Клану Кесалия, новому аристократическому клану Дарнаса требовался свой квартал, так что под данные цели решили использовать именно эту землю. Хотя выбора-то особого тогда, да и сейчас тоже, и не было.
За прошедшие месяцы пустынный двор, на котором раньше кроме сорняков ничего не было, превратился в прекрасный сад. Благодаря усилиям Доры, её сестры и Анетт от него теперь было взгляда не оторвать. Но любому, кто попытался бы проникнуть сюда без дозволения, пришлось бы несладко. Сад был не только прекрасен, но и смертельно опасен.
Сам же дом постепенно реставрировали, превращая его из скромной лачуги в замковый-дворец, на подобии того, что стоял в Запретном Городе.
— Меньше нервничай, — Том, по случаю, даже горлянку закрыл.
Эйнен «посмотрел» на него так, как смотрят, обычно, на полного идиота. Хаджар даже удивился, что островитянин способен на проявление столь неприкрытых эмоций.
— Нет, ну а что я, — развел руками бывший аристократ. — что, неправильно сказал.
— Том, — протянул Хаджар. — все ты правильно говоришь, только делай это молча.
— Молча говорить?
— Да.
— А это как, варвар?
— Не знаю, но выясни, пожалуйста, в ближайшее время.
Том хотел что-то сказать, но затем поднял раскрытые ладони и отвернулся к окну. Хаджар же заметил, что у Эйнена слегка дрожат руки. И это было не столько от нервов, сколько из-за страха.
Надо же, его бравый друг и брат бился с ним в таких битвах, от которых даже у более сильных адептов затряслись бы поджилки. Островитянин был готов без заминки и сомнений броситься в самоубийственную атаку, в попытке спасти товарища. Сражался с тварями. Шел наперекор целой Империи.
Но… боялся того, что сейчас происходило этажом выше.
И Хаджар хотел бы сказать ему какие-то слова. Слова поддержки или может даже утешения.
Но это было бы лишним.
Ненужным.
Он просто положил ладонь на плечо другу. Эйнен поднял на него взгляд своих нечеловеческих, фиолетовых глаз. В них отразилась немая благодарность и признательность.
Вдруг по лестнице сбежала знакомая чернокожая красавица.
Вспотевшая, но счастливая и улыбающаяся, она посмотрела на Эйнена.
Тот тут же вскочил.
— Посмотри сам, — ответила она на незаданный вопрос.
Все вместе — Том, Хаджар и Эйнен рванули наверх. Они столкнулись на лестнице, потолкались, после чего пропустили Эйнена вперед.
Весенней бурей тот влетел в комнату, где уже собирали свои инструменты акушерки. На огромной постели, под резным балдахином, лежала взмокшая, слегка побледневшая и явно уставшая Дора.
Она держала в руках сверток из одеял и простыней. Она смотрела на Эйнена и улыбалась. Тот подошел к ней и, нагнувшись, поцеловал в лоб, после чего бережно поднял на руки свое дитя.
— Брат, посмотри, — впервые Хаджар слышал такой голос. Голос человека, который, кажется, получил все, чего только можно желать. Голос того, кто был счастлив. — Посмотри, какой он.
Хаджар подошел. На руках Эйнена мирно спал маленький новорожденный. Слегка фиолетового оттенка — но это, вроде, было нормально.
Хаджар плохо разбирался в детях.
— Придумай ему имя, любимый, — произнесла Дора. Слова давались ей тяжело, но в глазах сияло точно такое же, чистое, незамутненное счастье. — Имя…
Эйнен провел пальцем по щеке малыша, после чего произнес:
— Шакур, — прошептал он. — Это сложно перевести на язык Империи, но приблизительный перевод будет означать «Спокойный» или «Мирный».
— Спокойный Мир, — повторила Дора. — мне нравится.
Эйнен, вдруг, повернулся к Хаджару и указал на чан с водой.
— В нем есть половина крови от свободных пиратов моей родины. Окажешь ли ты мне честь, брат?
Сердце Хаджара пропустило удар. Что-то горькое застряло у него в горле.
— Это честь для меня, — ответил он.
— Нет, ну может вы уже закончите со своими нежностями, — Том приложился к горлянке, но на него никто не обращал внимания.
Хаджар подошел к чану с водой и, обнажив кинжал, провел им по ладони. Густые капли алого цвета упали внутрь и вода окрасилась в нежно розовый.
— Возьми моего сына, Хаджар, — Эйнен протянул другу сверток.
Видит Высокое Небо, чего только не держал в своих руках Хаджар Дархан. С кем он только не бился. Кому не противостоял. Но именно в этот момент, именно в эту секунду, впервые руки его дрогнули.
Точно так же, как недавно у Эйнена.
Он принял сверток бережно и осторожно. Аккуратно. Стараясь даже не вздохнуть лишний раз.
Эйнен же нагнулся к новорожденному и зашептал ему на ухо на языке своей родины.
— Здравствуй сын мой, Шакур. Ты пришел в жестокий, черствый мир. Не устрашись его. Вода и кровь будут сопровождать тебя. Будь сильным. Будь отважным. И пусть ветер наполняет твой парус на пути к твоим мечтам. И придет тот день, когда ты обретешь себя.
Хаджар опустил ребенка в воду, а затем вытащил его. Мальчик не плакал. Лишь открыл свои нечеловеческие, лиловые глаза и уставился на Хаджара.
— Это твой дядя, Шакур, — продолжил шептать Эйнен. — его дух будет оберегать тебя на пути к твоей мечте. Люби его так же, как любишь отца и мать, ибо кровь его стала первой кровью, которая прошла вместе с водой сквозь тебя.
Хаджар же смотрел на эти глаза и та пустота, которая пожирала его на холме, показалась ему незначительной.
Зачем ему сражаться?
Чтобы не пришлось Шакуру. И таким, как он.
Чтобы однажды наступил мир.
* * *
Хаджар нагнулся над ночным цветком. Распускаясь лишь во тьме, он сиял лазуритом.
— Ты уходишь даже не попрощаешься с ним?
Хаджару не надо было оборачиваться, чтобы узнать в говорившей Дору.
— Он отправится вместе со мной, но… теперь у него сын. И ты. Это куда важнее очередной бессмысленной войны.
Дора промолчала.
Хаджар поправил заплечный мешок и открыл ворота, он должен был хотя покинуть это место в достойной манере, а не сбегать при помощи техники перемещ…
— Я не ненавижу тебя, потомок Врага, — вдруг проговорила, с нажимом, Дора. Хаджар не видел её, лишь слышал. — Ты брат моего мужа. Ты крестный отец моего ребенка. Помни, что здесь твой дом. И ты не гость в нем. Ты часть нашей семьи.
— Очень странной семьи, да? — улыбнулся Хаджар.
— Очень, — засмеялась Дора.
Хаджар сделала шаг за ворота и белая молния забрала его с собой.
Дора осталась одна в саду. Она смотрела на небо, где исчезала белая вспышка. Она стремилась в сторону Сухашима.
