Точно такие же эмоции показались на лицах и остальных новобранцев.
- Потерпи, - прошептал Хаджар.
Он наклонился и выдернул меч. После чего, взмахнув рукой, притянул к себе черпак, который шокированный смотритель Тунуд только что опустил в бочку.
В черпаке плескалась зеленая, мерзкая, дурно пахнущая жижа. Её Хаджар влил в рот Гурама.
Сперва тот перестал дергаться. Затем хрипеть и булькать кровью. А через мгновение его рана, оставив тонкий след шрама, затянулась. И, без всякой помощи со стороны Хаджара, юнец поднялся на ноги.
- Ты был храбр, Гурам, - Хаджар похлопал его по плечу. - и ты сильнее остальных. Поэтому ты будешь моим старшим лейтенантом. Если, кончено, захочешь остаться.
Хаджар обвел взглядом всех присутствующих.
- Вы все всё видели! - чуть громче произнес он. - То, что здесь будет происходить, причинит вам боль. Причинит страдания. Ваши худшие кошмары станут явью. Нагрузки, которые вы будете испытывать, заставят тягловых мулов плакать от сострадания. То, сколько мозолей и шрамов появится от мечей на ваших телах, заставят воинов легиона умыться собственным потом. Но, если вы выдержите, если останетесь со мной, то, клянусь своими именем и честью, вы не только исполните свой долг, но и станете самой могущественной армией, которую только знал Дарнас.
Хаджар, усилием воли, бросил под ноги новобранцем медальон, на котором была изображена серебряная луна, которую пересекал алый, кровавый ручей.
Рядом легли тренировочные клинки.
- Тот, кто согласен, кто не изменил своего мнения, поднимите медальоны и мечи. И, с этой минуты, вы воины армии Лунного Ручья. Сильнейшего войска Семи Империй.
Мгновение, затем еще и вот уже первая рука тянется к медальону и клинку.
Спустя меньше, чем два удара сердца, ни одного медальона и меча не осталось лежать на песке.
- Хорошо, - кивнул Хаджар. - да поможет вам Высокое Небо.
Глава 1024
- А более подходящего времени ты для этого найти не смог?
- Ой, да ладно тебе Огнешь, не так уж сильно и льет.
- Не так сильно! - Огнешь, запахнувшись в свой прохудившийся плащ пастуха, ткнул пальцем в небо над собой. - Мало того, что дождь, так еще и снег! Боги сошли с ума, раз посылают на нас такую напасть.
- Не богохульничай, Огнешь! - прикрикнул Нормед и Огнешь замолчал. -Пойдем за мной. Раз уж решил доказать всем, что ты не трус, то не стой, как столп вкопанный.
Огнешь посмотрел на своего приятеля. Единственного из всех парней деревни Серого Холма, который над ним не смеялся, не пытался ткнуть, посмеяться или еще как-то показать, что он сильнее, умнее или красивее.
Они с самого детства дружили… если так можно было назвать сложившиеся между ними отношения.
При всех Нормед вел с себя с Огнешем несколько отстраненно. Не считал зазорным подшутить над другом или ткнуть его, но только в рамках разумного. А если шутки над Огнешем заходили слишком далеко, то Нормед останавливал других парней.
Крупный, мускулистый и плечистый, сын кузнеца, он всегда был авторитетом среди других ребят. И даже тех, кто был старше.
- Пошевеливайся, Огнеш! Вечно тебя ждать приходится!
- Да, прости, - Огнешь, поспешил следом за “другом”.
Как назло, в вечер их вылазки, боги действительно что-то не поладили. Иначе как еще объяснить то, что с неба, помимо проливного дождя, еще и снег постоянно падал. В итоге дорога, по которой они шли, стала вязкой и хлюпала под обмотанными шерстью лаптями так, что казалось, будто Огнешь не идет по ней, а сношается на сеновале с девкой.
Хотя, правды ради, Огнешь так еще и не стал мужчиной. И именно в этом и крылась его, так называемая дружба, с Нормедом.
Сын кузнеца, защищая слабого Огнеша, всегда выглядел в глазах девушек преисполненным чести и доблести героем.
- Ну, где ты там?! - бросил во тьму Нормед. - Видят боги и демоны, будешь так медленно ползти - брошу тебя здесь и возвращайся как хочешь.
Мысль о том, что он может остаться один, посреди тракта, в нескольких часах пути от деревни Серого Холма, заставила Огнеша задрожать.
Будучи пастухом, он не раз сталкивался с ситуациями, когда ему приходилось отбивать стадо от волков. Даже сейчас он взял с собой свой верный посох.
Но, каждый раз, перед тем, как драться с волками, он чувствовал, как страх сжимает сердце.
Видят боги, сошедшие сегодня с ума, он бы многое отдал, чтобы стать таким же, как Нормед и другие парни из деревни. Сильным, высоким и красивым. Чтобы ничего и никого не боятся. И чтобы Анушка, девушка из деревни Мягкого Листа, которую он увидел на своднях, ответила ему взаимностью.
Вот только… вот только на неё глаз положил и Нормед. А куда простому пастуху, не красавцу и не силачу, соперничать с сыном кузнеца - первым парнем не деревне.
Все и так считали Огнеша подпевалой Нормеда. Его собачкой на побегушках. Игрушкой, которую Нормед держал при себе, чтобы было над кем посмеяться.
А Огнешь был не таким.
Он просто хотел… хотел… хотел быть вместе с кем-то. Не быть одному.
Родители умерли, когда ему не было и шести лет. С самых ранних лет он ходил с пастухами на холмы и пас там овец. А когда деревня поручила ему свое стадо, стал ходить один.
У него не было денег, чтобы купить пса. Так что приходилось справляться одному. Работа была тяжелая, да еще и волки… так что с рассвета до заката Огнешь проводил время наедине с овцами и волками, пытающимися их сожрать.
Один на один со своим одиночеством и страхом. И только посох был ему верным товарищем.
Иногда приходили ребята из деревни. Посмеяться и “поиграть” с ним. Обиднее всего было тогда, когда им составляли компанию девушки.
- Ну поживее там, Огнешь! Или ты только со скоростью овцы бегать передвигаться умеешь?
- Да, прости, Нормед.
Так что когда его “друг” предложил ему вылазку в Сухашим, Огнешь тут же согласился. Всего две недели прошло с тех пор, как два, подумать только, адепта из столицы, приехали к ним в захолустье.
И каждый день за эти две недели, некоторые ребята и девушки, собрав немногочисленные пожитки и поцеловав на прощание своих стариков и родных, покидали отчий дом и уходили в Сухошим.
Слухи ходили разные. Мол, адепты до смерти урабатывают тех, кто к ним пришел, на рудниках. Заставляют до кровавых плеч носить на спине огромные валуны и укладывать их на стены старинного форта.
А тех, кто отказываются, убивают мечами. А если адептам лень или неохота -то отказывающихся работать убивают их бывшие соседи и друзья.
Всего за две недели, из-за слухов, Сухашим стал для окрестных деревень не старой развалиной, в которую бегали чтобы предаться греху, а замком едва ли не самих демонов.
