша. – Как вышло, так и вышло. И да, машинку ему я подпортила. Она во дворе его дома стоит всегда. Дел на пять минут было! Мне надо было, чтобы они вместе уехали тем утром. Ну, чего ты?
– А Женька вдруг выжил. Тогда ты пошла в больницу и доделала то, что сразу не получилось. И Сашку подставила. Как же это… Грязно, Машка! Страшно и преступно! – Рома еле слышно выругался.
– Преступно? – прошипела Маша и наклонилась к нему. – Преступно обворовывать нас вот таких – бессребреников. Эти уроды, плодящие всякие коммерческие банки, нас обворовывают, понимаешь! Они делают на нас миллиарды! И не убыло от них, когда мы понемногу щипали. Людей не обижали. С ними мы были честными.
– Но почерк! Подписи! Как можно?
– А вот тут я и пригодилась Инге. Вернее, мое искусство подделки любого почерка. Мне как-то раз в ее отсутствие пришлось за нее подписать документы. Она сама просила, не косись! Она увидела. Поразмыслила. И предложила. Но без Женьки, сам понимаешь, дела не было бы. Вовлекли и его. Все шло гладко до тех пор, пока Инга не взбеленилась. – Маша помолчала и тихо добавила: – Овца!
– Ингу убила. Женьку убила. Кого еще, Маша? Кто на твоей совести?
Рома говорил так, словно был раздавлен ее откровениями. Слова давались ему с трудом. Агата надеялась, что это всего лишь игра.
