Но те взяли в руки оружие. Они знали на что шли, когда ступили на тропу бесконечной войны безымянного мира. Но те, простые жители…
Хаджар прикрыл глаза.
Опять…
Все повторялось опять…
— Помню, – ответил он. – просто не сразу…
– Ты потерял сознание на пути обратно в город, – рассказывала Аркемейя, продолжая протирать сухое и уже почти немощное тело старика. Хаджар с трудом, открыв глаза, смог разобрать черные пигментные пятна на своей едва ли не папирусной коже. – А затем начал стареть. Боги… Хаджар, я думала, ты уже и так старик. А теперь… если бы я не знала твоей истории, подумала бы, что тебе осталось несколько дней, до того, как тело превратиться в песок. Кстати, я проверяла – он еще из тебя не сыпется. Что, кстати, весьма странно.
За такой болтовней Аркемейя явно пыталась скрыть свое волнение. Причем пыталась неумело.
Хаджар чуть расслабился.
Так дело не пойдет.
Если уж подводит тело и зрение, то…
– Вернуть визуальную функцию до 100%ов, – отдал он второй приказ.
[Обрабатываю запрос… запрос обработан. На поддержание визуальной функции в полном объеме текущих возможностей потребуется 85%ов от мощности. Продолжить?]
Если бы был смысл материться, то Хаджар бы так и поступил, но…
– Нет. Отмена.
[Запрос отменен]
Что же, он даже несколько раз сражался со слепыми мастерами различных боевых искусств. Пришло время примерить эту стезю на самого себя. И, чем шариться среди брезжащих перед “глазами” миражей, лучше уж сорвать эту повязку сразу.
– Есть лоскут ткани?
– Да. А тебе зачем?
– Дай пожалуйста.
Аркемейя, судя по силуэту, склонила голову на бок, а затем, все же, протянула ему ленту парчи. Высокое Небо… она эти подушечки делала самостоятельно!
Отвратительно…
Отвратительно чувствовать себя беспомощным и лежать перед женщиной в состоянии близком к овощу.
Хаджар попытался взять ткань, но его руки не смогли удержать её. Слабые пальцы разжались и, качаясь пером, ткань упала на доски пола.
Давно уже, очень давно Хаджар не испытывал такого странного чувства, как смешение стыда и обиды. На самого себя.
Аркемейя подняла повязку, отряхнула её и спросила:
– Что ты хочешь с ней сделать?
– Повязать на глаза, – язык плохо ворочался во рту. Будто даже для этой мышцы в теле не осталось сил.
– Не видишь?
– Плохо.
Такой вот короткий обмен фразами и словами, после чего Аркемейя молча, приподняв голову Хаджару, перевязала ему глаза. Теплая тьма окутала мир.
Хаджар, нащупав трость, прислоненную к изголовью кровати, оперся на неё и попытался подняться. Благо он был одет.
Получилось не сразу, но, все же, получилось. Ноги слушались его неохотно, так что, дойдя по памяти до стола, отодвинув себе стул, он опустился на него и понял, что нужно отдышаться.
Будто не пару метров преодолел, а расстояние от Даанатана до Лидуса прошел пешком. При этом – в смертном обличии.
Что-то бряцнуло перед Хаджаром. Глухо и гулко. Запахло травами и семенами.
Фарфоровая пиала приземлилась на стол. Полная душистого, горячего чая.
Хаджар безошибочно, четко и уверенно, поднял её рукой и поднес ко рту. В ней вряд ли было больше ста грамм, но, казалось, будто он вновь оказался в деревне в Долине Ручьев и поднимает каменные валуны, будучи еще “вчера” – калекой-уродцем.
– Ты слабеешь, – вынесла очередной вердикт Аркемейя. – нам нужно отсюда выбираться. Оно того не стоит…
Хаджар едва чаем не поперхнулся.
– Аркемейя из Курхадана хочет сбежать с поля боя?
– С боя – никогда, но… – Аркемейя, судя по звукам, тоже опустилась за стол. – оно того не стоит, Хаджар.
– Что значит – не стоит?
– Ну вот скажи – зачем ты хочешь лечь здесь костьми? Чтобы не пустить в мир смертных демонов? Не думаю, что у Князя все деньги поставлены только на эту кость. Думаю подобных аванпостов по всем регионам – десятки, если не сотни.
– И?
– Ты ничем не обязан жителям Белого Дракона. Более того – ты сделал для них куда больше, чем они заслуживают.
Хаджар отпил из пиалы и поставил её обратно на стол. Она дрожала в его уставших, немощных пальцев. Тьма… она напоминала ту, в которой он обитал целый год в подземелье тюрьмы, некогда бывшей домом его и его семьи.
Он провел пальцами по трости.
– А в чем тогда смысл сражаться, Аркемейя?
– Ты у меня спрашиваешь, Генерал? Лично я сражаюсь, чтобы стать сильнее. И, опережая твой вопрос, сильнее я хочу стать, чтобы никто не смел мне указывать что делать. Я сражаюсь за свою свободу. А для чего сражаешься ты? Зачем рискуешь здесь своей жизнью?
Хаджар не ответил.
Вместо этого он спросил:
– Разве ты не искала сестру?
Скрип зубов-клыков был весьма и весьма красноречив.
– Я не смогла её найти, так что возможно…
– Возможно я знаю, где она, – Хаджар вновь, опираясь на трость, тяжело поднялся и направился к дверям.
Его, как бы странно это не звучало, впереди, в непроглядной тьме, ждали голодные демоны. И он собирался их накормить. Потому что это было самое малое, что он мог сделать для них…
Глава 1167
— Да будет Вечность к вам благосклонна, достопочтенный Хадгир, – очередной визитер низко поклонился Хаджару.
Он это понял так же, как и всегда за последние несколько дней – по звукам. По тому, как воздух двигался в помещении. Порой даже — по запахам. Иногда они становились слабее, иногда – сильнее, хотя человек не менял своего местоположения.
Человек…
Если бы рядом был бы Эйнен, он наверняка поделился бы своим глубоким философским наблюдением, но его не было. Так что Хаджару приходилось довольствоваться простым фактом – с закрытыми глазами он не особо отличал демонов от людей.
Они говорили так же, пахли ничуть не хуже, а иногда и лучше, и, в общем и целом, отличий между ними он не находил.
Так почему же одни — демона, а другие — люди?
Действительно – не хватало Эйнена.
— Вечность, вам плохо, Хадгир? — мощные руки… лапы… что-то подхватило Хаджара, когда он едва не упал, покачнувшись рядом со стеллажом с мелким провиантом и безделушками.
Когда приходили совсем “плохие”, он отдавал им продукты. Если кто-то еще был в силах самостоятельно передвигаться по городу, то получал безделушки – их он мог обменять на еду или продать.
