И сколько сил стоило Эйнену остаться с Дорой дома в то время, как его брат отправлялся на одну битву за другой.
Потому что они делали то, что были должны. Кто-то назвал бы это нелогичным, глупым, неправильным.
Что же… может они и были правы.
Как бывает прав мальчик, который еще не стал мужем. И не знает слова “долг”.
Хаджар аккуратно поднял руку Аркемейи. Заботливо, насколько это было возможно, высвободил себя из плена её длинных, сильных ног.
Обнаженный, с бронзовой кожей, покрытой жуткими шрамами, оставленными нескончаемой войной, он стоял напротив её… их постели.
Нагнувшись, он укрыл её шкурами, убрал волосы с лица и тихонько поцеловал в нос. Аркемейя поморщилась, улыбнулась во сне и туже закуталась во все те же шкуры.
Хаджар же, на ходу, накинув на себя одежды, босиком вышел из избы. Стопы коснулись холодной, мокрой после дождя, земли. Глядки закончились всего несколько часов назад, так что в воздухе все еще пахло медовухой, весельем и кострами.
В утренних сумерках, среди этого запаха, пожаром рычало пламя стали, смоченной в крови врагов и недругов. Громом гремел звон металлических блях на сапогах, стоптанных по тропам войны.
Высокий воин, со шрамом через лицо и белоснежными волосами стоял на границе опушки.
– Здравствуй, Эрхард, — кивнул Хаджар.
Это было то, что он должен…
— Здравствуй, Великий Мечник, – ответил последний король.
Потому что он не выбрал быть воином, но он им стал.
Глава 1186
К стене было приставлено несколько досок, которыми Хаджар собирался укрепить стену. А рядом — те обрубки, которые ушли на починку крыши. Хаджар взял два.
Один он кинул Эрхарду (тот поймал доску на лету, при этом даже не моргнув – не сводил взгляда с Хаджара), а второй оставил себе.
Подойдя к чурке, которая заменяла рабочий стол, Хаджар положил обрубок на землю, а затем опустился сверху. Его мало заботило, что он был одет в дешевые одежды, которым вряд ли навредишь простыми грязью и пылью.
Эти одежды ему сшила Аркемейя.
А значит он должен был их сберечь.
Все просто.
Эрхард, в легких кожаных доспехах с металлическими бляхами, опустился напротив. Хаджар, чьи меридианы были пересечены, ощущал мир куда как слабее, нежели чем когда ходил в облике смертного старика. Но даже так – не понять, что Эрхард, за прошедшие восемьдесят лет, шагнул на ступень Небесного Императора, было невозможно.
Хотя, чего удивляться, учитывая, какой силой обладал Эрхард изначально. С таким фундаментом, его дикий прогресс, который попросту опровергал любые знания о пути развития, не выглядел чем-то сверхъестественным.
— Я предпочитаю, чтобы меня звали Белым Клыком.
Они сидели друг напротив друга. Их сложно было назвать врагами, невозможно – друзьями, но и просто знакомыми, тоже не назовешь.
Что-то соединяло их судьбы, заставляя пути жизней пересекаться вновь и вновь.
– Как Лита и Эрия? — спросил Хаджар.
Маленькая девочка со шрамами, которые остались после того, как бедуины Моря Песков пытались взять её силой. И если бы не поднятый из небытия не мертвый, но и не живой, потерявший разум и душу — Белый Клык, Последний Король Эрхард, то кто знает, чтобы с ней стало.
Эрия, её мать, лишившаяся сил фейри, вряд ли смогла бы спасти свою ненаглядную.
– Эрия торгует чаем, — Эрхард отзывался о тех, кого он оберегал на протяжении нескольких лет, с большим теплом. — Лита выросла, вышла замуж за трактирщика и теперь готовит самый вкусный эль, который я когда-либо пробовал.
– Это хорошо, — облегченно вздохнул Хаджар. – хорошо, что у них простые, достойные жизни.
— Да, — Эрхард невольно коснулся рукояти меча. – Они заслужили.
Странно, но несмотря на то, насколько высоко забрался сильнейший мечник прошлых эпох по пути развития, его доспехи и меч были “лишь” Императорскими артефактами.
Хотя, возможно, Хаджару так, казалось, лишь потому что он привык к Божественным артефактам настолько же, насколько к листьям к деревьям.
То, что раньше казалось недостижимой роскошью, которая равнялась по ценности Великим Героям, теперь уже… выглядела не так критично, как те же самые Великие Герои.
Да и таким, как Эрхард, скорее всего, было без разницы, что использовать — Божественный Артефакт или Императорский. При подобном количестве силы разница между двумя этими уровнями становиться несущественной.
Что же до артефактов сильнее и могущественнее, чем Божественные, то если такие и существовали, то отыскать их можно было лишь в Чужих Землях или где-нибудь в стране Бессмертных.
И, кстати, Эрхард, судя по всему был достаточно силен, чтобы отправиться туда -- в земли, которые до сих пор заставляют Хаджара просыпаться в холодном поту.
– Ты не выглядишь таким уж удивленным моему визиту.
Хаджар вздрогнул.
Эрхард приподнял правую бровь.
– Я не первый, мечник, кто пришел к тебе сюда.
– Не первый, – отрицать очевидного не было никакого смысла. – но, надеюсь, последний.
Эрхард промолчал. Вместо слов он отстегнул ножны и положил их перед собой. После чего взмахнул рукой и на них появилось две пиалы, в которые, вскоре, Последний Король наливал из глиняной бутыли ароматный эль.
Затем, обеими руками взяв пиалу, он протянул её Хаджару. С низким поклоном головы предлагая попробовать напиток.
Так, сейчас, наверное, уже никто не делает. Даже демоны не показывали столь отточенной, но при этом будничной куртуазности.
Все же, Эрхард жил в весьма древние времена. Еще тогда, когда не было региона Белого Дракона и Алого Феникса.
Если задуматься, то его возраст, несмотря на сон, длившийся сотни эпох, был достаточен, чтобы причислить Последнего Короля к Древним.
Все же, он жил еще даже до рождения Пепла – самого могущественного и старейшего из ныне живущих Бессмертных.
– Это действительно лучший эль, – Хаджар облизнул губы и поставил пиалу перед собой. На землю. – который только можно отыскать.
Эрхард чуть улыбнулся и на вздохе протянул:
– Под светом Ирмарил.
– Что?
Хаджар помнил это слово – Ирмарил. Так, раньше, сотни и сотни эпох назад, называли солнце и поклонялись ему, как богу. Богу, который стоял даже над Яшмовый Императором. Но, в отличии от последнего, никогда не вмешивался в дела мирские. Лишь дарил жизнь, в своей неустанной погоне за прекрасной возлюбленной – Миристаль.
– Раньше, в мое время, так говорили – не найти лучше под светом Ирмарила, – Эрхард запрокинул голову и обратил взор к небу. Звезды, несмотря на то что солнце уже поднималось над восточным горным хребтом, название которого Хаджар все забывал выяснить, пока еще светили на черным, ближе к западу, небосклоне. – Когда я очнулся – тогда, у стен Сухашима, первым, что я увидел, Хаджар, было ночное небо.
