Сидя на первом этаже простецкой, даже дешевой таверны, Акена неустанно вливала в себя брагу. Может хотела забыться. Может наоборот – пыталась убедить себя в том, что она справиться. В том, что живут же слепые среди смертных и ничего – выживают, но…
Адепт стремился жить. Он не хотел выживать. Жить – с большой буквы, ярко, сильно, широко шагая. Не приспосабливаясь, а самостоятельно прокладывая себе путь вперед.
Пепел забрал все это у Акены.
Вместе с цветом глаз, зеркалом души, он забрал её путь развития –способность идти по нему.
Официантка принесла кувшины.
– Ты ведь… умеешь играть… на Ронг’Жа, да? – после девятой чарки (без всякой закуски) алкоголь все же смог пробиться через нервы Акены и добраться до её разума.
Взгляд бесцветных глаз поплыл куда-то в сторону, зрачки заблестели, щеки стали пунцовыми, а сама принцесса с трудом связывала несколько слов воедино.
– Умею, – кивнул Хаджар. Все это время он делал вид, что пьет ничуть не менее рьяно, чем Акена. Человеку, который хотел напиться с горя, всегда в первую очередь требовался тот, кто был готов вместе отправиться в алкогольное путешествие.
Но в данный момент, волей судьбы или случая, Хаджар не мог себе позволить лишиться ясности разума.
На него, из-за столика в отдаленном углу таверны, смотрел человек в сером плаще и остроконечной шляпе, чем-то напоминающую ту, что носили охотники за сокровищами, путешествующие по границам Чужих Земель.
– Сыграй мне… что-нибудь… Хаджар, – попросила принцесса. – Что-нибудь… чтобы я обо всем… забыла.
Акена даже не подозревала, насколько сложна была её просьба для Хаджара. С того самого момента, как он принял метку духа меча, то практически никогда больше не прикасался к Ронг’Жа.
Прошло уже так много лет…
Нет, сейчас, после воссоединения души, Хаджар знал, что сможет сыграть. Но все же, сама мысль о том, чтобы взять в руки лоно инструмента, вызывала у него ту же нервную оторопь, что у девственника мысль о лоно лежащей рядом с ним, готовой на все, девушки.
– Как пожелаете, моя принцесса.
– Я ведь… уже… говорила тебе…
Акена не смогла закончить фразы. Просто не хватило сил.
Неопределенно помахав рукой, она в ожидании уставилась на Хаджара. Тот достал из пространственного артефакта старенький, покрытый трещинами, музыкальный инструмент.
Бережно взяв его в руки, он подтянул колки, провел пальцами по струнам и слегка прикрыл глаза от наслаждения разлившимся по воздуху звуками музыки.
Только сейчас он понял, как сильно ему этого не хватало.
Не хватило музыки.
Он заиграл.
Он заиграл, а люди вокруг все стихали и стихали, пока двухэтажная таверна не погрузилась в тишину. Смолкли разговоры контрабандистов, шутки наемников утихли, замолчали путешественники, перестали галдеть юные армейцы и успокоились обычные посетители таверны.
Замерли официантки. Многие встали прямо на ходу – с подносами на плечах и фартуком в руке, которыми били по ладоням тех, кто тянулся к их корме.
Хаджар играл старую песню, которую услышал еще очень давно.
Она рассказывала о человеке, продавшим свою душу Князю Демонов ради того, чтобы вернуть свою любимую с того света. И Князь Демонов сказал ему –“иди”. И человек пошел.
Но вернулся уже не он. Вернулся демон.
И Князь спросил у своего демона – “где же твоя возлюбленная?”.
И демон ответил ему – “демоны не могут любить, мой князь, она мне больше не нужна”
Князь засмеялся и взял человека в слуги в свой замок.
Старая, грустная песня о том, что любовь проходит и… что нельзя заключать сделку, если не знаешь, какую цену придется заплатить.
Акена уснула.
Слезы катились по её щекам.
Хаджар посмотрел на них и у него защемило сердце.
Если у простого человека слезы прозрачные, то у того, у кого забрали “зеркало души”, они были…
По щекам Акены падали бусинки изумрудно-зеленого света.
– Хорошая песня, брат мой, – на стол, рядом с Хаджаром, рухнул тяжелый медальон, в котором на фоне лунного месяца расправил крылья ворон. – Давно не виделись.
Рядом с Хаджаром опустился Крыло Ворона.
Глава 1000
Перед Хаджаром сидел человек, которого тот раньше считал едва ли не богом. Когда-то давно, в секте Черных Врат, с которой началось путешествие бывшего принца по этому огромному, безымянному миру, он встретил воина.
Взмахом меча, казалось, тот может уничтожить Черные Горы Балиума, превратив их в безжизненную равнину. Его возраст исчислялся тысячами лет и смертные казались для него лишь игрушками для удовлетворения сиюминутных желаний.
Как и в ту ночь, он был одет в серый плащ и широкополую шляпу. Лицо его скрывала маска, но на этот раз несколько иная. Закрывая лишь правую половину лица, она обнажала целиком левую, давая увидеть сияющий синий глаз.
Явно нечеловеческий, он словно светился изнутри.
С массивным, гулким эхом, Крыло Ворона приставил к столу свой тяжелый, двуручный меч, рукоять которого была выкована в форме когтями сжавшего гарду ворона.
– А ведь я с трудом поверил, когда до меня дошли слухи о том, что наш новый брат – тот самый смертный, которого я меньше, чем пятнадцать лет назад встретил в забытом богами и демонами, Балуиме.
Манера речи бывшего Рыцаря Духа, ныне – Повелителя, тоже изменилась. Хотя, возможно, он относился к тому типу людей, которые разговаривали надменно лишь теми, кто стоял ниже их по лестнице.
И не важно – социальной или пути развития.
– Как ты меня нашел? – с нажимом спросил Хаджар.
Крыло Ворона, как и Эон Мракс, с которым Хаджар бился в приграничье, беспардонно схватил со стола чужой кувшин браги (благо Акене уже было все равно) и, выплеснув содержимое из чарки принцессы, наполнил её заново и залпом осушил.
Прокряхтев что-то, он поднес ладонь к носу и шумно втянул воздух.
– Сильная вещь, – сипло произнес он. – никогда не любил алкоголь, –поискав глазами официантку, он призывно помахал ей рукой. Когда девушка подошла, то Крыло заказал один чайник с цветочно-травяным чаем.
Хаджар, в это время, вспоминал слова Эона Мракса. Тот говорил, что Орден Ворона делиться на семь кругов. Крыло Ворона, достигнув ступени Повелителя, находился в третьем кругу.
И это говорило Хаджару… ровным счетом – ничего.
Как он сам, как и Акена, да как и большинство адептов в помещении, крыло скрывал свою истинную ауру и мощь. Так что незаметно определить, насколько сильным Повелителем он был – не представлялось возможным.
