Он просто сходит с ума! Целиком и полностью в проигрыше. Все его ниточки оборвались. Он ни к чему не пришел за неделю суеты. Смерть Насти по-прежнему считалась несчастным случаем. Даже им самим уже считалась.
В банке все чисто. Сотрудники, если и ненавидели кого-то, то делали это тихо, не привлекая внимания. Убивать именно так из-за карьерного роста? Тоже глупо. Не факт, что освободившееся место будет предложено тому, кто его так жаждал.
Единственной надеждой на разгадку был вечер накануне смерти Насти. Он тогда дежурил. И, созваниваясь с Настей, не обратил внимания, прослушал, что она была какой-то не такой. То ли подавленной, то ли расстроенной, то ли заболевшей. А может быть, все это вместе взятое.
Он тогда не обратил внимания. А вспомнил после ее гибели. И понял, что вообще ничего не знает о вечере накануне ее гибели.
Где она была? С кем встречалась? Если приболела, то почему не обратилась к доктору?
– А вот и я, – выплыла из дверей Варвара Ильинична. – Простите, что заставила долго ждать, Сергей.
Она нарядилась, как на прогулку: в темные джинсы, толстый свитер. На ногах теплые шерстяные носки.
– Куда-то собираетесь? – поинтересовался он.
– Да, Лиза сейчас проснется, на прогулку с ней пойдем.
– Она спит? Собака спит? – изумился он.
– Да. После Насти тоскует сильно. Иногда даже подвывает. Ветеринар прописал нам какие-то капли. Но она после них спит. – Запавшие в глубокие морщины серые глаза Архиповой налились слезами. – Бедная Настенька… Бедная Лиза…
– А я могу на нее взглянуть?
– Конечно. Идемте. – Она подскочила со стула и повела его в темную комнату без окон.
Видимо, раньше там была кладовка. Но потом ее переделали в комнату Лизы. Здесь все для нее. И лежанка, на которой она теперь спала, свернувшись клубком. И домики какие-то, лесенки, резиновые кости, мячики.
– Ух ты! – приятно удивился Сережа. – Как вы тут ей все устроили.
– Да, сразу как Настина сестра отказалась забрать собаку, пришлось оборудовать. Ей здесь удобно… – Соседка тронула его за локоть. – Идемте, Сережа, напою вас чаем.
Она вскипятила чайник, заварила ароматного чая. Поставила на стол чашки, сдобное печенье, сахарницу, блюдце с нарезанным лимоном. Его Сергей видел, когда осматривал ее холодильник.
– Бедная Настя, – воскликнула Варвара Ильинична между глотками чая. – До сих пор представить не могу… Лиза ведь почти каждый раз с прогулки к своей двери сворачивает. Сердце просто разрывается. Тяжело мне с ней…
– Давайте я заберу, – неожиданно предложил он.
Хотя понятия не имел, что станет делать с собакой при своей занятости. Выгул, кормежка, купание, визиты к ветеринару, прививки. Бр-ррр…
И все равно предложил.
– Да вы что! – в испуге отшатнулась от него женщина. – Лиза из этого стресса еще не вышла, а вы ей второй готовите!
– Лиза меня любила, – напомнил Сергей. – Спать ложилась между нами.
– Вот именно, что между вами, – фыркнула Архипова, принявшись интенсивно болтать ложечкой в чашке с остывающим чаем без сахара. – А кого планируете на место Насти подложить, Сережа?
Он промолчал, опуская голову. Принял упрек.
– Вот. Молчите? И правильно делаете. Собака не плюшевая. Живая. У нее нервы. Она, собственно, и прежде нервничала. Настя то заберет, то оставит. То заберет, то оставит. Говорю, Настюша, давай какое-то расписание установим. У собаки же инстинкт. Она не может к твоему графику приспособиться.
– А Настя что? – заинтересовался Сережа.
Он об этом разговоре не знал. Девушка снова от него скрыла.
Как же много тайн у нее было, о которых он не имел никакого понятия.
– Настя только хохотала беспечно. Молодость! Что тут скажешь! А в последний вечер что они устроили!
– Кто они? – он потянулся за печеньем.
– Настя и ее коллеги. Вечеринка уже завершалась, когда я с Лизой к ней после прогулки зашла.
– Вечеринка? – Его рука застыла в воздухе над тарелкой с печеньем. – Какая вечеринка? Не помню.
– Правильно. Вы, Сережа, в тот вечер дежурили. Настя сказала мне. А тут веселье было с вечера, – недовольно поджала губы Архипова. – Часа два веселились. Мы с Лизой пошли гулять, когда они только-только в квартиру вошли. Вернулись часа через полтора, а там все шумят. Потом я пошла к Насте, собаку отдать. Она предложила Лизе переночевать у меня. Было это где-то… Где-то минут через сорок. Гости как раз у порога стояли.
– Гости? Сколько же человек было?
– Вместе с Настей три девушки. И один парень.
– Как он выглядел?
Сережа мотнул головой.
Он вообще ничего не понимал! Когда он звонил ей по видеосвязи тем вечером, Настя ответила ему в пижаме с заспанными глазами. И ни единого намека на то, что в квартире было застолье. Все чисто, как всегда. Она, разговаривая с ним, ходила по комнатам.
Почему ничего ему не сказала?
Архипова описала парня. Он узнал в нем Евгения, который работал в банке кассиром. О девушках Варвара Ильинична ничего не могла сказать толком.
– Не рассмотрела, – огорчилась она. – На Настю было все внимание. Она с кофе стояла у дверей.
– С кофе?
– Да, с кофе. Такие, знаете, Сережа, картонные стаканчики. Из кафе. Так вот… – Архипова встала и принялась убирать со стола, даже не предложив подлить ему чая. – Так вот, Настя пила кофе. Девушки и парень попрощались и вышли.
– Кофе… Почему из кафе? У Насти своя кофемашина… Гости… А с чего тогда вы решили, что там была вечеринка? Может, они просто в гости зашли? Кофе попить.
– Может быть. Я же не сказала, что там была пьянка, – криво ухмыльнулась соседка Насти. – Просто там стоял шум.
– Когда?
– Когда мы с Лизой вышли на прогулку, за дверью Насти было очень шумно…
– Глеб, никто из них не сказал, что был у Насти накануне ее гибели. Это вообще не знаю, как называется! – кричал он в телефон спустя десять минут, усевшись в свою машину.
– Это, Серега, называется инстинктом самосохранения, – отозвался Глеб с легкой ленцой в голосе. – Кому хочется на себя подозрения навлекать? Никому. Они сговорились и промолчали.
– Две девушки и парень. Парень – точно Евгений. Он кассир в банке.
– Я помню.
– Осталось выяснить: кто эти две девушки? Что они делали в Настиной квартире? Почему там было так шумно? Что, если они скандалили? И почему Настя пила какой-то дрянной кофе, когда у нее своего запасы? И кофемашина шикарная! Лажа какая-то, Глеб!
Коллега помолчал, потом отозвался:
– Знаешь, может быть, в этом что-то и есть. Тебе надо поговорить с Агатой.
