Хотя – именно казалось.
С трудом, он сперва поднялся на локти, потом подтянул ноги и, наконец, смог выпрямится и взглянуть перед собой. Это было… пространство. Да, самое верное слово именно – пространство.
Он находился где-то посреди тумана. Сложно было сказать, на небе или на земле. Были ли сверху звезды или облака, а снизу, под ним, вода или пошедшая рябью реальность.
Иллюзия ли это была или действительно.
Хаджар не понимал.
Он понимал лишь несколько вещей и этого было достаточно. Перед ним, на расстоянии в несколько метров, на возвышении покоился трон.
Очень странный трон.
Подножьем он напоминал две прислонившиеся друг к другу фигуры. Женщину и мужчину. При этом их ноги и руки были так выставлены, что вместе напоминали очертания лезвия секиры. Спинка же трона была расколота, и то ли из неё, то ли вглубь неё лился оранжевый свет, внутри которого мерцали зеленые искры.
На троне, в алой короне, сидела мумия старца. Настолько древняя, что, казалось, её морщины были самим временем, а волосы – светом потухших звезд.
В серых одеждах, украшенных потускневшим узором, она взирала на Хаджара. А Хаджар, в свою очередь, смотрел на неё. И ему вновь казалось, что он уже где-то видел это лицо.
Оно было похоже на то, что и у Всадника-скелета, но… немного другое. Чуть более… знакомое.
– Абендин, – догадался Хаджар, а про себя, мысленно, добавил, что это то, что осталось от бога. Мертв тот или был – вопрос слишком сложный для границ познания Повелителя. Но ощущения мумия вызывала такие же, как и тот Бессмертный, охотившийся на дракона в Море Песка.
Так что технически Князь Демонов его не обманул. Но почему тогда боги так сильно не хотели, чтобы Хаджар встречался с их павшим собратом?
– Ты узнал меня, Мастер, – прошептала мумия. – но я не узнаю тебя… зачем ты принял это слабое, жалкое тело? Твоя любовь к смертным выросла настолько, что ты решил стать одним из них?
Мастер?
Хаджар часто оказывался в ситуациях, когда Духи или Древние ощущали присутствие в его душе осколка Черного Генерала. Но это был первый случай, когда кто-то спутал Хаджара с первым из Дарханов.
Что же… даже мертвого бога Хаджар вряд ли одолеет в открытом бою. Но ведь никто не отменял того факта, что там, ге не поможет меч, вопрос может решить небольшая хитрость.
– Я пришел навестить старого друга, – ответил Хаджар.
– Друга?! – мумия засмеялась. И смех её был настолько же безумен, насколько и вообще – все происходящее. – Мы никогда не были друзьями, Мастер. Врагами – да. Учителем и учеником – да. Соратниками – да. Но не друзьями.
Хаджар мысленно выругался. У Черного Генерала что, кроме чужой возлюбленной, вообще друзей не было?!
– Так что скажи прямо – зачем ты пришел? – мумия дернулась, заскрипела пыльными, покрытыми паутиной костьми и, в буквальном смысле, вытащила из пространства две фигуры. – Или, может, ты пришел за этими смертными? Я всегда говорил, Мастер, что твоя любовь к смертным самкам не принесет ничего хорошего. Или ты, нацепив на себя мешок плоти и костей, забыл и это?
Иция и Тенед, безвольные куклы, зависли поодаль от трона мертвого бога.
Хаджар выругался еще раз.
– Нет, Абендин, – глаза Хаджара расширились от удивления и осознания, что его губы и язык двигались самостоятельно, но голос, который они извлекали из глотки, принадлежал не ему. – не забыл…
* * *
– Проклятье! Сколько можно?!
Хаджар стоял посреди бескрайнего моря из трав. Океаном зеленого цвета долина протянулась от края до края всего обозримого.
Сверкали молнии.
Где-то вдалеке гремел ненасытный, яростный гром. Лил неприятный, косой дождь.
Совсем как в тот день…
Так теперь выглядел мир души Хаджар. Его внутренние покои.
Он поднялся на холм – единственное, что выделялось на фоне бескрайних просторов травяного моря. В кронах невысокого дерева все так же, в своем гнезде, спала птица Кецаль. Только теперь она слегка подрагивала от холода и мороза.
И стоял поодаль камень. Простой и обшарпанный. Раньше на нем сидел Травес – Учитель и славный предок Хаджара. А теперь, у его подножья, закутавшись в черные хламиды, притаился Враг всего сущего.
Не бог, не человек, не демон и не дух.
Может – все вышеперечисленное сразу. А может и нечто другое.
Черный Генерал.
Его до того седые, что уже белые волосы, струились по потокам ветра и глубокий капюшон закрывал постаревшее лицо. Наверное, он не хотел показывать Хаджару, как сильно на него повлиял яд эльфов и уничтоженное наследие в Стране Ветра.
Что же – хоть что-то положительное во всем происходящем.
Черный Генерал, вернее – осколок его души, явно слабел.
– У меня нет времени на пустые разговоры, – сразу перешел к делу Хаджар. – если ты не заметил, там, – он указал на небо над своей головой. – твой подчиненный угрожает принцессе, от которой зависит моя, а, следовательно, и твоя жизнь.
Хаджар не видел, но, кажется, Враг улыбнулся.
– Ты стал старше, мой ученик.
Хаджар собирался было опять сказать, что он не ученик древнему монстру, но не стал. Это было бы пустой и бесполезной тратой времени.
– Опытнее, мудрее, но все еще не видишь правды за тенью лжи, которую тебе показывают другие.
– И что же за правду я должен увидеть, Черный Генерал? – когда-то эти два слова могли вывести первого из Дарханов из себя, но те времена уже прошли. – Очередной монстр из числа твоих подчиненных вот-вот…
– Я покажу тебе, мой ученик, – перебил Враг. – покажу то, что произошло на перевале Абха’Дуна и это будет мой тебе новый урок.
Хаджар не успел даже выругаться, как реальность вновь превратилась в разбитый калейдоскоп несвязанных между собой сцен чужого прошлого.
Глава 1296
Он наклонился над ручьем. Маленькой, холодной змейкой тот струился меж оврагов и холмиков в пышном, летнем лесу. Ледяная вода коснулась его пальцев и он зажмурился от наслаждения. А уж когда она полилась по горлу и внутрь, разливаясь расплавленным льдом по всей груди…
Он поднялся и, привычным движением, проверил крепко ли сидит меч в ножнах.
Крепко.
Как и всегда.
Уже наклонившись, было, к ручью еще раз – чтобы взглянуть на свое отражение, он резко обернулся. Там, среди деревьев, с секирой на плече, стоял высокий воин. Ростом выше двух метров, а шириной плеч и того больше.
Его рыжие, густые волосы, были стянуты в несколько кос, которые сплетались в одну, еще большего размера. Она тянулась вплоть до самой талии, касаясь широкого пояса с металлическими бляхами. Кожаные штаны, заправленные в сапоги, сшитые из меха убитых воином животных.
