– Я думал у меня с богами напряженные отношения. Ты спроси у своего хозяина. Вдруг он только “за”.
Послушник прыснул вином. Хаджар увернулся от брызг так, словно в него летели капли ядовитой кислоты.
– У тебя? Отношения? С богами?! – послушник смеялся так заливисто и глубоко, что задрожало пламя на самых дальних из свечей. – Не льсти себе, молодой странник. Богам нет дела, до такого, как ты. По этому миру бродят сотни тысяч потомков Дархана. И знаешь сколько из них возомнили себя вершителями судеб и ищут Седьмое Небо? О, даже сосчитать не смогу.
Хаджар прищурился.
– Но…
– Феи, – догадался послушник. – Ты когда-нибудь слышал истории… думаю, даже у смертных они есть, что тех, в последний момент, внезапно что-то спасло. Ну, может подсказку какую получили, назвав её внутренним голосом. А может стрела, которая летела в сердце, внезапно попала в старый медальон. Или поскользнувшись, они упали не на лезвие своего меча, а рядом.
Хаджар слышал такие истории. Более того – у него и у самого парочка схожих хранилась на случай пьяных баек.
– Феи – многочисленный народ. Весьма и весьма. Единственные из Вечных, кто отличается той же и даже большей плодовитостью, чем смертные. Но, увы, скованы законами Неба и Земли, чтобы вечно служить смертным. Оберегать их, по мере возможностей, давать подсказки, ну и, конечно, немного помогать Седьмому Небу следить за тем, чтобы исполнялось начертанное в Книге Тысячи.
– Ч-ч-что ты говор…
Глава 712
Послушник манерно, отставив мизинчик, пил из пиалы. Он, не сохраняя все то же, надменно-насмешливое выражение лица, позволил Хаджару переварить информацию.
Хаджар, разумеется, и не искал в каждом удобном случае своей исключительности. Более того – услышанная от послушника информация многое расставляла по своим местам.
Хотя бы просто то, что после того, как какие-нибудь могущественные существа уничтожали следующих за Хаджаром фей, то с ним происходили не самые приятные события.
Хельмер, так и вовсе, перед каждой значительной сделкой так поступал. И, что он, что дух оазиса Курхадана, выставляли это так, будто оказывали услугу.
Но, если подумать, то после смерти фей, Хаджар не просто был вынужден жизнью рисковать, а буквально висел на волоске над бездной. Причем бездной совсем ему по рангу.
– Не стоит так слепо верить каждому встречному в мире боевых искусств, юноша, –наставительно, будто старый учитель, покачал головой послушник. – Особенно Духам и Демонам.
– Ты…
– Конечно я знаю, кто именно стал причиной гибелью твоих предыдущих фей-хранителей.
– Но…
– Она мне сказала, – послушник указал рукой за плечо Хадажру.
Тот резко обернулся и на долю мгновения смог увидеть миниатюрное лицо Фреи. Феи, которая появилась перед ним на водопаде у гор Да’Кхасси. Наговорила ему тогда множество не самых приятных вещей.
– Мы с ней потом еще поговорим, – намного жестче, чем раньше, произнес послушник. –Никто не вправе вмешиваться в свободу выбора смертных. То, с каким отчаянием она пыталась тобой манипулировать…
Хаджар очнулся.
Он помнил наставления Южного Ветра.
– А откуда я могу быть уверен, что ты не собираешься мной манипулировать?
– Ниоткуда, – развел руками послушник. – Впрочем, сознаюсь сам – собираюсь.
Хаджар опешил.
– Честно, – продолжил послушник и отпил еще немного вина. – Если ты думаешь, что меня обрадовала перспектива отправиться в эту клоаку мира, чтобы поклониться статуи, к которой эпохами не приходили верующие – оставь… у меня и в стране Бессмертных дел достаточно.
– Чего же тогда заявился?
– Страна Бессмертных, молодой странник, мало чем, по своей структуре, отличается от иных стран. Представь, что твой командующий, сказал бы тебе – иди и неси дозор. Ну или что там у военных. Ты бы смог отказать.
– В теории, – уклончиво ответил Хаджар.
– Вот и я – в теории мог бы, – пожал плечами послушник. – Но перспектива отлеживаться после порки настоятеля монастыря… Уж лучше потратить несколько недель и добраться до… этого, – с презрением произнес он последнее слово. – чем столько же стонать от боли.
Хаджар, из всей речи, вычленил для себя главное. И оно касалось вовсе не устройства страны Бессмертных. А того, что даже существу подобной силы понадобилось несколько недель, чтобы добраться до Пустошей.
Сколько же времени ушло бы у Повелителя или Безымянного? Пара тысячелетий? И это, возможно, в лучшем случае…
Насколько же огромен был этот мир?
– Постой… – спохватился Хаджар. – но если ты пришел сюда просто, чтобы проведать храм, то… откуда знаешь мое имя и мою историю?
Послушник сделал большой глоток. Вытерев губы белой салфеткой из материала, за продажу которого в Империи можно было бы целый военный флот купить, он широко улыбнулся.
– А ты смышленый, да? Впрочем, другие столько и не живут…
– Столько…
– Учитывая, что я о тебе знаю, то почти три десятка лет – это внушительно. Не многие из тысячелетних странников, Хаджар Дархан, могут похвастаться тем же количеством приключений, как ты. Разумеется, подобная судьба, привлекает внимание.
Хаджар смотрел н послушника, но не мог ничего прочитать по его выражению лица. Он то был дружелюбен, то насмешлив, то скромен, то надменен.
Кто бы не сидел перед Хаджаром, но он в совершенстве владел искусством переговоров, а следовательно и интриг.
Проклятые интриги…
– Что не сходится, послушник, – процедил Хаджар. – Сперва ты говоришь, что богам нет до меня дела, а потом, что моя судьба кого-то там заинтересовала.
– Вот именно, что кого-то там! – все в той же манере воскликнул послушник. – Седьмое Небо, оно велико, Хаджар. Из всех миров, лишь мир Духов может с ним сравниться.
Хаджар сперва понадеялся, что ослышался, но нет. Послушник действительно сказал –миров.
– О, вижу ты не знаешь, – он улыбнулся так широко, будто был рад убедиться для себя в чем-то. В каких-то обнадеживающих его самого подозрениях. – Что же, смотри…
Он выставил перед собой палец, на кончике подушечки которого зажегся бирюзовый огонек. Хаджар понимал, что видит перед собой энергию, но не чувствовал ни какого резонанса в Реке Мира.
Такое впечатление, будто… будто… послушник черпал силу вовсе не в этой Реке Мира, а в иной…
Это напрягало.
Почти пугало.
А Бессмертный, не обращая внимания на душевное смятение Хаджара, попросту рисовал в воздухе какие-то схемы. Соприкасающиеся круги, если быть точным. И в центре каждого – по символу. Иероглифу, столь сложному, что Хаджар отказывался на них смотреть.
