Анис, в свою очередь, вытащив из ножен меч, уперла острие в бок Эйнену.
Одна лишь Дора все так же держала молот за спиной.
– Убери меч, Том, – спокойно проговорил Хаджар. – Ни к чему хорошему это все равно не приведет.
– Это приведет к тому, что ты немедленно отдашь мне ядро!
Том, пустив Хаджару кровь, надавил на меч. Это привело к цепной реакции. Шест-копье ткнулось в грудь аристократу. В который раз Хаджар убедился в том, что кровь у них, как и у всех, была самого обычного, красного цвета.
У островитянина, впрочем, тоже. В этом помогла убедиться Анис, клинок которой проткнул кожу Эйнена.
– С какой стати? – все тем же, лишенным эмоций голосом, поинтересовался Хаджар.
Вопрос, заданный в подобной формулировке, да еще и абсолютно ровным тоном, выбил Тома из колеи. Некоторое время, повторяя опыт Хаджара, он изображал из себя выброшенную на берег рыбу.
– Он наш по праву! – рявкнул Динос.
– Том, – попыталась окликнуть брата Анис, но тот вошел в раж и никого не слушал.
– Как ты, смерд, можешь претендовать на Ядро Сидхе? Той, кто равен Бессмертным?
– Ой трепло, – внезапно выдохнула Дора.
Хаджар был с ней согласен. Бессмертные, даже в Даанатане, считались выдумкой пьяных бардов. Сказкой, дошедшей из таких глубин древнего мира, что и подумать страшно.
А Динос, одной фразой, умудрился рассказать сразу о трех вещах.
Для начала – все, кроме Эйнена и Хаджара, изначально знали, куда и зачем отправился отряд элитных учеников школы “Святого Неба”.
А учитывая выставленные рамки силы ректором “Святого Неба”, действующим в тесной связке с Императором, то…
– Гробница Декатера это просто ширма, да? – слегка грустно, спросил Хаджар.
– Дархан, – Анис, шокируя не только Хаджара, но и его друга, убрала меч в клинок. – Ты все равно ничего не добьешься. Это Ядро имеет государственное значение. Впереди война и…
– И именно поэтому, – перебил Хаджар. – Император, через магистрат и совет кланов, отправил трех учеников за этой безделушкой. Ведь именно для этого им понадобились Ключ и Карта? Так ведь? Вовсе не для того, чтобы дать возможность ученикам стать сильнее, а чтобы открыть проход к Грэвэн’Дору?
– Дархан, ты…
– Сестра! – один только Том не убирал оружия. Даже Эйнен, наткнувшись на спокойный взгляд Хаджара, вернул шест за спину. – Мы не обязаны ему ничего объяснять.
– А какой смысл, – развела руками Анис. – он и так уже все понял.
– Тут сложно не понять, – Хаджар, все еще будучи с клинком у горла, поднялся на ноги и отряхнул свои старые, штопанные одежды, подаренный в деревне Долины Ручьев. В очередной он им был благодарен за напоминание о том, кто он есть – чужак. – Ключ и Карта, принесенные в Пустоши, запустили цепочку событий, которые разбудили Анна’Бри и Грэвэн’Дор. А что до выставленных рамок ректором и магистратом – это не для честно конкуренции.
– А наоборот, – подхватил слегка приоткрывший глаза Эйнен. – Это ограничение сделало вас троих, возможно, сильнейшими, кто на данный момент находиться в Пустошах.
– Одними из, – поправил друга Хаджар. – Не забывай, дружище, что у них есть пара соперников в…
– В нашем лице… – Эйнен повернулся к Доре.
Та спрятала глаза где-то на уровне ледяного пола. Только идиот бы не понял, что эльфийка знала обо всем с самого начала.
Эйнен идиотом не был.
Он отвернулся от Марнил и, подойдя к Хаджару и встав с ним плечом к плечу, ударом шеста отбросил меч Тома в сторону.
– Когда мы должны были умереть? – спросил он.
В ответ прозвучала лишь тишина и вой ветра, доносящегося из бездны, открывшейся в пробитом полу.
– Когда?!
Хаджар в первые за все прошедшие годы, за все испытания и приключения, слышал, чтобы островитянин кричал.
Вечно невозмутимый, спокойный как прибрежная скала Эйнен, выглядел разбитым. До белых костяшек он сжимал свой шест, а в его распахнутых, нечеловеческих глазах бушевало недоброе пламя.
– Не умереть, – голос Доры звучал хрипло и надсадно. – Вы бы очень сильно пострадали и… и…
– Говори!
– Лишились возможности к развитию… но наши кланы сделали бы все, чтобы вы прожили остатки своих дней в почете и достатке.
Хаджар хмыкнул. Уж Дора-то знала, что именно будет ждать отдельно взятого варвара, если тот лишится возможности к развитию.
Через семь лет, хотя – уже даже меньше, он бы умер от яда, который к нему так заботливо подселила сестра эльфийского Короля.
Второе же, что открыл Динос своим горячим высказыванием – Империя знала о существовании не только Бессмертных и Сидхе, но и правил, по которым те существуют. Бессмертные и равные им по силе существа не могли вмешиваться в жизнь смертных.
Но, как и в любом правиле, здесь имелись свои исключения.
К примеру Бессмертный в пустыне легко стер память отряду Хаджара. А Анна’Бри использовала волю, чтобы превратить Хаджара в беспомощное создание.
И, возможно, на этом бы её возможности и ограничились, если не бы не прямое вторжение адептов в её “дом”. И, судя по всему, именно этого она и добивалась.
Ведь если бы законы Неба и Земли полностью отделили Бессмертных от смертных, то исчезли бы… первые. Даже муравьи, если их много, могут сожрать льва.
Если бы Бессмертные не имели права защищать себя, то смертные, навалившись всем скопом, когда-нибудь да извели бы сильнейших этого мира.
– Возможности к развитию… – шокированно повторил Эйнен. – Скажи мне Дора, а чем это отличается для воина от смерти?
Эльфийка промолчала.
Эйнен закрыл глаза.
– Тем, что это намного хуже, чем просто – смерть, – прошептали его губы.
– Клянусь, Эйнен, мы не хотели причинять вам никакого вреда! – возможно Хаджару показалось, но по щеке Доры скатилась капля растаявшей снежинки. – Но Главы… Главы кланов отдали приказ. Мы не можем им не подчиниться. Это означало бы измену.
На какое-то время в зале вновь повисла тишина.
– Я думал, мы друзья с тобой, Дора Марнил, – внезапно голос Эйнена стал ровным. Таким же, как и всегда. Признаться, это пугало.
– Так и есть! Мы все еще друзья, Эйнен с островов.
– Так и есть, – кивнул Эйнен. – Я понимаю твои слова, Дора. Я принимаю, что ты не могла поступить иначе. И я все еще друг тебе, – Дора облегченно выдохнула. – но не наоборот.
– Что… что ты хочешь этим сказать?
– У меня есть друг, Дора. Друг, который пошел против всего мифического Подземного Города, чтобы помочь мне. Друг, который пожертвовал своей жизнью и отправился в одиночку биться с монстром, лишь бы помочь мне. И я тоже всегда приду этому другу на помощь. Где бы он ни был и чего бы это не стоило. Так же, как всегда приду тебе. Но никогда я не буду ждать и рассчитывать на ответную реакцию от тебя. Я все еще друг тебе, Дора Марнил, но ты мне – чужая.
