Драконья пасть с длинными, кровожадными клинками, распахнулась над головой монстра. Именно так со стороны для зрителя выглядел бы шарф и юбка-плащ доспехов Зова Хаджара. А языком этой пасти оказался Черный Клинок.
– Второй Удар: Обнаженный Клинок!
В потолок, точно по центру между двумя отверстиями, врезался луч. Сама же химера с очередным пронзительным:
– Айяяяяяяяя! – исчезла в мощном, ревущем потоке черного света. В нем плясало бесчисленное множество драконов-ударов меча.
Хаджар, докрутив свой воздушный пируэт, приземлился за спиной монстра. Спокойно, не оглядываясь, он отправился к двери, находящейся в конце вытянутого зала.
В какой-то момент он выставил вправо Черный Клинок.
Бликуя светом волшебных факелов, с легким “дзиньк” на плоскость меча упал кристалл нежно-голубого цвета и будто в зыбучих песках за несколько мгновений утонул к тьме клинка.
Позади Хаджара все еще бушевал фонтан густой, синей крови. Ошметки плоти, покореженного золотого доспеха и сломанных клинков падали в густеющую воду.
Две половинки щита, разлетевшись в разные стороны, вонзились в стены.
– Если это все – то я разочарован, – прорычал Хаджар и толкнул массивные створки.
Глава 891
– Это что-то новенькое, – Хаджар сделал шаг назад.
Перед ним вновь оказались невысокие створки. За спиной вился волшебный лабиринт хитросплетения узких стен коридоров и рассекающих их тупиков. Количество ловушек в этом лабиринте превышало все мыслимые пределы.
Большую часть Хаджар смог обнаружить при помощи нейросети. Даже те её мощности, которые не были задействованы в дешифровке, вполне сносно справлялись с нахождением опасностей для “носителя”.
Некоторые, самые сокрытые, все же сработали и теперь на теле Хаджара появилось несколько незапланированных ранений. Если, разумеется, ранения вообще могли быть запланированными.
– Загадка? – Хаджар достал из пространственного кольца небольшую склянку с мутноватой жидкость. Он направил в неё поток энергии и, дождавшись пока жидкость вспыхнет ярким, мерным зеленым светом, бросил за створки. – Или нет…
Склянка, светившая куда ярче самого жаркого факела, как только миновала порог зала, то тут же исчезла во тьме.
Мрак, находящийся по ту сторону створок, выглядел завесой темной, но, будто, объемной ткани. Ни один источник света, попавший внутрь, уже не возвращался, но и не мог осветить помещение.
Какая бы магия не создала подобную иллюзию, она находилась за гранью понимания Хаджара. Он не чувствовал никаких изменений в потоках Реки Мира. Возникало ощущение, что кто-то просто пожелал, чтобы там исчез свет и тот действительно пропал.
Но какой силой воли надо было обладать, чтобы подчинить само мироздание? Немыслимо!
– Ну ладно, – Хаджар, подвязав волосы кожаным ремешком, тряпками вместо бинтов замотав раны, выставил перед собой Черный Клинок и вошел внутрь.
Первым, что ожидает почувствовать любой человек, вступающий во мрак, это, разумеется обволакивающий холод, забирающийся под кожу внутрь души.
Но вместо холода все, что почувствовал Хаджар – тепло, ласкающее его раны и треплющее волосы.
Идя в абсолютной тьме, что даже кончика собственного носа не было видно, он понятия не имел куда именно ему нужно двигаться.
– Анализ пространства.
[Обрабатываю запрос… Ошибка. Код: 17asj@75 Окружающее пространство не может быть просканировано. Запрашиваю выделение большей мощности]
– Отказ, – мгновенно ответил Хаджар.
Благодаря тому, что он крайне редко обращался к нейросети, он избежал наркоманской привязанности к способностям вычислительного модуля.
Если тот мог помочь – хорошо. Не мог – абсолютно ничего страшного. Хаджар в состоянии справится с проблемой и состоятельной.
– Только, вот, в чем здесь проблема? – прошептал он.
Будто слепой, а в данном случае так оно и было, он двигался на ощупь. Проверял клинком пространство перед собой и только после этого делал шаг.
Быть лишенным одного из органов зрения тоже было не так уж и страшно. За время странствий Хаджару частенько приходилось оказываться в ситуации, где он не мог полагаться на свои глаза. Так что не был привязан к ним так же сильно, как прежде.
– Жалкий уродец!
– Проклятье! – Хаджар подскочил и нанес быстрый, секущий удар.
Черный Клинок, как и прежде рассек пустое пространство.
– Вот так ты мне отплатил, да? – в тусклом, серебристом свете, стояла фигура человека, которого Хаджар даже не сразу узнал. – За тот вечер, когда я спас твою мерзкую задницу от дикого кабана? Или когда отбил тебя от дорожных разбойников? Или когда специально для тебя, в проливной дождь, делал навес, чтобы ты не простудился?
– Бром? – Хаджар склонил голову на бок.
Так же попытался сделать и призрак, вытащенный из его сознания. Но не смог – его голова была отсечена от тела и держалась только за счет того, что Бром её поддерживал на руках.
Наемник Бром – человек, который превратил пять лет жизни Хаджара в бродячем цирке в настоящий ад на земле. А затем, когда они встретились в Море Песка, пал от его меча.
– Ты убил меня, проклятый уродец! – сокрушался призрак. – Разве так платят за добр…
– Тебе за это платили золотом, ублюдок, – едва ли не засмеялся Хаджар. Незначительным потоком воли он отмахнулся от призрака, развеяв того на миниатюрные, исчезающие во тьме, лоскуты тумана.
Подняв голову к “потолку”, Хаджар кровожадно улыбнулся и произнес:
– Нужно что-то посерьёзней, чтобы откопать во мне еще не заросшие душевные раны.
Хаджар уже трижды, за свою жизнь, прошел через испытания души. И каждый раз, оказываясь на пороге дома праотцов, он лишь становился сильнее. Его воля росла, дух – птица Кецаль становилась только больше и свободнее, а раны на душе закрывались пусть и уродливыми, но крепкими шрамами.
Еще через десять шагов, Хаджар уже не стал пугаться очередного силуэта.
– Твои руки по локоть в крови, сын, – она выглядела так же, какой её и запомнил Хаджар. Королева Элизабет. Каштановые волосы, добрые, теплые глаза и зияющая дыра в груди. – Я ведь просила тебя, милый Хаджар, чтобы ты оставил в стороне мир боевых искусств. Я говорила, что в нем лишь одиночество и разочарование.
Она тянула к нему свои окровавленные руки.
Хаджар лишь печально вздохнул.
– Ты знала, мама, чья кровь текла в твоих, а потом и в моих жилах. И если бы изначально хотела для меня иного, то никогда бы не позволила своему телу родить на свет мальчика, – он поднял ладонь и посмотрел ей в глаза. Из них текли маленькие ручейки горячих слез. – К тому же – ты не моя мать.
