– Элери, – прошептал Дархан голосом, от которого у Хаджара чуть сердце не остановилось.
Столько теплоты, боли и жуткого, испепеляющего гнева, который Дархан вложил в одно слово… если бы все жители Дарнаса попытались излить эти три эмоции, то их совокупных чувств не хватило бы, чтобы заглушить лишь одно слово Дархана.
Глава 847
Дархан опустился на край кровати. Аккуратно и осторожно. Будто боясь, что одно неловкое движение сможет нарушить сон простой девушки с красивыми и правильными чертами лица. И этот страх, страх существа, которого не смогли уничтожить объединенные силы Богов, Демонов и Духов, пронзал до самой глубины души.
Он потянулся к её волосам. Разом постаревшие руки дрожали с такой силой, что словно и вовсе вибрировали в воздухе.
Не касаясь, он провел ладонью над её головой. И в этом движении было столько нежности и заботы, сколько боли и отчаянья.
Глубоко, разрывающего, от которого внутри души ощущение, будто голодная бездна, прорвавшись сквозь все, выставляемые с самого рождения заслоны, вгрызлась в самую сердцевину твоей сути.
Болью человека, который потерял… нет-нет, не пресловутый смысл жизни, так любимый дешевыми поэтами и бардами, а нечто куда более значимое.
Даже без смысла можно продолжать существовать серой тенью. Но без того, что потерял Дархан, даже простой вздох причинял муки, перед которыми страдания сжигаемого на костре невиновного смертника покажутся детской игрой.
И столько же нежности. Нежности, на которую, возможно, способна лишь мать и лишь несколько раз в жизни. Нежности, с которой он впервые из рук акушерки принимает новорожденного. Убирает с миниатюрного лба еще влажные волосы и начинает баюкать, пытаясь унять первый крик своего ребенка.
Никогда больше она уже не дотронуться до него с такой нежность.
Она – нет.
Но не Дархан.
Он тянулся к Элери, но не смел коснуться. В его душе зияла дыра. Невооруженным взглядом Хаджар видел эту огромную пропасть, поселившуюся внутри его далекого предка.
Теперь он понимал о чем говорила Фрея.
Его мать, Королева Элизабет, действительно несла в своей родословной не только частичку духа Дархана, но и его кровь.
– Лучик, – дрожащим голосом, прошептал Дархан.
Не касаясь, он гладил её по волосам и в черных глазах, похожих на небо безлунной ночи, было тепло и больно. Даже если бы тысячи иголок каждую секунду вонзались под ногти – это было бы не сравнить с тем, что испытывал Дархан.
Даже если бы заживо вырвали сердце, даже если бы вытянули и изорвали душу, даже если… даже если…
Он не плакал. Слезы не падали по щекам Величайшего Мечника в истории. Даже целый океан слез не отобразил бы той теплоты и боли, что он испытывал.
Дархан потянулся к девушке всем телом. Так, чтобы обнять её, прижать, сковать в крепких объятьях. Прошептать что-то на ухо и пообещать, что сбережет от всего мира.
Но вместо этого Враг резко поднялся и отошел в самый темный угол дома. Слившись с тенью, он остановился и просто смотрел на мирно спящую Элери. Морщинка между её бровей разгладилось и дыхание.
– Пойдем, – было видно, как сложно Дархану отвернуться от спящей, но, все же, он это сделал.
Вместе они вышли обратно на цветочный луг, а в следующее мгновение уже стояли на холме, в центре бесконечной равнины укрытой высокой травой.
Черный Генерал, сидя на земле, прислонился спиной к единственному камню и вглядывался куда-то в глубину бесконечного неба.
– Зачем ты мне её показал? – спросил Хаджар.
– Чтобы ты знал, кто, однажды, встретит тебя в доме праотцов, – не стал медлить с ответом Враг. – Маленькая фея, своими словами, хотела пошатнуть твое душевное равновесие.
Хаджар не стал спрашивать откуда Черному Генералу известно о предмете их, с Фреей, разговора. Сестра эльфийского короля уверяла, что яд, введенный Хаджару, сможет удержать Врага внутри его души. И так, какое-то время, оно и было.
Но, чтобы не произошло в Пустошах, это дало возможность Врагу подниматься куда ближе к поверхности сознания Хаджара чем он мог еще даже до яда.
– Я обещал тебе, после того, как ты познаешь Королевство Меча, оставшуюся половину моей техники “Меча Четырех Ударов”.
Хаджар продолжил молчать.
Враг ошибался.
Душевное равновесие Хаджара пошатнули вовсе не слова Фреи, а то, что ему показал Дархан. Может в этом и заключался план феи? Если так, то она была куда опаснее, чем тот же Хельмер.
– Третий удар, мой ученик…
– Я не твой ученик, – перебил Хаджар.
– Как скажешь, – Враг продолжал смотреть на небо. Ветер, порой, трепал полы его плаща. – но если ты узнаешь от меня что-то новое, чего ты не знал прежде – получается, я твой учитель.
– Как хочешь, – пожал плечами Хаджар. – Только у меня для тебя плохие новости – все, кто прежде назывался моим учителем, отправились к праотцам.
-Тогда мне повезло – ведь я бессмертен.
Хаджар только фыркнул. Насколько он знал, в этом мире не существовало истинного бессмертия. Ведь даже богов убивали демоны, а еще до становления истинным адептом, Хаджар познакомился с тенью бессмертного мечника.
Что, как ни это, свидетельствовало о том, что в проклятом безымянном мире никогда не прекращалась борьба за жизнь, силу и власть.
– Третий меч, мой ученик, теперь твой.
Хаджар хотел было повторить, что он никакой не ученик Врагу, но не успел.
Подул ветер и от Дархана не осталось ни следы. Как утренний туман, легкой дымкой, он развеялся среди бесконечного мира травы и накрывающей её тенью от облаков.
Еще через мгновение, как уже было прежде, Хаджар ощутил поток информации вливающегося в него. Не только в сознание, но и в мышцы, проникая в каждое волокно и каждую клеточку, поток наполнял Хаджара не только знанием, но и умением как использовать третий удар техники “Меча Четырех Ударов”.
Закончив с телом физическим, поток начал проникать в энергетическую структуру Хаджара. Он расширял те миниатюрные каналы, которые требовались для использования удара “Вернувшийся Меч”.
Если бы не Наследие Черного Генарала, то Хаджару пришлось бы провести не меньше трех десятилетий только на то, чтобы в полной мере подготовить свое тело к этой жуткой, истинной технике меча созданной величайшим, из когда-либо живших, мечников.
И еще несколько веков на развитие своего энергетического тела, после чего примерно столько же времени на отработку одного, единственного удара.
Удара, который соединял в себе всю мощь внутренней энергии Хаджара, прибавлял к этому полноту мистерий Духа Меча, которые он смог познать к этому моменту, а так же всю суть меча, которую только был способен воплотить Хаджар.
