Как, впрочем, и у мужчины, сколько бы куриных грудок в день он не съедал…
Глаза у Таш были теперь простого, карего оттенка, а в густых черных волосах не было видно рогов. Хаджар посмотрел на лежащую на камнях принцессу.
Темные волосы, бледное лицо и… полное отсутствие рогов или когтей-ногтей. Безумно красивая, но простая смертная женщина.
— Поднимайтесь, принцесса, — Хаджар нагнулся и помог встать Тенед.
Увы, поступая так, он слишком отчетливо дал понять Таш, что думает о ней в данной ситуации.
Та что-то выкрикнула и одновременно с её криком. Хаджар ясно различил отзвуки стучащих по кладке сапог.
Может меч она поднять и не могла, но у каждого адепта, будь то зверь или человек, имеется самый простенький кинжал. Кинжал для принесения клятв крови.
Им никогда и никого не ранить — просто полоска смертного железа.
Но в данном случае.
Хаджар успел повернуться только, чтобы увидеть, как Таш заносит рукоять кинжала и уже почти опускает полоску голодной стали ему между глаз, как…
— НЕТ! — Тенед снежным вихрем белого платья встала между Таш и Хаджаром. — Таш!
Драконица… ставшая человеком, отшатнулась. Её кинжал упал на землю всего в нескольких дюймах от туфель принцессы.
— Тенед, ты…
— Я все понимаю, Таш, — перебила принцесса. Её голос слега дрожал, а в глазах, скорее всего, стояли слезы. Впрочем, Хаджар этого не видел — она стояла к нему спиной. — Все понимаю… Видит Высокое Небо, я счастлива, что ты жива.
— Тогда…
— Нет! — Тенед мыском ноги откинула кинжал в сторону. Попутно ударив по руке Таш, которая потянулась к оружию. — Послушай же ты! Здесь нельзя проливать кровь, иначе мы все погибнем!
К этому времени прийти в себя успели и все остальные. И, видимо, если бы Тенед не сказала столь нужных слов, то история на этом бы и закончилась.
Просто потому, что Алба-удун уже занес свой кинжал над Дагл-Уденом, на чьей груди он держал свою стопу. При этом оба они находились посередине между двумя строями Удунов. Одни из них поддерживали Удена, а другие — Албадурта.
Проще говоря — у гномов начиналась массовая резня.
Не говоря уже о Шенси, Гае и Иции, которые тенями поднялись за спиной Таш и тоже занесли свое оружие.
Но стоило Тенед произнести то, что все тут могут помереть из-за пролитой крови, как народ застыл изваяниями в своих нелепо-боевых позах.
— Что вы имеете ввиду, принцесса? — спросил Шенси, плавно покачивая одним из своих кинжалов. — Под тем что, все мы здесь погибнем, если…
— Если причиним вред друг другу, — вытирая кровь, тяжело опираясь на каменный посох, поднялся старик Эден. — Как все вы уже могли заметить, это необычное место. Ваша воля заперта внутри вашего сознания, а энергетические тела лишены подпитки из Реки Мира, что делает нас всех…
— Простыми смертными, — перебил Абрахам. — Это, старый друг, мне и так понятно. Но вот про то, чтобы ценить ближнего своего — можно подробнее? А то наш добрый друг Алба…
— Для тебя Алба-удун, проклятый вор! Да сгниет твое мужское естеств…
— Да-да-да, — Шенси отмахнулся от удуна. — Ну и, Дабла-Эден?
Старик, игнорируя Абрахама едва ли не так же, как тот сам — Алба-удуна, подошел к принцессе Эдлет и помог ей подняться. После чего он повернулся к двум статуям и низко поклонился.
— Этот зал — результат древней магии. Магии гномов и драконов. Народов, которые скреплены единой связью сквозь эпохи и эпохи. Как Небо и Земля, народы Под Горой и Над Горой — едины, но разделены. Как Небо и Земля.
— Как Небо и Земля, — будто завороженная повторила Тенед.
— Как Небо и Земля, — вторила ей Эдлет.
— Как Неб…
— Клянусь грудями моей матери! — выкрикнула Иция. — если еще хоть кто-то повторит эту фразу, я задушу его собственными руками.
— Выбирай слова, человеческая падаль, перед тем, как обращаться к моей принцессе! — вспылила Таш и вскочила на ноги.
Обстановка тут же накалилась. Казалось еще немного и прольется кровь, но старик Эден постучал посохом по земле и все вновь угомонились.
Было в Безымянном Мире одно негласное правило — уважение к возрасту. И не из каких-то моральных соображений, а просто из банальной, пусть и в чем-то звериной логике.
В мире, где все решала сила и за эту самую силу сражались и умирали сотни и тысячи, дожить до старости означало… в общем — много, что означало.
— Как было прежде, так будет и сейчас, — произнес Дабладурт. — Герой рубина пройдет через врата Огня и Камня. Он пройдет через три испытания Горы-Матери, а принцесса Эдлет принесет кровавую жертву и обновит договор нашего народа с Горой.
В зале повисла тишина.
Народ переглядывался друг с другом, но оружия не убирал. Слишком мало времени прошло с тех пор, как они пытались перерезать друг другу глотки.
Так что голос разума прозвучал оттуда, откуда его никак нельзя было ожидать.
— Живи, слизняк, — Алба-удун убрал ногу с груди Дагл-Удена. — я убью тебя позже.
С этими словами он развернулся и захромал в сторону Хаджара.
— Чем я могу тебе помочь, Хаджар-дан? — спросил он.
На полном серьезе. Без всякой задней мысли.
Ну что за дурак…
Глава 1340
— Боюсь — ничем, — Дабладурт положил ладонь на плечо Алба-удуну. — все испытания, что предстоит Герою Рубина и Дракона, тот должен пройти в одиночку. Таков древний уклад.
— Те самые испытания, старик, — Шенси, крутанув кинжалы, лихо вернул их в ножны и даже протянул руку Таш, но та лишь отмахнулась и отошла в сторону. — которые, как ты рассказывал, зависят от количества тех, кто войдет в зал?
— Ты, старый крот, посмел передать наши таинства простым людям?! — взревел Дагл-Уден, которого с трудом поднимали на ноги его подчиненные. — Когда вождь узнает…
— Твой вождь уже ни о чем не узнает, — перебила Эдлет. — И, слушай меня внимательно, Дагл. — принцесса специально произнесла его имя без приставки рода деятельности или семьи. Для гномов это было самое серьезное из оскорблений. — ты еще дышишь лишь потому, что в этом зале наши жизни под защитой Горой-Матери. А она, увы, любит всех своих дочерей и сыновей. И чтит законы гостеприимства. Но, видят каменные предки, когда мы покинем это место, я исполню обещание, данное Алба-удуну и он сразится с тобой. А до тех пор — закрой рот. Ибо еще одно твое слово, и после того, как ты отправишься к Каменным Предкам, я выпотрошу твое бездыханное тело и отдам шкуру швеям, чтобы они сделали из них бурдюки!
Видимо сказанное имело для гномов какой-то особый вес, потому что все они, даже Эден, немного побледнели.
