Галаэрон подождал, пока волшебник продолжит, а когда не дождался, спросил:
— Что за сообщение?
Взгляд Вангердагаста скользнул по палате.
Галаэрон с отвращением поднялся.
— Ты ничем не отличаешься от шадовар!
— Вот тут ты ошибаешься, эльф, — сказал Вангердагаст, глядя на Галаэрона поверх шара теней. — Я совсем другой. То, что я делаю, я делаю для блага Кормира.
— Тогда тебе лучше держаться подальше от Теневого Плетения. — Галаэрон направился к двери. — Ты сам уже наполовину тень.
— Возможно, — задумчиво произнес Вангердагаст. Он молчал, пока Галаэрон не потянулся к щеколде, а потом сказал:
— Ты станешь дядей.
Галаэрон остановился и обернулся.
— Что?
— По словам Хелбена. — Вангердагаст пожал плечами. — Твоя сестра выходит замуж.
— Замуж? — ахнул Галаэрон. — Ей всего восемьдесят!
— И она сражалась с фаэриммами на переднем крае осады, насколько я слышал, — Вангердагаст сложил узловатые пальцы. — Люди быстро взрослеют перед лицом смерти.
Галаэрон изучал старого колдуна, пытаясь понять, что человек надеялся получить, придумав такую возмутительную историю. В конце концов он сдался и просто сказал:
— Эльфам нужны годы, чтобы влюбиться. Помолвка может длиться десять лет.
— Я обнаружил, что война ускоряет сердечные дела, — сказал Вангердагаст, сверкнув глазами. — И люди не так уж скрытны. Особенно ваасанцы.
— Ваасанцы? Галаэрон отпустил дверную щеколду и, спотыкаясь, опустился в ближайшее кресло. — Это сделал один из ваасанцев?
— Некто по имени Дексон, насколько я понимаю.
— Вылупившийся изо льда ублюдок! — прошипел Галаэрон. — Я разрежу его от паха до глотки!
— В самом деле? — Вангердагаст усмехнулся. — Я думал, ты пытаешься контролировать свое «теневое я».
Глубокий варварский рев, приглушенный расстоянием и толстыми стенами шатра, раздался в лагерях. Всегда обеспокоенная трениями между разрозненными отрядами своей разношерстной армии, Лаэраль прислушалась. Голос был сердитым и немного озадаченным, как будто требовал объяснений. Вероятно, просто один из воинов вождя Клава все еще пытался разобраться в магических уборных, на которых настаивали жрецы, когда армия становилась лагерем.
Хелбен, лежавший на походном коврике рядом с Лаэраль, взял ее за подбородок и мягко повернул ее лицо к себе, чтобы он мог продолжить целовать ее. Хотя прошло уже несколько дней с тех пор, как они поймали фаэриммов в Винной Долине, они были так заняты укреплением обороны Эверески и охотой на выживших, что это была первая ночь, которую они нашли друг для друга. Хелбен, который, в конце концов, чуть не погиб на Рокнесте и был пойман в ловушку шипастыми все эти месяцы, казалось, чувствовал необходимость отгородиться от войны еще острее, чем Лаэраль. Ловкими пальцами фокусника он одной рукой развязал узел, удерживающий ее куртку, и начал распускать шнуровку.
Где-то высоко над палаткой раздался громкий трепещущий звук. Лаэраль приподнялась на локтях, посмотрела вверх сквозь дымовое отверстие и не увидела ничего, кроме беззвездной мантии теневого барьера.
— Ты слышишь, Хелбен? — спросила она.
Хелбен толкнул ее обратно и перекатился, оказавшись сверху.
— Я не слышу ничего, кроме бешеного стука своего сердца, бьющегося от радости в предвкушении нашей первой ночи вместе – нашей первой спокойной ночи вместе – с тех пор, как все это началось.
Лаэраль улыбнулась. Для всех остальных Хелбен мог быть суровым и мрачным Черным Посохом, лордом-магом Глубоководья и основателем Лунных Звезд. Для нее он был безнадежным романтиком, склонным к возмутительным признаниям в любви и прикосновениям настолько нежным, что и мыльный пузырь бы не лопнул.
— Иди сюда, ты, — прошептала она.
Решив, что трепещущий звук, вероятно, был просто патрулем гиппогрифов, пытающимся увернуться от стаи везерабов – разведчики Элберна на собственном горьком опыте убедились, что эти твари любят все, что имеет перья – Лаэраль потянула Хелбена на себя.
— Я хочу почувствовать, как бьется это сердце — сказала она.
Хелбен снова поцеловал ее, потом отошел в сторону и принялся ловкими пальцами распутывать шнурки. К тому времени, как раздался следующий звук, на этот раз характерный треск молнии, он уже снял с Лаэраль камзол и развязал шнурки на брюках.
— Это я слышал — проворчал он, поднимаясь.
Лаэраль вскочила на ноги и, накинув плащ на плечи, последовала за ним к выходу из палатки. По всей равнине у подножия их возвышенности были разбросаны сотни костров, при свете которых можно было разглядеть тысячи силуэтов, суетящихся в беспорядке, натягивающих доспехи и застегивающих пояса с мечами. Хотя никто, казалось, не имел ни малейшего представления о том, что происходит, кроме Лаэраль и Хелбена, все большее число фигур, казалось, смотрело в сторону чернильной тьмы, отмечавшей лагерь шадовар. Лаэраль повернулась, чтобы позвать гонца, и увидела двух ваасанских сопровождающих Хелбена, Кула и Берлена, которые, как всегда, неслись в полном вооружении. Ваасанцы, насколько могла судить Лаэраль, спали в доспехах. Третий из них, Дексон, вернулся в Эвереску с Кейей Нихмеду, оправляясь от ран.
— Они ушли! — воскликнул Берлен.
— Ушли, как «отправились»? — спросил Хелбен, даже не потрудившись уточнить, что ваасанец говорит о шадоварах. — Или ушли, как «умерли»?
— Ушли – значит «не здесь» — прорычал Кул. — Какая разница? Дозорный Утгардта заметил, что шатры шадовар пусты, и когда он
пошел проверить, как там везерабы, они испугались и улетели.
— Разве они не стреножены? — спросила Лаэраль.
— Даже куска бечевки нет — подтвердил Берлен. — По крайней мере, не на том, которого сбил часовой Йораэдии.
Лаэраль обменялась встревоженным взглядом с Хелбеном. из середины темного лагеря донеслись голоса спорящих, и со всех сторон потекли пляшущие ряды факелов. Хелбен протянул руку и призвал свой посох, и Лаэраль сделала то же самое со своим широким поясом. Затем, пока Хелбен посылал ваасанцев проверить ночные пикеты и предупредить роты, она завязала шнурки на брюках и застегнула плащ.
Завязав одежду, она протянула руку Хелбену и спросила:
— Пойдем, мой дорогой?
Хелбен вздохнул и взял ее за руку.
— Если придется.
Лаэраль посмотрела на точку в центре сходящихся потоков факелов и использовала заклинание, чтобы открыть маленькую межпространственную дверь. Они с Хелбеном шагнули в суматоху кричащих голосов и подпрыгивающих факелов.
Спор был настолько воинственным, что в тот миг, когда послеобеденное оцепенение рассеялось, она убедилась, что попала в самую гущу драки в таверне. Она вытащила из-за пояса боевой жезл. Хелбен встревожился еще больше. Он начал вращать своим посохом вокруг них в отработанной оборонительной схеме, которая заставила пару эльфов и сержанта из Глубоководья упасть на землю.
