Взяточничество в милиции
Как во всех современных обществах, сотрудники милиции, низовые «специалисты оперативного реагирования», обладали достаточным могуществом, чтобы требовать незаконную плату с людей, оказавшихся не в ладах с законом. Центральные власти даже выражали обеспокоенность в связи с повсеместной коррупцией в органах охраны правопорядка. В справке 1948 г. о преступлениях милицейских работников написано: «Среди других преступлений, совершаемых работниками милиции, взяточничество носит распространенный характер и приобретает особо важное значение, если иметь в виду, что этот вид преступления среди работников милиции способствует увеличению преступности среди населения»14.
Возможностей эксплуатировать запуганных граждан у органов внутренних дел имелось в избытке. Ради левого дохода некоторые их сотрудники делали вид, будто они могущественнее, чем было на самом деле. Согласно одному докладу для Верховного суда СССР, сотрудник Министерства государственной безопасности (МГБ) признался, что получил 12 тыс. руб. от заключенного, просившего, чтобы его содержали в заключении в Московской области, а не отправили куда-нибудь в глушь далеко от дома15. Кроме того, в марте 1948 г. он взял у жены осужденного 4 800 руб., пообещав ее мужу быстрое освобождение из лагеря, что явно превышало полномочия взяточника. Как часто бывало, неспособность выполнить условия сделки его и погубила. Факт взятки вскрылся, после того как жена осужденного пожаловалась в органы внутренних дел, что по делу ее мужа нет никаких подвижек, и пришла в ярость, когда упомянутый сотрудник не вернул ей деньги16.
Некоторые милицейские работники брали взятки за то, что отпускали людей после ареста или просто не арестовывали подозреваемых. В Тернопольской области Украинской ССР 33-летний Михаил Собчак предложил начальнику местного отделения милиции двух цыплят и 37 яиц за прекращение уголовного дела против его жены, которая обвинялась в самогоноварении (Собчак попался и получил год тюрьмы)17. Прокуратура в 1952 г. вскрыла крупный скандал в милиции города Иваново. Она обвинила девять работников милиции в требовании взяток за устройство освобождения из-под стражи лиц, обвинявшихся в воровстве и спекуляции18.
В апреле 1947 г. офицер милиции заставил двух человек, укравших сено из колхоза, заплатить ему 3 500 руб. за освобождение19. Тот же милиционер потребовал 100 руб. от человека, обвинявшегося в краже теленка. В 1952 г. партийное расследование в торговых сетях Киева обнаружило, что ряд милиционеров, а также работников прокуратуры и судей, будучи подкуплены, покрывали хищения в огромных размерах в розничных торговых организациях20.
Порой сотрудники милиции трясли тех, кому угрожал арест, или вымогали взятки у их родни. В декабре 1951 г. некий Б. Л. Крикун написал письмо в Московскую городскую прокуратуру, сообщая, что после ареста его отца к нему домой пришел неизвестный гражданин и, назвавшись милиционером, пытался вымогать деньги21. Прокуратура арестовала по этому делу двух человек. Первый из них, Иконников, работал в ОБХСС. Он пользовался доступом к служебным материалам для вымогательства денег у родственников обвиняемых. Его партнер с компрометирующими сведениями на руках ходил по домам и требовал взятки за прекращение дел. Он навестил таким образом три семьи, ошибочно полагая, что объекты шантажа никому о нем не расскажут. В действительности намеченные жертвы отказались платить, а одна из них выдала предприимчивых офицеров22.
Вариант подобной операции имел место в Москве в 1950 г.: два милицейских инспектора вымогали деньги за молчание у работников розничной торговли, предъявляя им доказательства того, что они наживаются на дефицитных товарах. За один день инспекторы обошли три магазина и, видя, что продавцы продают товары по завышенным ценам и прикарманивают разницу, требовали взятку за сокрытие таких действий. За 600 руб. и бутылку коньяка два инспектора соглашались уничтожить рапорт о задержании23. мились» от «моторизованного» населения. В Ростовской области, к примеру, старший автоинспектор потребовал 5 тыс. руб. у родных водителя, вызвавшего аварию; взамен инспектор скрыл тот факт, что водитель нарушил правила дорожного движения. Через две недели гаишник вернул этому шоферу права за два отреза материи на платье. Следователи установили, что инспектор незаконно обогащался несколько лет и потратил 100 тыс. руб. на строительство дачи24.
Как во многих советских учреждениях, основанные на взяточничестве отношения в ГАИ заходили гораздо дальше злоупотреблений отдельных сотрудников, приобретая систематический характер и распространяясь на самые разные уровни этой организации. В анонимном письме, полученном КПК в 1947 г., говорилось, что ряд сотрудников ГАИ Московской области злоупотребляют служебным положением. Начатое КПК секретное расследование выявило детали целой «пищевой цепочки». На низшем уровне рядовые дорожные инспекторы требовали взятки у водителей, которые давали их, чтобы не иметь дальнейших неприятностей, не связываться с судами или не платить штрафы25. Это был классический пример «кормления» – обирания бюрократией населения, которому она теоретически служила. В докладе следователей действительно использовано слово «кормиться» для описания действий гаишников. В июле 1946 г. МВД выпустило директиву, запрещавшую инспекторам взимать на дорогах штрафы наличными – главный источник взяток для инспекторов. Однако в результате, говорится в докладе, милиционеры теперь отбирают у нарушителей права до уплаты наложенного штрафа, что дает водителям другой стимул к предложению взяток, а инспекторам – другой способ «кормиться» за счет владельцев автомобилей. Гаишники в свою защиту заявляли, что водители хотели им заплатить, предпочитая отдать деньги сразу, вместо того чтобы ехать потом за своими правами в отделение ГАИ.
Второе звено пищевой цепочки, подношения, также наблюдалось во всей красе в рядах московской автоинспекции. В верхах организации начальник Московской ГАИ Максимов требовал «подарков» от подчиненных, если те хотели сохранить работу. Следствие выяснило, что инспекторы действительно заваливали его презентами. Главный инспектор Ленинского района два-три раза в неделю снабжал начальника овощами и ягодами; инспектор Дугин носил ему молоко и овощи; другой «кормил» его свининой; инспектор Волченков привозил ему на квартиру картошку и другие овощи. Один инспектор починил боссу костюм; другие купили радиоприемник и приобретали билеты в театр; еще один три дня делал в его квартире ремонт26. В докладе ГАИ характеризуется как классическая
пищевая цепочка, которую прекрасно распознали бы большинство бюрократов (и их подчиненных) в XIX в. Следователи упрощенно винили одного Максимова как начальника Московской ГАИ, не выделяя системные стимулы и давление, заставлявшие водителей предлагать взятки, инспекторов – принимать их, а нижестоящих сотрудников – передавать «откаты» вышестоящим по служебной лестнице.
Взяточничество в судах во время и после войны
Одна из разновидностей взяточничества, превалировавших в тот период, характерна для судей, которые противоправно взимали плату за незаконное вмешательство в гражданские дела. Как показано в предыдущей главе, судьи имели возможность выдавать документы, удостоверяющие личность, разрешать жилищные споры, освобождать людей от уплаты налогов, рассматривать другие гражданские иски. Некоторые брали деньги за выполнение или ускорение выполнения этих задач. Одна из сторон могла заплатить судье за решение в свою пользу в деле о разводе, жилищном вопросе или споре с соседями. В других случаях судьи выдавали важные документы и разрешения, касающиеся работы, проживания или социальных льгот.
